– Снимите номер! – закричал Сойер, посмеиваясь. Дьяволы загудели.
Наконец мне удалось оттолкнуть от себя Майка. Небрежно утерев губы рукой, я послала ему недовольный взгляд.
– Что это было? – тихо спросила я.
– Я не могу поцеловать свою девушку?
– Через час встречаемся в том баре с неоновой вывеской, в Сохо. Скину адрес, – сказал Эшбрук.
Сейчас было около шести вечера. Игра окончена победой Дьяволов, и команда хотела отметить это событие. У всех было прекрасное настроение. У Майка в том числе.
Как только ко мне подошел Даррелл, Макс отстранился. Сейчас он стоял позади всех, улыбка его померкла, а брови нахмурились. Он взглянул на меня в последний раз и, развернувшись, зашагал к выходу.
Кажется, я чем-то расстроила его. Дело в Майке и его собственническом поцелуе?
Нет. Не может быть. Ведь тогда это означало бы, что Зверь что-то испытывает ко мне и, увидев нас с Майком вместе, начинает ревновать. На самом деле я просто развлечение, развлечение не ревнуют. К нему вообще ничего не чувствуют.
– …да, Пауэлл завел эту третью шайбу круто! Островитяне сразу подрастеряли настроя, – засмеялся Сойер Басс, а за ним и все остальные.
Тот о ком они говорили, уже давно ушел и не мог слышать этих восхваляющих речей.
– Ник, а в бар идет вся команда? – спросила я.
– Не-а, Кит, Венс, Леви – возвращаются домой прямо сейчас, – перечислял Эшбрук всех женатых игроков. – Хадсон получил травму, а, ну еще Пауэлл отказался. Он вроде как встречается с кем-то другим.
Встречается с кем-то другим? Неужели с девушкой?
Почему-то от этой мысли моя грудь потяжелела.
Парни двинулись на выход, а я шла рядом с Майком, который, не переставая болтал с Назаровым.
Я дернула своего парня за рукав толстовки, заставляя его взглянуть на меня.
– Давай перекусим, перед тем как идти в бар? Я такая голодная, а там наверняка не поешь нормально.
Майк вскинул брови.
– Малышка, мы же идем командой. Парни не очень хотят, чтобы при праздновании победы была девушка, – сказал он.
Я ошеломленно выдохнула.
– Что за бред? Чем я помешаю им?
– Детка, не злись. Просто это только для команды, – объяснил он.
– Я часто ходила в бары с тобой и твоей старой командой, чем это отличается-то?
– Перри, вечер без девушек и точка, это не мое решение, – вспылил он, а затем подошел и попытался обнять меня, но я отстранилась. – Перестань, я терпеть не могу, когда ты вредничаешь. Займись чем-нибудь в номере, закажи ужин, посмотри телек или можешь вернуться в Ньюарк.
– Да, именно так и сделаю, пока ты будешь развлекаться, – спокойно, скрывая внутреннее негодование, ответила я, а затем зашагала к выходу с арены. Майк ничего не понял, и продолжил разговаривать с парнями, обсуждая самые блестящие моменты игры.
Получив свою куртку в гардеробной, я вышла на улицу. Нужно было взять такси и отправиться в отель, но я ждала, пока Майк закончит разговаривать с Назаровым. Рядом стоял Эшбрук, и меня переполняло такое сильное раздражение, что я решила подойти к нему и спросить, почему же сегодня они решили провести вечер без посторонних.
– Эшбрук, – позвала я, подходя к нему вплотную.
– Да? – нахмурился Ник.
– Почему я не могу пойти с вами?
Он моргнул несколько раз и взглянул на Остина Стоуна – защитника Дьяволов. В его взгляде было такое смятение, что я уже обо всем догадалась сама.
– Почему не можешь? – спросил Ник.
Я решила удостовериться наверняка.
– Парни не против, если я пойду с вами в бар?
– Не-а, почему бы им быть против? – хмурясь, спросил Стоун, опережая Эшбрука.
Вот как? Значит команда не против, того, чтобы я пошла. Против Майк, и он солгал мне. Хочет, чтобы я сидела в номере? Вернулась домой? Разбежался! Я слишком редко бываю в Нью-Йорке, чтобы упускать такое. Я найду, чем развлечь себя этим вечером.
Глава 21
Макс
Лед был моей жизнью. Я попал в этот спорт в самом раннем детстве благодаря отцу, который мечтал сделать из меня легенду хоккея. Это то, что я любил теперь, мой дом и мое царство, моя жизнь. Я чувствовал хозяином на арене, и не важно, играли мы на чужой территории или на своей. Во время игры во мне горел огонь, коньки становились продолжением моих ног, и это лучшее чувство из всех изведанных мною ранее. Когда игра оканчивалась, мы возвращались в раздевалку и снимали экипировку, я чувствовал неустойчивость в ногах, а все потому, что не было коньков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одетые в джерси цветов нашего клуба и кепки люди, бесновались, прыгали и радовались, когда мы побеждали. В начале карьеры я любил видеть такую картинку, но сейчас это стало обыденностью. Однако сегодня что-то изменилось. После громкого поражения Островитян я вдруг не почувствовал того удовлетворения, которое испытывал раньше. Мой взгляд вдруг прошелся по трибунам. Я искал кого-то, и когда увидел в толпе маленькую рыжеволосую проблему с зелеными глазами, понял, что сам того не ведая, искал именно Ее. Перри Утконос Митчелл – девушка, которая лезет в мои мысли каждый раз, когда я остаюсь наедине с собой.
Мне всегда было плевать на то, кто смотрит на меня. Никогда за всю свою хоккейную карьеру я не пытался игрой произвести на кого-то впечатление. Но сейчас все было по-другому. Я играл, зная, что она будет смотреть. Кроме того Перри не была простой хоккейной зайкой, она разбиралась в хоккее и с легкостью могла ткнуть меня носом в мои же ошибки. Это чувство не давало мне расслабиться всю игру. Почему-то ее мнение, а может даже одобрение, мне было важно.
Я недолюбливал Даррелла, но сегодня у меня появилось настойчивое желание врезать ему, только за то, что он целовал Перри. Мы разговаривали с Утконосом после игры, когда я уже привел себя в порядок. Но тут появляется он и бесцеремонно вторгается в наш разговор, показательно целуя ее. Помечая свою территорию. Меня в тот момент охватила такая ярость, что я едва мог себя контролировать. И возможно я все-таки прошелся бы пару раз по его ребрам, если бы мой отключившийся мозг не вспомнил, что она его девушка.
Рыжая бестия, болтливая, навязчивая, упертая как маленький баран и не видящая вообще никаких рамок. Но я не мог перестать думать о ней, мне хотелось слушать ее болтовню и хотелось, чтобы она навязывалась мне.
Я хотел ее. Черт, да я чуть не умер в тот благотворительный вечер. Мои яйца каменели от одного ее взгляда, а когда мои пальцы были глубоко внутри нее, прямо под носом у всего бомонда Ньюарка, я чуть не кончил в штаны. Это мои прикосновения сводили ее с ума, это из-за меня она задыхалась и подавляла стоны.
Я хотел ее, однако не мог просить ее избавиться от Даррелла. Это было бы нечестно. У меня не было к ней никаких чувств, кроме симпатии и желания. Да, она практически не раздражала меня в последнее время, но этого мало. Кроме того, я не искал себе девушку. Мне не нужна была пара. Все это дерьмо вроде отношений не для меня.
– Повторить, – попросил Даллас симпатичную девушку-бармена, и та подала ему новую порцию виски.
Даллас Белл – один из моих самых близких друзей. Канадец по рождению он был задрафтован Королями Лос-Анджелеса в одно со мной время. Даллас является одним из лучших защитников в современной НХЛ. Мы сошлись сразу, как друзья и как напарники на льду. Однако потом я перешел в Дьяволы, а Даллас, поиграв еще немного с Королями, заключил хороший контракт с Островитянами.
– Так и будешь цедить воду, Пауэлл? – усмехнулся Рей, похлопывая меня по плечу. А это второй мой лучший друг – Реймонд Уилсон. С Реем мы играли вместе еще с юниоров. Задрафтован он был одновременно со мной, но сразу Островитянами, где играл на позиции центрального и левого нападающего и по сей день. Рей был капитаном Островитян, и сегодня команда двух моих друзей проиграла Дьяволам.
– Завтра играем с Рейнджерами40, и я намерен привести команду к победе. – Прозвучало немного пафосно, о чем говорили неодобрительные возгласы Рея и Далласа, но мне было плевать.
