Он был единственным пасынком, с которым мне никогда не придется беспокоиться о том, чтобы упасть в постель, и не потому, что он был на двадцать лет старше меня. Он просто отталкивал во всех отношениях.
— Да, но мы, девушки, не можем быть слишком доступными, не так ли?
Шторы были раздвинуты, наполняя комнату естественным светом, но ему удалось найти самый темный угол, куда он прислонился к стене. Мне показалось, что он забежал туда, как таракан. Тараканы были отвратительными маленькими кормушками, но их всегда легко было раздавить.
— Ты сосала член Аллистера?
Я вздохнула.
— А вот и пошлость, как по команде. Неужели ты не можешь хоть раз все перепутать, Дик?
Я направилась на кухню, напрягшись, когда почувствовала, как он подошел ко мне сзади. Он схватил меня за руку и развернул.
Он всегда был хорошо одет — сегодня, в рубашке в тонкую полоску и черных брюках — но запах дешевого одеколона, сигаретного дыма и пота стриптизерши липли к нему, как жирный гель для волос, едва удерживающий его капну на месте.
Его пальцы впились в мою кожу.
— Я следил за тобой, когда ты выходила из клуба. Как давно ты с ним трахаешься?
Всегда, всегда ссылайся на пятую поправку.
— Не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
— У тебя засос на шее, маленькая шлюшка.
Проклятье. Этот мудак...
Его толстый палец провел по лифу моего платья.
— Если бы ты хотела трахнуть сосульку, я мог бы тебе помочь.
— Честное слово, Дик, сегодня Воскресный день.
— Если ты загладишь свою вину передо мной, я, возможно, забуду обо всем этом.
Его большой палец погладил засос на моей шее, и по моей коже побежали мурашки.
— К счастью, я больше не сплю со своими пасынками. — я похлопала его по груди. — Выпьешь?
— Ты думаешь, я позволю ему выставить моего отца дураком? — спросил он, когда я направилась к шкафу.
— Что насчёт меня? Только не говори, что я зря наказала себя на неделю?
Он осмотрел пятно на галстуке.
— Шлюхи останутся шлюхами. Но Аллистер перешел черту. Я не позволю своему отцу умереть посмешищем.
Перевод: он любил хорошую шлюху и не мог найти в себе силы наказать ее за легкомыслие. Это было бы немного контрпродуктивно, учитывая его выбор карьеры и все такое.
Я наполнила стакан водой из-под крана.
— Ну, сомневаюсь, что Аллистер придет на исповедь в ближайшее время. Лучше заставь его заплатить, Дики.
На его лице промелькнуло сомнение, а во мне поднялось веселье.
— Ой, — проворковала я. — Тебя пугает грязный Федерал?
Он усмехнулся.
— Я тебя не виню. Этот мужчина слишком хорошо чувствует себя с оружием. — я прислонилась к стойке. — Предполагаю, что ты улизнул с этой встречи, как маленький таракан, которым ты и являешься, и никто больше не видел тебя сегодня днем, ах... тет-а-тет?
Его глаза сузились — он не любил тараканов, — но он кивнул.
— Ну, тогда нет никакой необходимости мстить за чью-то честь, не так ли?
Он задумчиво потер щеку.
— Но это же принцип.
— Принципы глупы. Не говоря уже о том, что я не помню, чтобы ты сегодня пискнул, когда Абелли говорил всякую чушь обо мне и твоем отце.
— Безобидный разговор в раздевалке. Никто не вставлял свой член в жену моего отца.
Он сверкнул глазами.
— Ох, пожалуйста. Ты предполагаешь — ничего больше. Держу пари, что ты не задержался здесь достаточно долго, чтобы что-то увидеть.
Он фыркнул, доказывая верность теории.
Никогда не думала, что смогу оценить тот факт, что грязный федерал был бессердечным, ужасающим ублюдком до сих пор.
— Итак, ты собираешься рассказать мне, почему следил за мной раньше? — спросила я.
— Ага. Тебе нужно убраться из этой квартиры, вот почему.
Я нахмурилась.
— Ты, наверное, не заметила, что твой муж умирает, будучи шлюхой Аллистера и все такое. Доктор говорит, что у него осталась неделя, максимум. Итак, все это дерьмо? — он описал в воздухе круг указательным пальцем. — Должна была съехать еще вчера.
— Ну, Дики, это не очень гостеприимно.
— Эта квартира записана на имя моего отца, что очень скоро сделает ее моей. Оставайся, если хочешь, но я буду ждать оплаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его глаза опустились на мою грудь.
— Заманчиво, но я пас. Обслуживание здесь отстой; моя стиральная машина сломана уже неделю.
— Не жди от него ни гроша.
Я поджала губы.
— Мне не нужны деньги Ричарда. У меня осталось достаточно от Антонио.
Он издал саркастический звук.
— Верно. Позвони мне, если передумаешь оставаться здесь. Я бы сделал для тебя это проще, чем, Аллистер, готов поспорить.
Он закрыл за собой дверь.
Я оглядела свою квартиру, полку, забитую книгами и безделушками, картины — от дешевого портрета Мэрилин Монро до подлинного Пикассо, мою швейную машинку Зингер и пакеты с тканью и нитками, беспорядочные стопки журналов с обведенными в кружок модными идеями и слишком много декоративных подушек. Если бы я была консервативна, я бы сказала, что все загромождено. Если бы я была Аллистером, я бы сказала, что это кошмар.
Независимо от этой проблемы, я ненавидела двигаться со страстью, такой же огненной, как вид любого из моих старинных потрошителей корсета.
Я ударилась головой о шкаф.
