— Поэтому я уверена на все тысячу процентов в том, что Ромчик влюбился. Разве это не чудесно, дорогой?
Михаил Юрьевич таял от присутствия любимой, куда-то испарился грозный взгляд и угрожающая аура, за что мне хотелось расцеловать Милану, кем бы она ему ни приходилась. Да хоть просто любовницей. Это же какими порциями нужно излучать нежность, обаяние и заботу, чтобы так быстро раскрошить каменную маску местного авторитета?
Но факт оставался фактом: Милана была неправа, пусть даже ни с кем не путала меня.
— Дело не во мне. Просто у нас с Ромой оказался общий враг.
Только после того, как я произнесла эти слова, поняла: а ведь Рома разругался с Мартином из-за меня. Но в то же время совсем недавно говорил, что хочет его уничтожить лишь по одной причине: в городе не должно быть никого лучше или сильнее его. Все дело в слепом желании расправиться с конкурентом, пусть даже он близкий друг.
«Так не похоже на Рому», — пронеслось в голове. Будто я его знаю! Мы знакомы всего-то ничего, откуда такие мысли?
— Общий враг? — переспросил Михаил Юрьевич. Я кивнула, понимая по взгляду мужчины, что уже успела сболтнуть лишнего. Неужели Рома отцу совершенно ничего не рассказал? — Давай договоримся. Ты мне называешь имя и можешь быть свободна.
— Мишенька, разве ты не видишь, что Роме важно самому разобраться с врагом? — Милана многозначительным взглядом указала на меня. К чему этот намек? Я бы спросила, но вряд ли мои слова прозвучат вежливо.
Губы Михаила Юрьевича сжались в тонкую линию, а рука крепко стиснула смартфон, который уже явно был готов набрать нужный номер. Например, хорошего киллера.
В коридоре послышались мужские голоса. И один из них был настолько знакомым, что я едва не подпрыгнула от радости. Но лишь повернула голову к двери.
В тот же момент в кабинет, словно вихрь, ворвался Рома. Его разгневанный взгляд быстро нашел мои глаза и сразу же озарился радостью. Я улыбнулась в ответ, жалея, что не могу при родителях броситься на Рому и стиснуть его в объятиях так крепко, чтобы он начал возмущаться и даже покашливать.
— Кто тебе рассказал? — рявкнул отец. Меня подбросило на стуле от испуга. А на лице Ромы не осталось ни следа от радости. Злость исказила черты до такой степени, что я похолодела, хоть гнев предназначался и не мне.
— Неважно! Мы уходим. — Рома в несколько шагов преодолел расстояние между нами и схватил меня за руку.
— Стоять! — Михаил Юрьевич подорвался из-за стола, отчего его кресло откатилось и стукнулось спинкой о стену. — Вы оба никуда не уйдете!
— Еще как уйдем! И у нас нет времени на тупые ссоры. Пошли, — Рома дернул за руку, но я не сдвинулась с места. Посмотрела на потерянную Милану, не находившую слов, на отца Ромы, напоминающего разъяренного тигра. Страшно не было, крепкая хватка на запястье почему-то дарила море уверенности и спокойствия. Лишь поэтому не побоялась сказать:
— Михаил Юрьевич, благодарю вас за помощь. Но это наша с Ромой война. И нам в ней терпеть поражение или праздновать победу.
Улыбка дрогнула на губах Миланы. Она нежно провела рукой по плечу Михаила Юрьевича и вполголоса сказала ему:
— Пусть уходят.
— Мы и без твоего подхалимства уйдем, — огрызнулся Рома и сильнее чем прежде потянул меня за собой. Сомнений нет: в этой семье не лучшая атмосфера.
Дорогу к двери нам преградил громила Михаила Юрьевича с таким напряженным видом, будто был готов в любой момент уловить приказ, забросить нас обоих на свои могучие плечи и унести в темницу.
За спиной прозвучал сиплый, но угрожающий голос:
— Если ты опять поставишь пятно на моей репутации, я сделаю так, что все забудут о том, что у меня когда-то был сын.
Рома не подал виду, что его задели слова. Но чувствовалось: задели. Возможно, это ничем ему не поможет, но я переплела его пальцы с моими и крепко сжала его ладонь.
— Долго тут стоять будешь? — прошипел Рома, буравя злыми глазами живую преграду. Я чувствовала, как напряглась его рука, будто он сдерживал в себе желание пробить дорогу к двери силой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Громила бросил взгляд нам за спину, кивнул и наконец-то отошел, открывая путь к свободе.
Глава 26.
— Отец собирается баллотироваться на ближайших выборах.
— На президентских?
Рома то ли фыркнул, то ли коротко прыснул. Не отрывая глаз от дороги, переключил передачу и ответил:
— Всего лишь на местных. Захотел стать мэром. Ты ж понимаешь, старые делишки замять совсем не сложно, подкупить прессу и сделать хорошую рекламу не составит труда. Куда сложнее меня убрать из глаз долой. — Рома умолк, и не успела я спросить, из-за чего отношения их настолько испортились, как он добавил: — Давай больше не будем об этом.
Они с отцом очень похожи, каждый хочет быть в городе лучшим. Им даже девушки одинаковые нравятся. Я видела уйму фотографий Ромы, где он обнимал таких же, как Милана.
Что за чушь она несла в кабинете о первой безответной любви? Буквально несколькими фразами выбила у меня почву из-под ног. И самое страшное, мне до одури хотелось поверить в ее слова.
Чтобы не тешить себя пустыми надеждами и глупыми фантазиями, я решила спросить Рому в лоб. Пока мы ехали по ночной загородной дороге к новому месту жительства, самое время узнать. Потом, по приезде, я уверена, найдется сто и одна причина избежать щепетильного разговора.
— Ты никогда не приводил девушку домой?
— Что эта стерва уже успела тебе наговорить?
Не ожидала, что разозлю Рому так быстро.
— Никогда не слушай ее, поняла? — Зелено-карие глаза метнули в меня колкий взгляд. Возможно, за этими словами скрывалось еще и «Никогда не говори о ней!», но я не могла просто кивнуть и остаться ни с чем. Пусть даже итог меня не обрадует.
— Она твоя мачеха? Давно? Почему вы так не ладите друг с другом? Потому что она твоя одногодка?
Рома резко ударил по тормозам, и если бы не ремень безопасности, я бы уже вылетела через лобовое стекло. Он больно передавил грудную клетку, а внезапная остановка не на шутку испугала. Я и не заметила, когда Рома успел съехать на обочину.
— Ей тридцать, ясно? Не понимаешь, почему же я ее терпеть не могу? А потому что она первая девушка, которую я привел домой. Дальше сама домыслишь?
Но я совершенно растерялась, сжалась под разгневанным взглядом Ромы. Его отец увел Милану или она сама специально сошлась с Ромой, чтобы добраться до отца? Спросить до чертиков страшно. Да и не об этом я хотела больше всего узнать! Поэтому уверенно кивнула, будто говоря, да, сама все домыслю. И сразу же сказала:
— Ничего плохого она мне не говорила. Но я сделала вывод, что ты ни с кем не заводишь серьезных отношений. Все из-за Миланы? Поэтому ты бросаешь девушек одну за другой?
К моему удивлению, лицо Ромы смягчилось, хотя я была готова к новой вспышке злости. Он отвел взгляд к окну, будто о чем-то задумался.
— Да нет. Просто все скучные попадаются. Красивые, но пустые. Как куклы.
Градус напряжения в машине ощутимо снизился. Повисла тишина, но не давящая или неловкая, а приятная. Рома вернул руку на руль, и я в последний момент перед стартом успела спросить:
— Может, ты не тех девушек выбираешь?
На его губах заиграла загадочная улыбка. Взгляд сделался каким-то подозрительно шаловливым. С чего бы? Будто я ему предложила покувыркаться на задних сидениях. Прямо сейчас. Именно так на меня смотрел.
А в следующую секунду приблизился и оперся рукой о спинку моего кресла. Я невольно отпрянула назад, как от вспышки огня.
— Ты ко мне подкатываешь. — Его слова должны были прозвучать как вопрос, но прозвучали как утверждение. — Так мило и по-детски. — Он нежно провел рукой по волосам — но в этом движении не было ничего романтичного, зато жалости ко мне — сполна!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Иди ты знаешь куда со своим самомнением! — Я отбросила его руку. — Тебе везде чудится повышенное внимание к собственной персоне. И не знаю, с какого перепугу показалось, что я к тебе подкатываю…
