не мил мне; ныне нет его:
И всё во мне мертво.
Не верила ему; зато теперь я —
Скажи он мне – поверю.
Причину не любить его искала:
И эта мысль смущала
Обоих нас; я отдала бы ныне
Любовь тому мужчине,
Кто жил ради меня; но он во мгле
Лежит в святой земле,
Лик спрятав свой в объятьях смерти!
Ради того, поверьте
Дышу я, кто дышал ради меня!
Я мучусь от огня,
Жар душит, я во сне вздыхаю,
Когда проснусь, рыдаю,
Чтоб сердце растопить его: влюблён,
Рыдал годами он.
«О, Боже!» – он молился в благочестье.
«Увы! Не быть нам вместе».
Грудь холодней его, чем у могилы
Ряд маргариток[62] милый.
Церковный двор, в воротах шепчут дети:
Кто, сколько жил на свете.
Молитесь души нежные о нём,
И обо мне потом.
Из «Произведений» У. С. Лэндора (1846)
«Твои слова, твои улыбки…»
Твои слова, твои улыбки,
Увы, полны обмана, зыбки.
Другие не придут в надежде
К тебе, как я стремился прежде:
Но попрошу в последний раз,
Ах, обмани меня сейчас!
«Ты помнишь ли меня? Или горда?…»
«Ты помнишь ли меня? Или горда?»
Спеша в толпе, как быстрая звезда,
Ответила мне Янте, и смущённо:
«Да, да, и то, и это; только раз
Я вспомнила тебя, зато сейчас
Твой голос поднял вдруг Гордыню с трона»
«Пусть рядом смерть шептаньем злобным…»
Пусть рядом смерть шептаньем злобным
Меня зовёт в могильный прах,
Но в языке её загробном
Не нахожу я слова «страх».
(1853)
Ли Хант[63]
(1784–1859)
Рондо[64]
Дженни чмокнула меня,
Прыгнув с кресла, где сидела;
Время-вор, навек храня,
Спрячь и эту радость смело:
Скажешь, слаб я и уныл,
Небогат, одни мигрени,
Постарел, но не забыл
«Чмоки» Дженни.
Томас Лав Пикок[65]
(1785–1866)
Из сборника «Пальмира и другие стихотворения» (1806)
Прощание с Матильдой
Oui, pour jamais
Chassons l’image
De la volage
Que j’adorais.
PARNY.
Матильда, прощай! Рок велел нам расстаться,
И сердце моё уж не будет метаться;
Я разум с любовью избавлю от ссор,
Хоть жизни ценней ты была до сих пор.
Когда мы бродили, признался я в страсти,
Красоты твои для меня – это счастье;
Я верил – взаимна любовь и вольна,
И думал, Матильда, ты будешь верна.
Но ты изменила! К тебе я хладею,
Не можешь, не должно тебе быть моею:
Тебя презираю, как ране любил,
От встречи с тобой не теряю я сил.
Тебя не полюбят, хотя ты прекрасна,
Ведь глупость и фальшь в тебе видны так ясно,
Хоть фаты польстят и похвалят глупцы,
С презреньем избегнут тебя мудрецы.
И нежели страсть моя так пламенела,
Когда притворялась ты честной умело?
Так плачь, коль нарушила ты свой обет,
Я сердце презрел – ведь желанья в нём нет.
Была бы ты милой всегда, неизменной,
В моём представленье – такой совершенной,
Пусть нет тебя, время не сможет изъять
Твой образ, что в сердце оставил печать.
Ведь в грёзах раскрашены были картины
Светящейся кистью Надежды невинной!
Не смог сохранить я блаженство мечты,
Тщеславно и лживо оно, как и ты.
Быть может, другой – для Матильды пригоже,
Желанней, хоть менее искренней всё же;
Он лёгкую страсть твою сдержит тогда,
Оставив тебя горевать от стыда.
Не кайся, Матильда, твоё возвращенье
Не нужно, напрасно твоё сожаленье:
К чему твои клятвы с улыбками вновь,
Погаснув, уже не зажжётся любовь.
Из журнала «La Belle assemblee: или привлекательное и модное собрание Белла» (Лондон, 1817)
Цветок Любви
Да, роза всё ж цветок любовный,
Румянец, множество шипов;
Зима морозит хладнокровно,
Но нет в ней свежих лепестков.
Младой Любви благая роза
Сникает к Старости на грудь,
Хотя и вянет от мороза,
Но запах не исчез ничуть.
Но скрытым тем благоуханьем
В порыве скорбной доброты
Она украсит с состраданьем
Лишь склеп цветов и красоты.
Ведь если лепестки увяли,
Потух румянец навсегда,
Их запах – это вздох печали,
Что дарит Память на года.
Что ж амаранту Страсть не рада,
Коль он не вянет, без шипов?[66]
Увы! в нём также нет услады,
А жизнь Любви – услады зов.
Сплетая розу с амарантом,
Любовь их принимает власть:
Венок чело охватит кантом,
В нём и цветение, и сласть.
Фелиция Доротея Хеманс[67]
(1793–1835)
Из сборника «Национальная лирика и песни для музыки» (1834)
Последняя песнь Сапфо[68]
Звучи, о, тьма неспящих вод!
Твой стон – мне скорбь без срока;
Мой дух в тебе ответ найдёт
На непрестанный крик мой: «Одинока»!
Всё ж слово мне отправь одно,
Напев твой беспрерывный!
Взволнуй, что спрятано давно,
