— Как Моук? — спросила она одними губами. Он загадочно кивнул ей в свойственной ему манере, что она расценила как хороший знак — с собакой все отлично.
В школьном коридоре было тихо, как в пустой церкви.
— Ну а теперь наша очередь спрашивать. Есть хотите? Пить? — спросила Демарко.
— Можно какое-нибудь печенье или пирожок, — сказала Эбби, — я, знаете ли, не завтракала.
Демарко удалилась, Эбби последовала за Виктором в комнату-штаб с той же самой переносной доской. Как и в прошлый раз, доску развернули от нее, и она не увидела, как развиваются три первоначальные версии. Виктор сел на свое место, она заняла стул напротив.
— Значит, вас увезли на белом внедорожнике, — начал Виктор, записав с ее слов описание машины, потом спросил, как выглядели нападавшие. Он перестал задавать вопросы, когда вошла Демарко, неся пакет с еще горячим печеньем. Два Эбби проглотила тут же.
Виктор нахмурился, когда зазвонил телефон. Он извинился и рявкнул в трубку:
— Пегати слушает!
Демарко тоже взяла печенье и захрустела им на всю комнату, не спуская с Виктора глаз, а он, прижав трубку к уху, смотрел в никуда.
Он вдруг прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
Демарко перестала жевать. Эбби сжала кулаки так, что онемели пальцы.
— Буду через два часа, — сказал Виктор и медленно повесил трубку. Лицо посерело от тревоги.
— Что произошло? — заволновалась Эбби. Виктор посмотрел на Демарко, потом на Эбби, после чего его взгляд остановился где-то между ними.
— Боюсь, у нас плохие новости.
Он взял со стола большой бумажный конверт и тут же положил обратно.
— В чем дело, Виктор? — спросила Демарко.
— Вчера идентифицировали тело Томаса Клэра. Его обнаружили в сгоревшей машине на окраине Анкориджа.
Эбби слышала слова, но почему-то смысл сказанного никак до нее не доходил. Комната показалась вдруг нестерпимо душной. Ей не хватало воздуха.
— Лиза и Томас уехали из Фэрбенкса одновременно. — Виктор обращался к Демарко. — Это было в пятницу второго апреля. Они разъехались в противоположных направлениях: Лиза поехала на север, в Лейкс-Эдж, а Томас отправился на юг, в Анкоридж. Судя по всему, с Томасом был некто по имени Мэг.
Эбби вздрогнула. Томас взял МЭГ с собой в Анкоридж? Значит ли это, что опытный образец сейчас в руках убийцы?
— Я выясню, кому принадлежит это имя, — сказала Демарко.
Виктор уставился в окно отсутствующим взглядом.
— Сержант! — позвала его Демарко.
Он стряхнул с себя оцепенение и повернулся к Эбби:
— Вы хорошо знали Томаса Клэра?
— Пару раз его видела. В университете в Фэрбенксе и на обеде. У него дома.
Он тогда жарил на вертеле картошку и недавно пойманную семгу, но стряпня вдруг загорелась.
Огонь перекинулся на его бороду, что показалось ему невероятно забавным. Эбби и Лиза приложили к его щекам мазь, потом заказали по телефону пиццу и пиво на дом, после чего все вместе долго смеялись, особенно когда они с сестрой при помощи маникюрных ножниц пытались привести в божеский вид обуглившуюся растительность на его лице.
— Мне он очень нравился, — сказала она вдруг охрипшим голосом. Он ей не просто нравился — она относилась к нему с глубоким уважением и трепетом не только потому, что он практически удочерил такого трудного человека, как ее сестра, но и потому, что он был исключительным, редким человеком, добрым и щедрым душой. У него было огромное сердце. Как у Ральфа.
Виктор посмотрел на нее, заметил слезы и начал тереть переносицу.
— Прошу извинить меня… Мы не могли вам этого не сказать. Лучше вам узнать это от меня, чем из газет.
Он глубоко вздохнул и сказал:
— Его подожгли в машине, чтобы тело было трудно опознать. Непонятно, был ли он мертв, когда поджигали машину. Череп не поврежден, остальные кости тоже целы. Он был прикован цепями к рулю.
Виктор сжал зубы.
— Криминалисты считают, что его сожгли заживо.
Сердце Эбби сжалось от ужаса.
— Боже мой! — выдохнула Демарко и закрыла глаза.
— Вы точно знаете, что это Томас? — спросила Эбби.
— Криминалистическая экспертиза зубов гарантирует стопроцентную точность.
— Такое не мог сделать нормальный человек. Наверное, это был какой-то маньяк… — бормотала Эбби, не в силах осознать случившееся.
— Ваша сестра больше не пыталась с вами связаться? — спросил Виктор. — Может, по радио? Нам нужно знать, где она и что с ней ничего плохого не случилось.
Она резко подалась вперед:
— Вы по-прежнему считаете, что она убила Мари?
Виктор смотрел ей прямо в глаза. Она не поняла, что именно было в этих глазах. Жалость? Сочувствие? Что бы там ни было, это был взгляд человека с железной логикой и волей.
— Мы пока не делаем никаких выводов, но нам с ней непременно нужно встретиться и поговорить. В основе всего этого дела — ее научные разработки.
— Значит, ордер на ее арест остается в силе?
Он примирительно развел руками:
— По правде говоря, мы не считаем, что ваша сестра могла убить Мари. Они дружили, стремились к одной цели — запатентовать некое изобретение, над которым Лиза работала с Томасом.
Виктор поднялся.
— Прошу извинить, но перед отъездом я должен переговорить с Демарко. — Он снял куртку с крючка, прибитого к двери, и набросил ее на себя.
— Постойте, — подскочила Эбби. — А что насчет Питера Сантони? Того ученого, которого Лиза и Томас изгнали из лаборатории?
— Мы сейчас его разыскиваем.
Эбби уставилась на Виктора:
— Вы хотите сказать, что не знаете, где он сейчас?
Он не ответил, что она расценила как признание этого печального факта.
— Сантони исчез?
Виктор вернулся к столу, взял три конверта из плотной коричневой бумаги и начал засовывать их в портфель.
— К сожалению, на прошлой неделе он отправился в Джуно, столицу штата, и мы пока не можем его разыскать.
— Вам это не кажется подозрительным?
— Да, это очень подозрительно. — Виктор вынул из портфеля один из конвертов и извлек оттуда несколько фотографий.
— Вы знаете кого-нибудь из этих людей?
Эбби просмотрела фотографии, но ни на одной из них не нашла никого, похожего на похитителей. Она вернула их Виктору, тот вытащил из пачки одну фотографию и попросил внимательно на нее посмотреть. Она долго изучала неприветливое лицо человека, разменявшего шестой десяток, аккуратно подстриженную седую бороду, широкий курносый нос, узкий рот, потом пожала плечами:
— К сожалению, ничего не могу сказать. А кто это?
— Питер Сантони.
Она еще раз внимательно посмотрела на фото — нет, этого человека она не видела ни разу в жизни.
28
Эбби сидела на топчане у себя в домике, а в голове проносились самые пестрые воспоминания: Томас в белом халате в лаборатории, кругом металлические коробочки с какой-то проволокой, жужжат компьютеры, выплевывая бесконечные столбики цифр; дыхание сестры с запахом шоколада.
Как это случилось? Мари и Томас убиты, сестра скрывается. Мари и Томаса убил один и тот же человек? Может, этот человек уже нашел Лизу и тоже ее убил?
В дверь постучали — она как будто не слышала, дверь открыли — она не пошевелилась.
— Входи, — услыхала она раздраженный мужской голос. — Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю? Место!
Она услышала легкий стук когтей по полу, и тут же к ней в ноги метнулось мохнатое серо-белое существо, которое бешено мело хвостом и шумно дышало, высунув язык.
Плотно сжатые губы Эбби расплылись в улыбке. Моук извивался и радостно повизгивал, он то зарывался головой в ее колени, то отскакивал и снова бросался в ноги, постанывая от удовольствия.
— Встреча друзей, — констатировал Кэл. — Я все знаю, Эбби. Вот и подумал, что надо тебя немного взбодрить.
Эбби запустила пятерню в густую длинную шерсть на холке и легонько потрепала Моука.
— Спасибо, — сказала она Кэлу. Напряжение начало понемногу отпускать.
— Что, дружок, как дела?
Моук ответил по-своему, по-собачьи: со всего маху облизал ей лицо. Она в эту минуту была готова крепко обнять Кэла. Моук был самым лучшим лечением.
— Не возражаешь, если я войду?
Он продолжал неуверенно топтаться в дверях. Она поднялась с топчана.
— Я приготовлю кофе.
Они молчали, пока закипал чайник, — просто стояли рядом и смотрели в окно. На тротуарах и мостовой по-прежнему лежал снег, но улица все равно таяла, покрываясь грязью. Вот-вот должен был вскрыться лед на реках и озерах.
Эбби насыпала в кружки кофе и залила кипятком. Она достала из холодильника молоко и понюхала — как ни странно, оно не прокисло. Неужели она отсутствовала всего несколько дней! Ей казалось, что прошло несколько месяцев.
— Тебе, как всегда, с сахаром? — спросила она у Кэла.
