Был и третий вопрос, который проистекал из первых двух. «Кто такая Алика, чтобы я ей помогал?» Вслух он его не задал. Но затравленно-обиженный взгляд Алики наглядно свидетельствовал о том, что она все поняла и без слов.
Он обидел девушку. И тут же об этом пожалел... Ему вовсе не хотелось причинять ей боль. Поэтому он поспешил загладить свою вину.
– Ладно, хорошо, вы меня уговорили. Алика для нас не чужой человек... Или чужой?
В ответ она лишь пожала плечами. Чужой она быть не хочет. А своим человеком не признают. Если она так думает, значит, нужно убедить ее в обратном.
– Ты наш человек, – утвердительно сказал Лев. – И твой Глеб...
А вот Глеба своим Лев никогда не признает.
– И твой Глеб, – повторил он, – это твой парень. А раз так, мы должны его выручить... В общем, договорились, я решаю эту проблему. Если, конечно, получится. А получиться должно.
Лев Михайлович уже не просто хотел, он нуждался в том, чтобы Алика относилась к нему как к своему покровителю. В невинном смысле. А в другом смысле – он пока еще сомневался... Одно дело, когда девушка тебе нравится, и совсем другое – спать с ней, изменяя жене. Нет, об этом лучше не думать... Лев Михайлович напустил на лицо маску безразличия. Как женщина Алика его не интересует. Во всяком случае, в присутствии жены...
После ухода Катрин и Алики Лев Михайлович связался со своим старым знакомым из Генеральной прокуратуры и попросил у него содействия. За Антоном Сергеевичем числился один должок, поэтому отказываться он не стал. Пообещал разобраться в ситуации и сделать все возможное и невозможное.
Только он положил трубку, как появился Саша Брегов – как всегда, весь в делах и заботах.
– Лев, у нас проблемы, – с порога заявил он.
– Что за день у меня сегодня? У всех проблемы, и решать их должен я...
– Я не знаю, у кого и какие проблемы, – отмахнулся Брегов. – Но это наши проблемы. И решать их нам...
– Что там стряслось?
– Терехин исчез.
– Терехин, Терехин... А, Терехин... И куда он исчез?
– Никто не знает. Может, убили. Может, за границу подался... В общем, ситуация такая, что Пасыгин может подобрать под себя Сибирский завод. И он это сделает. Как только избавится от тебя. В общем, я не удивлюсь, если уже сейчас за тобой охотится киллер...
Льву стало не по себе. Ноги налились свинцовой тяжестью. И противно заныли зубы.
– Саша, не накаляй страсти, – не своим голосом сказал он.
– Да уж куда накалять. У тебя всего два телохранителя. Этого мало...
– Нормально.
– А я говорю, мало.
– Саша, если захотят убить, никакая охрана не поможет.
– Чушь собачья. Президента тоже хотят убить. Но с его охраной сделать это невозможно... В общем, ты можешь говорить что угодно, но я уже договорился с одним своим товарищем. Завтра тебя будут охранять собровцы...
– Кто?!
– Собровцы. Специальный отряд быстрого реагирования. Натуральные волкодавы. Но главное не в этом. Эти парни – сотрудники милиции. А за Пасыгиным стоят воры в законе. И они просто побоятся связываться с ментами. Они ж не идиоты, они знают, в какие жернова они потом попадут...
– Логично, – не стал спорить Лев Михайлович.
Если Саша Брегов взялся за дело, то единственно, чем можно ему помочь, это не мешать.
– Само собой, договор на охрану негласный. И стоит денег. Но я думаю, жизнь дороже каких-то несчастных двадцати тысяч долларов в месяц.
– Вообще-то дороже. Но и двадцать тысяч...
– Нет, если ты отказываешься, я прямо сейчас расторгаю договор.
Отказываться Лев Михайлович не стал. Он всем своим нутром чувствовал, что со стороны Пасыгина на него надвигается тяжелая грозовая туча. А под киллерскую молнию он попадать не хотел.
– Да, и еще...
Брегов вышел из кабинета, через пару минут вернулся и притащил с собой бронежилет.
– Это еще зачем? – удивился Лев.
– Надевай и не спрашивай.
– Да не хочу я это надевать! Чешуя все это. Самая настоящая рыбья чешуя. И от пули она не спасет...
Лев пытался спорить с Сашей, но, увы, так и не смог отбиться от бронежилета. Домой он отправился под его защитой. Только напрасно парился в нем. Никто не пытался его убить.
* * *
Собровцы внушали доверие. Четыре крепких парня в новенькой, с иголочки, распятновке, малогабаритные автоматы, бронежилеты. Само собой, телохранители в строгих костюмах смотрелись бы куда солидней и представительней. Только киллерам до фонаря эта солидность, их пули легко прошьют черные костюмчики. А прежде чем поднять руку на спецназовцев, убийцы сто раз подумают. Ведь собровцы и отпор могут дать достойный, и спрос за них достаточно серьезный.
И все же Льву Михайловичу очень не хотелось выходить из кабинета. Но делать нечего, нужно ехать в банк, лично решать вопрос насчет кредита. Дела, дела...
Брегов тут как тут. Лезет в шкаф, достает бронежилет.
– Слушай, ты вообще кто? – спросил его Лев. – Исполнительный директор или начальник моей службы безопасности?
– Исполнительный директор. Исполняю рекомендации начальника службы безопасности.
Бывший подполковник милиции Шорохов тоже не сидел сложа руки. В настоящее время он инструктировал телохранителей из спецназа. И сам собирался ехать с Львом Михайловичем.
Плотвиц со вздохом разделся, спрятал туловище под панцирем бронежилета, надел поверх него рубаху, пиджак, оправился. Все, можно выходить...
Из здания офиса он вышел во двор. Там его ждали два «шестисотых» «Мерседеса».
До банка он доехал без проблем. И все вопросы с кредитом решились легко и просто. Одно было плохо – всю дорогу ему мешал бронежилет. У него даже появилась предательская мысль снять его. Но все же он удержался от искушения.
Машина ждала его перед входом в банк. До нее метров пять. Но этот путь нужно еще пройти...
Лев Михайлович подумал о снайпере, который, возможно, уже ловит его в прицел винтовки. Руки мелко задрожали, дрогнули поджилки. А бронежилет не греет. Ведь снайперы обычно бьют в голову...
Откуда-то с небес к нему спустилась невидимая птица и сильно клюнула его в грудь. И тут же со всех сторон на него набросились спецназовцы. Сначала они прижали его к земле, затем втащили в здание банка.
– Что вы делаете? – крикнул Лев.
– Вы живы? – обрадовался Шорохов.
– Жив. А вы что, убить меня хотите?
– Лев Михайлович, в вас стреляли...
Наконец-то до Плотвица дошло, что это за птица клюнула его в грудь. В него стрелял снайпер.
Спецназовцы бросились в погоню за киллером, но достать его не смогли. Видно, работал профессионал.
Но этот профессионал не учел одну вещь. Лев был в бронежилете, и это спасло ему жизнь. Спасибо Брегову, что было бы, если б не он...
Скоро выяснилось, что снайпер стрелял из малокалиберной винтовки. Если бы он воспользовался винтовкой «СВД», никакой бронежилет бы не помог. Если бы, если бы...
Льва Михайловича спас бронежилет и маленький калибр пули. А вот спецназовцы ему ничем не помогли. Киллер наплевал на них и послал пулю точно в цель. В следующий раз он возьмет винтовку более крупного калибра или будет стрелять в голову. Тогда у Льва не будет никаких шансов. Душу пронизал могильный холод...
3
В милиции работают неглупые люди. Благодаря им рождаются грамотные приказы и инструкции. Чего стоит одна из них – преступников, взятых по одному делу, нельзя размещать в одной камере. Все правильно, они должны быть изолированы друг от друга, чтобы не смогли выработать общую линию поведения на допросах. И все было бы нормально, если бы ментам не противостояли зэки. А среди них тоже далеко не все дураки.
Малявы и «дороги», по которым «гонят коней», – это их изобретение. Есть и другие способы общения. Можно просто докричаться до соседней камеры, тогда послание пойдет дальше по принципу «испорченного телефона».
Администрация изолятора пытается бороться с арестантской почтой. В тюремном дворе вовсю орет радиостанция «Европа плюс», противные вертухаи время от времени рвут нитяные «дороги». Но те же вертухаи сами становятся почтальонами – втайне от начальства и за определенную плату. А вместо порванных «дорог» натягиваются новые. И снова идут малявы и мелкие «дачки». Воры шлют постановочные послания, подельники вступают в сговор, наркоманы обмениваются «ханкой», и так далее и тому подобное.
Камера, в которой сидел Глеб, не была исключением. Сюда и отсюда тоже «гнали коней».
В этой камере не было джентльменов воровской удачи. Здесь масть держали братки из «новой волны». Тот же Прут был бригадиром из Орехова. Но именно воры поставили его смотрящим. Поэтому воровские постановочные малявы имели здесь определенный вес.
И однажды в камеру заскочила одна такая малява.
Глеб «сушился» на своей шконке, смотрел телевизор. К нему подошел Вася Жук, небрежно пнул ногой по койке.
– Эй, тебя Прут зовет! – нехорошо улыбнулся он.
