- Я прошу дать мне забрать сына и наказать его по-семейному, - тихо промямлил он.
- Не согласен! - категорично рубанул Путник. - Если ты до сих пор не воспитал сына как должно, не думаю, что это случится теперь. Да и провинность его отнюдь не детская шалость. По его вине
чуть не погибли заложники. Едва не погибли три воина Нийлансы. И погибли больше десятка его же соратников. А это уже убийства, простите. И за такое в угол не ставят.
Лилл дернулся еще раз, снова посмотрел на меня взглядом Василиска, как выражается Милена, и обратился к Путнику еще тише и проникновенней.
- Он - мой единственный отпрыск. Это же должно учитываться.
- Мы и учли, - помотал головой Путник. - Мы его не убили. Но он обязан понести наказание по законам Миориллии. Или я заберу его с собой и он понесет наказание по законам аджагар. Что тебе
приятней?
Лилл замолчал. Мятежный принц тоже. Только слышно было, как скрипят его зубы, да оскалился в злорадной улыбке Малькольд. Но от комментариев искандец воздержался.
Лилл помедлил и процедил:
- Решайте по нашим законам. Я так понимаю - сто лет тюрьмы. Если докажет, что исправился - свобода, если нет еще сто лет?
Я кивнул. Странно, но никакой радости я не испытывал. Напротив, глядя на Лилла ощущал как в душе разливается глухая тоска. Я и подумать не мог, чтобы мой сынишка вдруг оказался в местах
заключения. Чтобы переносил тяготы Безымянной ледяной планеты. Так называется планета, расположенная гораздо дальше, чем Миориллия от нашего солнца. Туда ссылают наших преступников.
Бесконечные ледяные пустыни, океаны, полные страшных монстров, и солнце, что не согревает никогда... Страшная участь. Не все выживают в снегах и льдах, не всем удается не подорвать здоровье.
Но Путник прав - мы могли убить мятежника, но пощадили его. Дали шанс. Лилл вздохнул, бросил взгляд на сына и вышел вон, не прощаясь, ни с ним, ни с нами.
- Я тоже поехал домой, - без прежней злости и экспрессии объявил Малькольд.
Я почему-то так и подумал, что он не будет ждать Мея, а уедет, как только разрешится конфликт.
Я тяжело опустился на стул рядом с Путником. Свинцовые веки слипались, голова гудела как чугунный котел. Мне безумно хотелось рухнуть в постель и проспать несколько дней подряд.
Никого не видеть, не решать государственных проблем, вообще ничего не делать
Я тяжело опустился на стул рядом с Путником. Свинцовые веки слипались, голова гудела как чугунный котел. Мне безумно хотелось рухнуть в постель и проспать несколько дней подряд.
Никого не видеть, не решать государственных проблем, вообще ничего не делать.
Тем временем, наши воины увели мятежного принца. Он даже не оглянулся, не посмотрел на нас. Ну и хорошо...
Бис распорядился одинаково наказать всех фанатиков, не делая никому реверансов, не предоставляя привилегий.
Путник посмотрел на меня, вздохнул и произнес:
- Ты хоть можешь теперь отдохнуть...
Встал и исчез прежде, чем я успел спросить - какие заботы гонят куратора снова в дорогу. Путник... не зря ведь его так прозвали.
Хотел бы я знать - как зовется куратор на самом деле. Как звала его любимая, мать, друзья... Но Путник не спешил делиться, а я не любил навязчиво лезть другим в душу...
Не помню как преодолел полдворца и ворвался к нам в спальню.
- Тшшш... - шикнула на меня Милена. - Маленький спит.
Я подскочил к своей женщине,и прижал ее к груди так, словно мы не виделись лет сто. Ее мягкая, тонкая туника позволяла ощущать и прохладу гладкой кожи и каждый изгиб стройного тела. Шелковые
волосы пролились на мои руки огнепадом.
Я прижал Милену посильнее, ощущая как приятно сосет под ложечкой. И как же здорово после всего вернуться к ней, к моей женщине.
Милена затихла у меня на груди и только довольно сопела. А я не мог оторваться от нее.
Вдруг подхватил на руки, ощущая как ноет тело от желания ее близости.
Бросился в спальню, сорвал одежду и... мы слились воедино.
И, казалось, не вселенская усталость еще недавно владела мной, а жажда быть с этой женщиной. И, казалось, никто и ничто не заставит меня оторваться от нее.
Я целовал ее, гладил, наслаждался вкусом любимой бледной кожи, ярких губ. Наслаждался тем, как мускулы играли по тонкой кожей и как зарделись щеки Милены.
И она выгибалась дугой, ласкала и целовала меня в ответ.
А потом мы двигались и двигались в унисон. Так, словно нет ничего естественней этого предельного соединения тел.
Ничего важнее и прекрасней нашей любви.
Я жалел лишь об одном - что у Сэла пока не вышло такой же близости с единственной.
глава 15
(Сэл)
Какое-то время мы сидели молча. День занимался над горами.
Солнце позолотило острые пики, светлыми пятнами выделила вершины и плато.
Птичья перекличка эхом проносилась по ущельям. Искрисы - серебристо-голубые птички, не больше ладони размером реяли над вершинами, ловя жуков и относя их в гнезда. Искрисы вили гнезда на
отвесных склонах, вдалеке от хищников. И сейчас как раз настала пора выводить вторую за год партию птенцов.
Бодрая, звонкоголосая перекличка искрисов спорила с шумом ветра в вершинах деревьев, неподалеку от храма. А ветер поднялся нешуточный.
Когда закончилось сражение, и все вздохнули с облегчением, я собирался было предложить Мею лететь назад, в Нийлансу. Или к морю. Но при таком ветриле шар-мобиль и всех, кто в нем
путешествовал, ждали нешуточные испытания. Мы смогли бы прорвался, но потряслись бы и попрыгали изрядно. Тем более, что вырваться из плена воздушных завихрений возле храма быстро не вышло бы.
Мей смотрел на меня с пониманием.
Даритта и Изелейна общались со смотрителем храма, и, кажется, пытались договориться с ним об отдыхе здесь, в одной из потайных комнат.
Я не особо верил, что им удастся, и готов был переждать бурю и прикорнуть ненадолго в шаре-мобиле. Он надежно стоял на храмовой стоянке.
Главное, чтобы полукровки остались здесь, в тишине, покое и уюте.
Мей, кажется, тоже был настроен скептически.
Зато девушки ну просто фонтанировали энтузиазмом.
И, похоже, нашли-таки нужные аргументы.
Унг оглядел нас с Меем. Меня - с изрядной долей презрения, искандца - с некоторой долей уважения. Кажется, новые свойства его ауры привели крылатых гуманоидов в полный восторг.
- Можете остаться на день, - наконец, изрек унг так, словно делал нам величайшее одолжение. - Мои помощники принесут еды и питья. Я покажу - где здесь можно принять душ и дам сменную одежду.
- У нас есть! - почти хором возразили полукровки.
- У нас тоже, - пожал я плечами, а Мей кивнул в поддержку.
- Значит, только банные принадлежности, - спокойно резюмировал унг и ретировался из зала.
Даритта подошла к одному из окон, и приложила лоб к стеклу. В груди снова заныло. Ну почему она не поделится переживаниями, как Изелейна с Меем? Разве это так сложно - отдать мне половину?
Даритта тихо вздохнула, отошла от стекла и сообщила:
- Я буду спать в отдельной нише, через стенку от вас. Или одна или... - она посмотрела на Изелейну с нескрываемой мольбой.
Та кивнула. Мей заметно напрягся, хотя, наверняка не так, как я.
Изелейна повернулась к нему, погладила рукой по груди - так нежно, что у меня зашлось сердце. И Мей кивнул, молча, принимая ее решение. Лишь опустил уголки губ и тихо вздохнул.
Не успел я расстроиться сильнее, в зале снова появился смотритель.
Открыл нам две ниши с кроватями и шкафами, явно бельевыми. В глубине каждой обнаружились голубые пластиковые двери. И за ними - ванные. Огромные, рассчитанные даже на верианцев.
Ниши закрывались изнутри и снаружи специфическими махами руками - вверх и вниз и снизу вверх, словно ты дважды очерчивал круг.
Полукровки нырнули в свою нишу. Изелейна вдруг вернулась назад и поднявшись на цыпочки поцеловала Мея в губы. Он замер, застыл как соляной столб. И лишь когда ниша за девушками закрылась,
наконец, пошевелился.
- Сэл, не переживай ты так, - тихо произнес Мей. - Она просто еще очень растеряна и расстроена.
И я снова не пожалел, что не так давно предложил искандцу дружбу.
В нашей нише был накрыт такой же стол, как и у девушек. Запеченные мясо и овощи с травяным чаем привлекали нас с Меем куда сильнее ванны.
И пока мы не опустошили почти все тарелки, и не выпили по нескольку чашек чая, мыться так и не собрались.
- Кто первый? - кивнул на дверь ванной Мей.
- Иди, - предложил я. - А я брату позвоню. Хоть узнаю - чем там дело закончилось.
