Карьера третьего известного архитектора резко отличается от жизненного пути двух его предшественников, добившихся почета и уважения, а позднее даже обожествления. Сенмут, выскочка, фаворит царицы Хатшепсут, как считается, построил прекрасный погребальный храм царице в Дейр-эль-Бахри. Человеком он был непопулярным, и, когда его покровительница умерла, враги сделали все, чтобы вычеркнуть их имена со страниц истории. Судя по всему, всего через несколько лет после его смерти даже имя его было забыто. Уильям Стивенсон Смит отметил иронический момент во всей этой истории – позднее в Дейр-эль-Бахри была воздвигнута гробница с именами обожествляемых Аменхотепа и Имхотепа; в этом храме им возносили молитвы, а совсем рядом стоял самый красивый во всем Египте храм с оскверненной пустой гробницей царицы – и только в отдаленных уголках укрылись от разрушительной руки Тутмоса несколько статуй Сенмута, помогавшего фараону с самого рождения и вплоть до его двадцатилетия.
Теперь, после того как мы столь превознесли имена Имхотепа, Аменхотепа и Сенмута, справедливость требует заметить, что мы точно не знаем, существовали ли вообще в Египте архитекторы в нашем понимании этого слова. Мы же не считаем главу фирмы «Джонс, Смит энд Браун» архитектором небоскреба, если он приказывает Джонсу-младшему разработать чертежи. В древнеегипетском не было слова, эквивалентного нашему «архитектура», не было и слова, которое с уверенностью можно было бы истолковать в значении «архитектор». Некоторые египтологи называют архитекторами тех, кто дословно именуется в текстах «надсмотрщик за работами», – мы в этой книге тоже будем относить к архитекторам тех, кто, согласно биографии на гробнице, воздвиг обелиск или построил здание.
Надзиратель за работами, в отличие от скульптора или художника, не принадлежал к ремесленникам. Он был высокопоставленным чиновником и обычно имел другие важные титулы, которые возводили его в ранг вельможи. Скорее всего, его статус примерно соответствовал статусу министра общественных работ; этот человек был ответственным за весь строительный процесс – от добычи камня в каменоломнях до нанесения посвятительных надписей на полностью завершенные храмы. Очевидно, большую часть управленческой работы осуществляли его подчиненные: писцы подсчитывали необходимое число ломтей хлеба, которые поедали рабочие за день, и количество требуемого камня; прорабы руководили бригадами рабочих в каменоломнях, капитаны несли ответственность за доставку камня по реке; художники и скульпторы осуществляли украшение храма, каменотесы плотно подгоняли камни один к другому. Но кто же составлял чертежи здания?
Я бы очень хотела это знать. Также я хотела бы знать, как они делали чертежи и делали ли их вообще. Сохранилось лишь несколько истертых рисунков, которые могли быть набросками архитекторов. Ни один из них не несет в себе достаточно подробную информацию, чтобы можно было считать их чертежами и даже просто планами строительства. Большая часть представляет собой изображения небольших элементов – дверной проем, обсаженный деревьями двор. Один подобный план, более сложный, чем большинство, мы приводим здесь рядом с планом, созданным современным ученым, профессором С.П.К. Глэнвиллом, на основе цифр, указанных на рисунке египетского писца. Похоже, что в египетском рисунке о соблюдении масштаба не заботились – все пропорции неверны.
Другой набросок представляет собой план гробницы. Рисунок достаточно аккуратен, и мы вполне узнаем в нем гробницу Рамсеса IV. Однако, поскольку на этом плане указаны несколько другие размеры, похоже, архитектору пришел в голову новый замысел, когда часть работы была уже сделана, или же план был лишь предварительным. Так или иначе, но выбитая в скале гробница – сооружение куда более простое, чем храм: это ряд расположенных на одинаковом расстоянии одно от другого отверстий в скале; план такой гробницы способен придумать и непрофессионал: «Ладно, парни, сделайте эту комнату немного длиннее, чтобы в нее мог войти саркофаг, и пробейте вон там дверь, и тогда мы получим кладовую».
Очевидно, что подобные нехитрые указания не могли быть даны при сооружении храма в Дейр-эль-Бахри – да и любого другого наземного храма. Храм в Дейр-эль-Бахри отличается совершенством пропорций, он так гармоничен, что невозможно себе представить, чтобы эти пропорции не были определены на предварительно разработанной небольшой модели. Должен был существовать и план. Египтяне изготовляли модели зданий для погребения, но не обнаружена ни одна модель, которую можно было бы считать созданной для чисто архитектурных целей – кроме одного вероятного исключения.
План храма
Слева – первоначальный египетский набросок с размерами, указанными маленькими иероглифическими подписями. Квадраты справа и слева означают колонны, иногда они так и названы. Справа – план, сделанный профессором Глэнвиллом в соответствии с указанными на египетском плане размерами
В некоторых архивах есть ссылки на общие планы. Это не очень веское доказательство, но все же некоторая поддержка предположения, что перед строительством храма изготовляли его модель или составляли план. Конечно, существовали и «полноразмерные модели», по всему Египту, – храмы фараонов более раннего времени. К услугам Сенмута подобная модель находилась совсем близко – в Дейр-эль-Бахри, в виде храма Одиннадцатой династии – видимо, поэтому в сооружении Хатшепсут угадываются некоторые элементы более древних зданий. Но если Сенмут и начал с копирования храма Одиннадцатой династии, то завершил он свое сооружение в гораздо более совершенном виде.
Мы до сих пор не ответили на весьма важный вопрос: кто в действительности разработал план храма в Дейр-эль Бахри и планы других жемчужин египетской архитектуры? Есть два – довольно шатких – довода в пользу того, что надсмотрщик за работами создавал и план. Первый довод – до нас не дошло ни одного имени, связанного с планом какого-либо храма, что дало бы основание считать автором плана вовсе не «надсмотрщика за работами», а какое-то другое лицо. Второй довод: замысел дворца и сам его внешний вид имели исключительно важное значение, их логичнее всего было поручить человеку, несшему ответственность за всю работу. Этими двумя соображениями практически исчерпываются все доводы; они неубедительны, но до тех пор, пока не будет обнаружена надпись некоего «Джонса-младшего», утверждающего, что именно он составил план «прекрасного храма Джосер Джосеру», я предпочту считать главным проектировщиком Сенмута.
Завершая эту тему, хочу дать, возможно, самый лучший совет, какой только можно дать начинающему изучать египетское искусство, – оправляйтесь в путь, чтобы посмотреть на это искусство своими глазами. Лучшее место для этого, разумеется, Египет, но второе по значимости – музей. Те, кому и то и другое недоступно, могут посетить библиотеку или книжный магазин – в последнее время там можно найти большое количество хорошо иллюстрированных книг о Египте. Возросшее мастерство фотографов и новая техника изготовления репродукций делают такие книги весьма полезным приобретением. Следует заметить, что, несмотря на дорогие камеры и тяжелую аппаратуру, которые сейчас используют для подготовки новых книг, наилучшие из когда-либо изготовленных репродукций были сделаны художниками – супружеской «командой», Ниной и Норманом де Гарис Дэйвис. Экземпляры их работ найти трудно, поскольку большая их часть была создана для музеев и исследовательских организаций, эти репродукции можно увидеть лишь в дорогих, имеющих небольшой тираж томах. Но эти работы совершенно удивительны. Никому, с применением самых изысканных средств, не удавалось так точно передать истинную суть египетской живописи.
Глава 10
Чародей, ученый и священник
Жрец-учитель
1. МАГИЯ, НАУКА И РЕЛИГИЯ
Стерильная чистота лаборатории ученого; яркие витражи под сумрачными сводами готического собора; бедная задняя комнатка, в которой перед хрустальными колбами сидит человек в тюрбане. Три разных помещения и три системы мышления кажутся столь же несовместимыми, как три угла треугольника.
До этого места нашей книги мы касались весьма конкретных сторон жизни Древнего Египта – что египтяне делали, какие у них были вещи, какими ремеслами они владели. Все это важно, но этим жизнь не ограничивается. Помимо повседневного мира – пищи и мебели, забавных историй и любовных писем, существует другой мир – мир идей и отношений. В культуре Древнего Египта о подобных абстракциях говорили редко; тем не менее они существовали, и не только в качестве художественных канонов и в том, какую форму придавали гончары своим горшкам. Египетская культура имела важные и вполне определенные культурные достижения. Хотя египтяне так же, как и мы, любили посидеть с кружкой пива, их взгляды на мироздание существенно отличались от наших; основное различие заключается в том, как и что они думали о трех категориях, которые мы обсуждаем, – магии, науке и религии.
