– Поверит, да вот только это ни к чему не приведет. Ее с ним держит что-то другое.
– Что?
– Сам пока не уверен, только догадываюсь.
Полагаю все дело в ее отношениях с матерью.
– Вы как слепые котята, – вдруг сказал Даллас, заставляя меня отвести взгляд от Перри.
– О чем ты?
Белл засмеялся.
– Ты взгляда от нее не отводишь, а она тайком поглядывает на тебя. Странно, что Перри выходит за Даррелла. Она без ума от другого хоккеиста, это же очевидно.
– С чего ты взял?
– Серьезно друг, ты баран, – ответил Даллас, поднося ко рту стакан с виски.
Не думаю, что у нее есть ко мне чувства. Влечение, возможно. Она ведь только рычит на меня постоянно. Но даже если и есть…
– Я не смогу дать ей то, что нужно, – сказал я, будто сам нуждался в этом напоминании или предостережении. – Ты знаешь мою историю.
– Знаю, но это не означает, что тебе следует полностью закрыться и не пускать никого в душу.
– Ты сам никого не пускаешь в душу, – огрызнулся я.
– Кандидатки нет, – признался Даллас. – Нет той, кто заставляла бы меня смотреть на нее так, как ты смотришь на нее.
Кажется, он придумал там себе что-то. Я смотрю на нее с обычным желанием.
– Ты видишь то, чего нет. Нас тянет друг к другу, но только физически.
Он рассмеялся.
– Нет, это ты упрямо игнорируешь то, что находится перед твоим носом, – добавил Белл и переключился на флирт с девушкой-барменом. Я подозвал к себе другую девушку за баром.
– Что интересует, красавчик? – спросила блондинка, облокачиваясь на стол.
– Есть у вас что-нибудь малиновое? И безалкогольное.
– Дайкири, мохито, розовый ром, малиновый лимонад…
– Лимонад подойдет.
– Как будешь платить? – спросила она, наставляя на меня свою вываливающуюся из майки грудь.
Я усмехнулся и отвел взгляд.
Прости, блондиночка, но меня в последнее время заводят только рыжие. Поправочка: одна рыжая.
– Как и все, картой.
Через несколько минут, схватив стакан со стола, я беспардонно сел на стул между Реем и Перри и поставил перед ней стакан.
Рей усмехнулся, а Перри неловко взглянула на меня.
– Спасибо, – сказала она и пододвинула к себе стакан.
– Не за что, Утконос, – машинально ответил я.
Перри моментально уперла в меня свой яростный взгляд, ведь я назвал ее нашим особым прозвищем при Рее.
Пока она не успела испепелить меня изумрудными глазами, к нам присоединился Даллас. Он стал расспрашивать Перри о работе и прочих вещах. А я молча наблюдал за каждой переменой на ее лице.
Глава 22
Перри
Когда я пришла в единственный знакомый мне в городе бар, то не ожидала застать здесь Пауэлла, да не одного, а в компании двух игроков Островитян.
Так я и узнала, что у Макса есть друзья. И оба друга были его соперниками на льду.
С Далласом Беллом я уже была знакома. Он долгое время играл в команде с Майком. Даллас был высоким и мускулистым – защитники в хоккее практически всегда большие. У него были темные волосы и пронзительные карие глаза, но выражение лица часто было враждебным, однако это не смущало девушек, которые летели к нему, как светлячки на садовый фонарь. Возможно, их привлекала его жесткость, а может бесчисленное количество татуировок, которыми была покрыта его кожа. Белл нравился мне, я знала, что он мог быть настоящей задницей, ведь Даллас был более жесткой копией Пауэлла, однако у меня с ним не было проблем.
А вот Рей Уилсон настораживал меня. Капитан Островитян был известным ловеласом. Его голос был особенно мелодичен, прямо как песни сирен, он был веселым и постоянно флиртовал. Он знал, что его внешность – преимущество и пользовался этим. Девушек привлекали его потрясающие мышцы, светлые волосы, и синие глаза, а еще невероятные харизма и обаяние.
Однако самой большой моей проблемой в этот вечер был Пауэлл. Когда я говорила с Реем или Далласом, чувствовала пронизывающий взгляд на своей щеке или шее. Да и в целом сидеть в компании трех здоровенных хоккеистов было смущающе для меня. Поэтому когда двое из них решили уйти, я не возражала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Попрощавшись с Уилсоном и Беллом, Пауэлл схватил мою куртку со стула и попытался одеть меня.
– Пойдем, я прослежу, чтобы ты безопасно добралась до отеля, – строго, словно мой папочка, сказал он.
Я рукой отодвинула от себя свою же куртку и взглянула на него, протестующе изогнув одну бровь.
– Извини, Пауэлл, но я только пришла. Мне не удалось сделать то, чего бы я хотела, а хотела я танцевать.
– Танцевать? – удивился он.
– Ага, так что верни куртку на место и можешь идти. Удачи, – сказала я и, заправив выбившуюся из прически прядку волос за ухо, вышла в центр зала.
Свет давно приглушили, воздух разогрелся, хоть снаружи и было прохладно. Музыка была не та, что я слушала обычно, но сойдет. Остальным все нравилось, хотя трудно сказать: в полумраке я едва различала лица людей, что было лишь на руку мне. Никто не узнает, никто не будет задавать вопросов. К тому же Нью-Йорк – это восточное побережье, а раньше я работала преимущественно на западную аудиторию.
– Я угадал с напитком? – От мужского бархатного голоса по всему моему телу забегали мурашки. А когда теплые руки накрыли мою талию, и вжали меня в крепкое большое тело, я растеряла все навыки речи. Я узнала бы обладателя этих рук даже будучи слепой и глухой. Только Пауэлл был словно гора, только ему моя макушка едва доставала до ключиц.
Я хотела отстраниться, ведь зареклась не позволять ему воплощать в жизнь свои желания за мой счет. Но тело противилось противиться ему.
– Ага, – выдохнула я, чувствуя, как его руки поглаживают мои бедра и начинают управлять ими, подстраивая под ритм музыки. – Попал в самую цель. Хорошо, что без алкоголя, я стараюсь избегать его.
– Почему?
Я задумалась на секунду: рассказать ему или нет? Мне часто говорили, что я много болтаю, но раз он сам спросил, значит, мой ответ не будет таким уж неуместным.
– Во-первых, моя мама. Какое-то время она имела проблемы с алкоголем и сильно страдала из-за этого. Я чувствую себя виноватой, когда выпиваю. Во-вторых, у меня плохая реакция на спиртное. Мне достаточно малого количества вина, например, чтобы полностью опьянеть. Не знаю, как это работает. На одной вечеринке, еще, когда я только поступила в колледж, придурок со старших курсов чуть не воспользовался этим. Рядом была Кирби – моя верная и самая близка подруга, она его чуть на клочки не разорвала.
Его руки на моих бедрах замерли, я обернулась, чтобы заглянуть в его глаза. Лучше бы я этого не делала, потому что голубые омуты напугали меня.
– Все обошлось, – заверила я, обвивая руки вокруг его шеи.
– Тебе нужно быть осторожной, – ответил он. – У парней бывают по-настоящему отвратительные мысли на уме.
– Как у тебя? – ухмыльнулась я.
– Я никогда не сделал бы чего-то, что ты не хотела бы.
– Да ну? – продолжала забавляться я.
Его лицо изменилось, стало обеспокоенным и даже немного виноватым.
– Ты же не, но ты же…
– Расслабься, Здоровяк, – рассмеялась я. – Все было по обоюдному согласию. Сама хотела этого.
Сегодня на мне были обычные ботинки на плоской подошве, я была совсем низкой, поэтому держать руки так высоко было неудобно, я переместила их ниже, оборачивая вокруг Пауэлла и располагая ладони на его лопатках. Со вскинутой головой, подбородком мне пришлось упереться в его грудь, чтобы видеть озадаченное, но такое по-мужски красивое лицо.
– А сейчас хочешь? – спросил он.
– Это не имеет значения, потому что ничего из того, что было, не повторится.
Я говорила одно, а делала другое, прижималась к нему и покачивалась с Максом, наслаждаясь ритмом музыки и его касаниями к моему телу. Но отойти сейчас от него я не могла. Не хотела.
Всего один танец. Мне нужны его объятия.
– Никогда бы не подумала, что ты танцуешь. Второй раз, между прочим.
– Я не танцую, но для тебя готов сделать исключение, – ответил он.
