Джон Шэйд.
Шэйд поднял ребенка на плечи и в дверь просочились странные металлические существа, они были похожи на что-то среднее между ребенком и куклой, но ростом с человека и их кожа была сделана из блестящего металла. Существа были безликие. Но, как ни странно, они были одеты — некоторые в грубую рабочую форму, фермеры Йоркшира, другие — в простые муслиновые платья. Роботы взялись за руки и начали раскачиваться, как если бы танцевали Контрданс. Ребенок засмеялся и захлопал в ладоши.
— Посмотри на них хорошенько, сынок, — сказал зеленокожий человек, — однажды я буду править механическим королевством, а ты станешь принцем.
— Джон! — из дома донесся голос женщины, она высунулась из окна. Её длинные волосы были цвета безоблачного неба. — Джон, зайди. Кто-нибудь увидит, к тому же, ты напугаешь мальчика!
— Он совсем не напуган, Энн. — Он рассмеялся и поставил мальчика на землю, взъерошив его волосы. — Мой маленький механический принц.
В воспоминаниях Старкуэзера в его сердце набухла ненависть, так неистово, что он вновь отправил Тессу витать в темноте. Она начала осознавать, что же происходило. Старкуэзер стареет, теряя нить, соединяющую мысли и воспоминания. Которые, казалось бы, приходили и уходили из его сознания случайно.
С усилием она постаралась представить семью Шэйда снова и смогла поймать короткий обрывок — разрушенная комната, всюду винтики, гайки, шестеренки и рваный метал, растекшаяся жидкость, темная как кровь, среди руин лежат два тела — мужчины с зеленой кожей и женщины с голубыми волосами.
Затем все пропало и она снова и снова видела лицо девочки с портрета над лестницей… Ребенка со светлыми волосами и упрямым выражением лица… Увидела ее едущей на маленьком пони, ее лицо выражало решительность, увидела ее волосы, развеваемые ветром, веющим с болот… Увидела ее кричащей и извивающейся от боли, стило, направленное на ее кожу и черные знаки, покрывшие ее.
В конце, Тесса увидела собственное лицо, появившееся из сумеречного мрака Йоркского института, она почувствовала волну шока, пульсирующего сквозь нее с такой силой, что ее выкинуло из его тела обратно в ее собственное.
Произошел слабый удар, и пуговица выскочила из ее руки, ударилась об пол. Тесса подняла голову и посмотрела в зеркало на ее трюмо. Она снова была собой, и горький привкус во рту сменился вкусом крови от того, что она укусила губу. Она поднялась на ноги, чувствуя себя дурно, и подошла к окну, оставив его открытым, чтобы чувствовать потной кожей прохладный ночной воздух.
Снаружи ночь была призрачная и тяжелая; дул легкий ветер, и черные ворота Института казалось, нависли перед ней, говоря о гибели и смерти больше, чем когда-либо.
Её глаза поймали небольшой отблеск движения. Она посмотрела вниз и увидела белую форму, пристально наблюдающую из глубины неподвижного двора. Лицо, немного двоящееся, но узнаваемое.
Миссис Дарк.
Она задохнулась и рефлексивно дернулась от окна, отведя глаза прочь. Сквозь нее прошла волна головокружения. Она отчаянно трясла подоконник, вцепившись в него руками, вновь подтолкнув себя вперед, она с ужасом посмотрела еще раз-но во дворе не было ни души, ни движения, лишь тени.
Тесса закрыла глаза, затем вновь открыла их медленно и положила руку на тикающего ангела, висящего на шее.
Там не было ничего, и она сказала себе, что это лишь ее дикое воображение.
Говоря себе, что ей нужно обуздать свое воображение, иначе она сойдет с ума как старик Старкуэзер, она закрыла окно.
Глава 8. Тень на душе
О справедливый, тонкий и могущественный опиум!
Ты равно даруешь и бедным и богатым тот живительный бальзам,
который исцеляет глубокие сердечные раны и лечит "боль, что дух зовет к восстанию".
Красноречивый опиум!
Риторикой, лишь тебе подвластной, заставляешь ты умолкнуть гнев;
преступнику, хотя бы на одну ночь, ты возвращаешь утраченные надежды юности и отмываешь от крови руки его;
Томас Де Куинси «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум».
Утром, когда Тесса спустилась к завтраку, она к своему удивлению обнаружила, что Уилла там нет. Она не осознавала, как сильно ожидала его возвращения в течение ночи, застыв в дверном проеме, она рассматривала места за столом, будто она могла его не заметить. Но это было не так, она наткнулась взглядом на Джема, который ответил ее взгляду печальным и озабоченным видом, она понимала, увиденное-реально. Уилла по-прежнему нет.
— О, ради Бога, он вернется, — сердито ответила Джессамин, ударив ее чайную чашечку о блюдце. — Он всегда притаскивается домой. Посмотрите на себя. Как будто вы потеряли любимого щенка.
Тесса стрельнула Джему преступным, почти виновным взглядом, как только села напротив него и взяла кусочек хлеба из тостера. Генри отсутствовал. Шарлотта, сидя во главе стола, явно пыталась скрыть обеспокоенность и расстройство, но у нее не получалось.
— Конечно же, он вернется, — сказала она. — Уилл может о себе позаботиться.
— Как ты думаешь, он мог вернуться в Йоркшир? — сказала Тесса. — Предупредить семью?
— Я… так не думаю, — ответила Шарлотта. — Уилл избегал семью годами. И он знает Закон. Он знает, что не может говорить с ними. Он знает, что потеряет.
Ее глаза украдкой остановились на Джеме, который усердно играл с ложкой.
— Когда он увидел Сессиль у поместья, он был готов броситься к ней, — сказал Джем.
— Это было сгоряча, — ответила Шарлотта. — Но он вернулся с вами в Лондон, и я уверена, вернется и в Институт. Он знает, что ты достала пуговицу, Тесса. Он явно захочет узнать то, что знал Старкуэзер.
— Стоящего мало на самом деле, — сказала Тесса.
Она все еще чувствовала смутную вину из-за того что не нашла полезной информации в памяти Старкуэзера. Она пыталась объяснить каково это быть чьем-то разуме, чей рассудок угасает, но было очень сложно подобрать слова и она запомнила только взгляд разочарования на лице Шарлотты, когда она сказала что не нашла ничего полезного об усадьбе Ревенскар.
Она рассказала им все воспоминания Старкуэзера о семье Шэйда, и если их смерти действительно были толчком Мортмейна к осуществлению справедливости и мести, то это была важная информация. Но сохранила в тайне удивление от того, что увидела там себя — это до сих пор оставалось непонятным и к тому же казалось довольно личным.
— Что если Уилл хочет оставить Конклав навсегда? — спросила Тесса. — Сможет ли он вернуться к своей семье, чтобы защитить их?
— Нет, — немного резко ответила Шарлотта. — Нет. Не думаю, что он сделает это.
