Достаточно сказать, что деистом и масоном в этом смысле были Робеспьер, Лессинг, Моцарт — очень многие люди. И в этом была вина христианства; я не хочу это замалчивать. В результате кризиса Церкви интеллигентные, образованные люди искали опору в этой альтернативной концепции. Впрочем, в политическом смысле тут все было перемешано; потому что и вся королевская фамилия Людовика XVI тоже были масонами.
Оттуда начинается поход против Христа, который возглавляет сначала учитель восточных языков Реймарус. Его книга в защиту деизма «Апология истинной веры» никогда не была напечатана, фрагменты из нее опубликовал Лессинг, причем анонимно (не указывая имени автора), они есть и в английском переводе*. Но он еще не отрицает реального существования Христа.
В XVIII веке Шарль Дюпюи, деятель Конвента, тоже деист, пишет книгу, в которой утверждает,
Реймарус Герман Самуэль (1694–1768), немецкий историк и филолог. Свой труд он озаглавил «Апология или оправдательное сочинение Богопочитателя, опирающегося на разум». См. о нем: А. Мень. Библиологический словарь. М., 2002, т.2, с. 25.
что Христос есть солнечное божество и не больше. Писатель-романтик, писавший под псевдонимом Вольней, современник Шатобриана, он в начале века пишет произведение по истории религии и свободные эссе: он едет осматривать памятники, изучает цивилизации — как Байрон, как многие ездившие на Восток и на Запад. Для него история Христа — это чистый миф.
Но потом эта концепция рушится и забывается. Потому что деизм отходит назад — он теряет свой кредит. А на первое место в начале XIX века выходит Гегель, гегельянство. И тут противники Евангелия, пытаясь использовать гегельянство, создают новую концепцию, согласно которой Евангелие есть продукт жестокой партийной борьбы внутри первых христиан — между сторонниками сохранения ветхозаветных иудейских обычаев и их противниками.
Эту концепцию разработал знаменитый немецкий историк, гегельянец, Фердинанд Христиан Баур (умер в 1860 году). Он преподавал в Тюбингене; там была протестантская школа экзегетики, образовавшаяся при Тюбингенском университете — кто только в нем не учился из великих, и Гегель, и многие другие; старинное здание; мне приходилось там быть; рядом жил Гельдерлин, в башенке, где он был уже безумным; в Тюбингенском университете учился и Давид Фридрих Штраус.
Юный человек, готовивший себя к пастырскому служению, Штраус, увлеченный Гегелем и идеями Баура, в конце концов стал утверждать, что Христос не важен как историческая личность, а важна христианская идея, идея Христа. «А идея, — говорил он, — не разменивает себя на индивидуумы, идея охватывает только род. Идея не любит отдавать себя личности». В конце концов, он начинает анализировать Евангелия с этой точки зрения.
Штраус был человеком очень острого ума, огромной работоспособности; почти за год он написал книгу «Das Leben Jesu» («Жизнь Иисуса») — двухтомник, огромный (по 700 страниц каждый), со скрупулезнейшим — на это только немцы способны — анализом четырех Евангелий.
В ней он хотел показать, что Евангелия не только результат партийной борьбы между двумя группировками христиан и, следовательно, не отражают жизнь Христа, а они вообще есть система мифов, которые складывались вокруг личности Иисуса: Иисус существовал, но на Него почти механически перенесли все представления о грядущем Спасителе-Мессии.
Штраус начинает рассматривать каждый эпизод жизни Христа и говорит: а вот это было там, а это взято оттуда. И в конце концов от Евангелия почти ничего не остается. Причем его наблюдательность сыграла с ним слишком нехорошую шутку, потому что когда он начинает свои сравнения, он цепляется за мельчайшие детали. Например: у царя Давида, который жил за тысячу лет до Христа, был советник, который стал предателем; когда он узнал, что его разоблачили, он вышел и удавился; Штраус говорит: вот откуда идет история Иуды. Понимаете, как будто за тысячу лет два человека не могли изолированно удавиться. И вот такие он находил параллели и их пересказывал…
Книжка его вышла в 1835 году, то есть еще при жизни Пушкина. Кстати, к нему приезжал Александр Андреевич Иванов, художник, автор картины «Явление Христа народу» и с ним пытался что-то выяснить. Но Иванов не знал немецкого, а Штраус не знал русского, они изъяснялись на латыни, которую оба уже забыли…
Итак, Штраус не знал, как выглядели представления о Мессии, о Божественном грядущем Царе в те времена, когда жили Христос и апостолы. На самом деле очень мало из этих представлений реально осуществилось в жизни Христа… Божественный Царь, согласно этим легендам, рождается в неизвестном месте и Сам даже не знает о Своем призвании; потом Он является в Иерусалим, где с неба спускается Илия-пророк, помазывает Его на Царство, и Он начинает новый эон, то есть новую эру мира. Нигде Он не представлен как Учитель, как проповедник, как, наконец, страдающий — этого ничего не было; поэтому неоткуда было выдумывать!
В конце концов, теории эти потерпели крах. Но и Штраус, и Баур утверждали, что Евангелия написаны через 150 лет после жизни Христа. Естественно, как можно считать рассказ достоверным, если он так поздно написан?
В 1863 году выходит книга Ренана «Жизнь Иисуса». Она сейчас переиздана, и я думаю, каждый из вас сможет ее прочесть; онавыходиладо революции в нескольких переводах и сейчас будет издана в двух издательствах. Ренан был семинаристом, готовил себя к церковной католической службе, очень был одаренный, талантливый человек; но в молодости в семинарии, столкнувшись с современной ему исторической наукой (40—50-е годы прошлого века), он оказался перед выбором: либо Католическая Церковь, либо наука. Это была ложная дилемма, но тогда она ему представлялась именно так. Ему пришлось выбрать науку, и это было честно, хотя он и сохранил очень большое уважение к своим учителям.
Отправившись в Палестину в составе экспедиции Наполеона III, он хотел там набросать книгу по истории христианства — истории ее начала. Под влиянием того же Штрауса и немецких авторов он хотел начать ее как историю идей. И вдруг все в нем переломилось.
Молодой ученый увидел Галилейское море; увидел заснеженную гору Ермон; прошел по улицам Иерусалима, был в Назарете и Вифлееме, и он увидел, как сам пишет, «пятое Евангелие». Все строки евангельские ожили, когда он соприкоснулся с исторической и географической реальностью Святой Земли.
И тогда он решил написать книгу о жизни Хрис — та по принципу биографии, восстановить Его образ. И прежде всего Ренан отбросил мнение гегельянцев, что Евангелия — поздние сочинения. Он утверждает, что они были написаны в I веке нашей эры.
Его книга вызвала бурю. За короткое время она выдержала 13 изданий. Но это была неудача. Потому что, блестяще изобразив (проработав) пейзажи, историческую обстановку, как бы оживив все, сделав прекрасный фон, Ренан на этом фоне поместил живую, психологически очень понятную фигуру Иисуса Назарянина, которая не имела ничего общего с евангельским Иисусом. Слабый человек, постоянно колеблющийся, склонный к двусмысленности, даже ко лжи, сентиментальный — такой человек не мог создать мировой религии.
А в конце XIX века великий немецкий ученый Адольф Гарнак провозгласил, что Евангелия относятся к самому первоначальному пласту христиане — кой традиции и являются очень древними произведениями. С этого времени наука начинает стремительно двигаться в сторону сближения с традицией. А сегодня гипотезы тех ученых, которые считали, что какие-то греческие философы сочиняли Евангелие от Иоанна, потому что там стоит термин Логос, «Слово», — принадлежат вчерашнему дню; это не только не подтвердилось, но опровергнуто очевидными фактами.
Один факт хочу вам назвать. Современный исследователь Кумрана (вы знаете, что речь идет о рукописях Мертвого моря) французский ученый Жан Карминьяк сделал однажды перевод Евангелия от Марка на тот древнееврейский язык, который присутствовал в Кумранских рукописях. И вдруг он увидел, что все легло блестяще. И тогда он стал дальше исследовать этот вопрос. Выяснилось, что вся фразеология, грамматика, структура, литературная форма Евангелий имеют под собой прочную семитскую основу.
Карминьяк пришел к выводу, что в основном все тексты Евангелий от Матфея и Марка первоначально были написаны на арамейском или древнееврейском языке, то есть самими апостолами в первом поколении. Он писал мне, что уверен — к 2000 году вопрос этот не будет вызывать споров среди ученых.
Другие же считают, не менее основательно, что здесь роль играет устная традиция. Вы, вероятно, знаете, как выглядит, по крайней мере внешне, книга Махабхарата — индийский эпос. В русском переводе, далеко не полном, это целая серия толстых, пухлых томов. Так вот, Махабхарату индийские сказители знали наизусть. Они могли в течение нескольких недель пересказывать ее слушателям.
