царапинам на копье, ты действительно встретил каменную змею. — заметила А. Я уже знал, что она скажет следующим. — Неудивительно, что такой слабак, как ты, не смог пробить её чешую… Сплошное разочарование.
— Ну простите, что я в своём первом в жизни смертельном бою не смог победить!
— Ты же сам слышишь, как это звучит. — Ответила А. — Ты либо побеждаешь и живешь дальше, либо проигрываешь и становишься пищей для сильных. Так устроен мир.
В её словах, разумеется, есть смысл, но их суть казалась мне несправедливой. Если я родился слабым, значит я просто должен умереть? Как бы не так. Пусть мои следующие слова и прозвучат, как детский лепет ребенка, который бежит жаловаться родителям своего обидчика, я всё же напомню А, что мы на одной стороне.
— И вообще, разве мы не должны быть командой в этом деле? Мы ведь делом с тобой занимаемся, а не доказываем друг другу своё превосходство, А? Да и вообще ваша Мама велела меня защищать, а я остался один и чуть не погиб. А что насчет нашего уговора? Я не смогу помочь тебе, если от меня ничего не останется!
А не могла найти подходящий ответ и просто проигнорировала мои слова. К моему удивлению, в наш спор своеобразно вмешалась Рами. Игнорируя нашу перепалку, она появилась рядом со мной из ниоткуда и взяла меня за руку. Глядя мне в глаза, она сказала то, что я точно не ожидал услышать ни от кого из Роя:
— Спасибо, Олег. — Она искренне улыбалась, медленно проговаривая каждое слово. Если бы я не знал про её вторую форму, этого бы хватило, чтобы я замешкался и раскраснелся. Даже сейчас я чувствую, как начинаю по-дурацки улыбаться ей в ответ. — Не знаю, как ты это сделал, но ты помог мне увидеть мир вокруг. Раньше я не могла даже охотиться в одиночку и думала, что никогда не смогу. Потом появился ты. Это ты как-то всё изменил. Я всё ещё боюсь, что это временно. После того, как я встретила тебя, я могу быть полезной Улью, Маме, Сёстрам…
Не договорив и не дождавшись моего ответа, Рами отвернулась и подбежала к кокону-сумке. Ловким движением ноги она подбросила его в воздух и закинула себе на плечо, а затем удалилась в темноту между корней дерева-исполина, оставив нас обоих стоять на месте. Если бы А была обычным человеком, уверен, у нее тоже бы отвисла челюсть.
— Эй, Олег, что ты с ней сделал на этот раз? — Внезапно раздалось угрожающее шипение с её стороны. А звучала очень злобно. — Я выпустила тебя из виду на несколько минут, а ты уже заставил одну из моих младших сестер вести себя странно.
— Я уже устал слышать этот вопрос каждый раз, когда что-то происходит. Сколько раз не спрашивай, ответ останется один: “Я не знаю”. — Боясь оборачиваться, ответил я. Перепады настроения всех женщин в этой семье меня серьезно пугали. Если обстоятельства не начнут проясняться в ближайшее время, то, рано или поздно, меня просто прибьют во время очередного такого перепада. Сегодня утром Рами смотрела на меня с опаской, как на врага, а сейчас внезапно благодарит. — Хочешь что-то узнать — спроси у неё напрямую. Я понятия не имею. Сейчас я вообще не хочу ни о чем думать, кроме еды…
Договорив, я пошёл вперёд, устало свесив плечи. Весь остаток пути А не сводила с меня глаз до того момента, пока я не закрыл дверь в отведенную для меня комнату. Она, кажется, продолжала стоять снаружи неподвижно на протяжении нескольких минут. Впрочем, у меня не было времени думать о ней. Я не могу постоянно заботиться о том, как себя чувствуют другие, какое значение они вкладывают в свои слова, да и о том, чего они вообще хотят добиться в этой жизни. Когда придет время, они сами скажут мне обо всём, если сочтут нужным. Единственное, что я понял о жуках-девочках здесь, так это то, что они абсолютно не умеют нормально общаться и сразу склоняются к ближайшей догадке, принимая её за действительность. Для них существует только два ответа, как для компьютеров: 1 или 0. Если им покажется, что мой ответ больше похож на тот, который их не устраивает, они сразу принимают решение, как если бы мой ответ был категоричным “да” или “нет”. У них нет той гибкости, которая делает людей такими, какие мы есть. И это приводит к проблемам…
Как же хочется есть. Похоже, сейчас уже полдень, а это значит, что со вчерашней ночи я ничего не ел. Не удивительно, что я испытываю легкое головокружение.
Прекратив свои рассуждения об арахнидах, я осмотрел комнату. Мешка с фруктами, который вчера приносила Тифа в ней нет. В ящиках еды тоже не нашлось. Придется выйти наружу и попросить кого-то помочь мне. Мама вроде бы говорила, что я могу чувствовать себя как дома, так давайте же отправимся к холодильнику в халате и тапочках, бормоча под нос себе какую-нибудь навязчивую мелодию! Надеюсь, в “холодильнике” есть хоть что-то, кроме коконов с неведомыми тварями. Не хотелось бы развивать пристрастие к непонятному сырому мясу в первый же месяц пребывания в другом мире. Кстати, а какой вообще день недели? Сколько я тут провел? Я потерял счет времени гораздо быстрее, чем планировал…
Открыв дверь и выглянув в коридор, я никого не увидел, но под потолком что-то явно зашуршало. Судорожно сглотнув, я посмотрел вверх и увидел пару желтых, светящихся в темноте, фасеточных глаз. Мои ноги подкосило и я в страхе сел на пол, тяжело дыша. Глаза неподвижно смотрели на меня, как мне казалось. На самом деле не совсем понятно, куда они смотрят. Так зачем я только что вышел наружу? Я уже и забыл. Может, закрыть дверь? Почему оно сидит там? Разве они не должны принимать человеческий вид, чтобы общаться со мной? Собравшись с силами, я открыл рот:
— …Эм… Привет.
— …
— Я… это… Хотел бы поесть…
— …
— Ваша Мама говорила, что я могу идти куда угодно… Но я не знаю, где мне достать что-то съедобное. Тифа вчера приносила фрукты, они были съедобные, кажется. Ты поможешь мне?
— …
— Ладно, ладно, я понял. Подожду пока кто-нибудь другой не придет…
Сказав это, я закрыл дверь, стремительно пересёк комнату и улёгся на кровать, укрывшись одеялом даже несмотря на то, что в комнате и без того было тепло. Кажется, не все обитатели Улья настроены со мной разговаривать.
Возможно, А, Тифа и Рами даже “дружелюбнее” остальных,
