Хотелось себя утешить — это лишь галлюцинации. Или просто кто-то похож на него — сидел он вполоборота. Но эту черную рубашку, раскрепощенную манеру жестикуляции и давление, которое он оказывал на собеседника, ни с чем не спутаешь.
Пальцы сжали тонкую кожу сумочки. Ноги сами шагнули назад, в уборную. В этом кафе лишь один выход — и чтобы дойти к нему, нужно проскользнуть мимо Мартина.
Какого черта он приперся сюда?! Выследил меня? Вряд ли. По нему не было заметно, что он ждет, как я выйду из уборной. Разговор с собеседником полностью поглотил его. Значит ли это, что у меня есть шанс выпорхнуть из кафе незамеченной?
Однако на поверхность пробивалось совершенно другое желание: придушить мерзавца прямо здесь. Или хотя бы морально раздавить его словами: «Ты последняя сволочь! Окончательно свихнулся! Как ты мог даже попытаться убить своего лучшего друга, дорогого мне человека, моей же рукой?! Как земля под тобой не разверзлась? Ты не достоин того, чтобы дышать одним воздухом с людьми. В аду ты бы выиграл выборы и сверг местного дьявола…»
Новые и новые слова рождались в голове. А с ними крепла ненависть, сильнее бурлила злость. Только ощутился жар, расходящийся от сердца, я поднесла ладони к лицу — багряный цвет проступал через кожу. Этого еще не хватало!
Вспомнив слова Ромы, я прикрыла глаза и попыталась пробудить в теле ощущения, которые рождались во мне рядом с ним. Вместе со сладостным томлением проснулась грусть, но жар постепенно угасал. Где сейчас Рома? Как же хотелось, чтобы он сейчас был рядом. Без него я чувствовала себя какой-то не целостной.
Когда немного успокоилась, решила осторожно выглянуть в зал. И едва не столкнулась с девушкой, которая спешила в уборную. Можно было бы закрыться в ней на часок-другой, но, черт возьми, кофейня небольшая и туалет здесь один.
Мартин как и прежде болтал с парнем. Надо действовать быстро. Повезло, что меня до сих пор не заметили. Но выбежать не расплатившись? А вернуться к столику и ждать официантку равносильно самоубийству.
К счастью, девушка, что принимала у меня заказ, находилась недалеко и болтала с баристой, опершись о стойку. К ней я и поспешила, молясь о том, чтобы сердце своим сумасшедшим стуком не пробило грудную клетку по пути.
— Девушка, можно мне счет? — спросила тихо. Она медленно повернула ко мне лицо, нахмурилась, несколько секунд изучала меня, лишь потом ответила. За эти несколько секунд я была готова убить ее!
— За каким столиком вы сидели?
— У окна, в углу. Заказывала сметанник и капучино.
— Одну минуту… — Официантка неспешным шагом обошла стойку, словно специально действуя мне на нервы. Нет у меня одной минуты!
— Я сильно спешу. — Трясущимися руками достала из сумки несколько купюр. — Возьмите. Можно без сдачи.
Чья-то рука нежно приобняла за талию, отчего по телу пронеслась мелкая, но убийственная дрожь. До потери пульса знакомый шепот прошелестел над ухом:
— Не знал, что ты снова ешь сладкое.
Внутри меня разверзлась буря. Даже хуже — смерч скручивал внутренности, вспыхивали молнии, разрушая самообладание, которое я так отчаянно пыталась сохранить. Пальцы сильнее, чем нужно, стиснули купюры. Официантка еле вырвала их из моей руки.
Объятье Мартина крепло, талию словно стискивал стальной капкан.
— Тебе не удастся меня насильно удержать.
— Верно. — Хоть я и не видела, но знала, что сейчас он ухмыляется. — В конечном счете ты прибежишь ко мне. Хочешь услышать честный ответ почему? Потому что только рядом со мной мир не будет рушиться.
— Тогда прогони своих сталкеров и отпусти меня, раз так уверен, что я приду сама.
Официантка, озадаченная тем, что мы до сих пор стоим у стойки, решила спросить:
— Еще что-то хотите заказать? Или вам тоже принести счет?
— Девушка, как жаль, что у вас нет шампанского. У нас с моей любимой только что появился отличный повод выпить. Мы так давно не виделись и безумно соскучились по друг другу, — в подтверждение своих слов Мартин резко притянул меня еще ближе к себе. Его рука слишком уж нагло сжимала мой бок через кофточку, отчего злость взрывалась во мне с новой силой, когда я изо всей мочи старалась хоть внешне не показывать раздражение. Видимо, Мартина забавляют те моменты, в которые я борюсь с ним и чертовски злюсь. Хватит. Теперь ему не подарю того, о чем он так грезит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— У нас есть кофе с коньяком, — улыбаясь так ярко, как лампочка в триста ватт, сообщила официантка.
— Тогда две чашки за мой столик.
Не успел он ухватить меня за руку — его пальцы лишь скользнули по запястью — как я быстрым шагом направилась к тому стулу, на котором совсем недавно сидел собеседник Мартина. Парень уже покинул кафе.
Я могла бы броситься к выходу. Возможно, Мартин не успел бы за мной — споткнулся бы о стул, не разминулся с другим посетителем или еще чего. Возможно, догнал бы. Но пока я стояла, усмиряя ураган ненависти внутри, поняла, насколько устала. Устала играть в кошки-мышки. К сожалению, от этого устала лишь я.
Мартин пододвинул ближе ко мне стул и расселся на нем так, что наши колени соприкоснулись. Я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, заставляя не обращать внимания на эту досадную мелочь.
— Так когда ты прикажешь своим людям прекратить гоняться за мной?
— На самом деле ты сейчас отошла немного на второй план. Мне нужен твой герой. Можешь порадоваться: его геройства ужасно докучают и портят планы. Долго в камере он не просидит, батя его вытащит. И спрячет где-то. А ты, — он приобнял меня за плечи, — приведешь меня к нему.
Удерживая желание плеснуть в лицо Мартину одну из принесенных чашек кофе с коньяком, я стиснула зубы. Выждала несколько секунд с надеждой, что мой голос будет звучать спокойно. Отвлеклась на дурманящий аромат терпких ноток коньяка, которые дополняли оттенки корицы, гвоздики и чего-то цитрусового.
Я приняла любезно врученную чашку и поднесла к губам напиток. От пряного запаха взбодрился разум и ртом завладела истома — хотелось сию секунду его попробовать, но он еще был горячим.
— Между прочим, я так же, как и ты, не буду знать, где окажется Рома, когда его выпустят.
— Не лги. — Он даже убрал руку с моих плечей.
— Я серьезно, — повернулась к нему лицом, готовясь выдержать сканирующий взгляд на честность. От черноты его глаз пробрало холодом. Я поспешила сделать глоток кофе, хоть и собиралась подождать, пока он остынет. Горячий напиток, волнующий ярким вкусом, слегка обжег язык.
— Поищем Рому вместе? — Губы Мартина изогнулись в лукавой улыбке.
— Предлагаю посоревноваться. Кто раньше его найдет?
— У тебя преимущество. С тобой он хочет встретиться, а со мной — вряд ли.
— Может, потому, что ты его едва не убил, а я его спасла?
В глазах напротив вспыхнул искренний интерес. Мартин приблизился ко мне настолько близко, что мне чудом хватило терпения не разбить за это чашку на его голове.
— Как ты его спасла? — прошептал он.
Сейчас, когда Мартин был открыт для того, чтобы проглотить любой мой ответ, мне захотелось ударить его так больно, чтоб у него помутнело в голове. Чтобы все его планы, проработанные с чрезвычайной тщательностью, рассыпались в прах. Чтобы им завладели эмоции и вывели его на путь ошибок.
Я пожала плечами, отставила чашку и спокойным, безразличным голосом произнесла:
— Элементарно. Дар не позволил мне убить человека, которого я люблю.
На лице Мартина враз напряглись все мышцы. Взгляд наполнился мрачной яростью. Кажется, именно так смотрят перед тем, как всадить нож в сердце с пометкой «в состоянии аффекта».
На всякий случай я поднялась. Пока демоны Мартина не сорвались с цепи, надо уходить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хоть он и мог меня остановить, дотянуться, поймать за руку, в то время, как я проскальзывала мимо него, но не сделал этого. Даже не шевельнулся. Странно. Мне казалось, он сейчас сорвется и обрушит на меня весь свой гнев.
Сделав шаг от столика, я обернулась. Рука, лежащая рядом с чашкой кофе, была сжата в кулак до побелевших костяшек. На меня смотрели дьявольски-черные глаза.
