Точнее, триста восемьдесят пять дней. Я снова сделал предложение Джианне с кольцом, на одном колене и даже хорошим ужином. Она не хотела еще одной свадьбы, поэтому мы поженились в здании суда. У меня на ребрах рядом с Андромедой была вытатуирована дата.
— А ваша дочь? Кэтрин, так ведь?
Улыбка тронула мои губы.
— Мы зовем ее Кэт. Ей уже пять месяцев.
Если быть точным, сто сорок восемь дней.
— И каково это приспосабливаться к новорожденному?
— У Кэт колики — она плохо спит.
Как и я. Когда она просыпалась по несколько раз за ночь, я вставал вместе с ней, иногда кормил ее бутылочкой, которую Джианна заранее наполнила, и держал ее, пока она снова не засыпала. Сначала Джианна настаивала, что она все сделает, но я быстро покончил с этим.
— Она похожа на мою жену.
Это единственное, что мне нужно было увидеть, чтобы понять, что она моя.
Моя грудь наполнилась, думая о них. Я проверял, когда они вне дома. Знал, где они находятся каждую минуту дня. Моя мимолетная совесть говорила, что это морально сомнительно, но мы все совершали отрывочное дерьмо, просто чтобы получить немного покоя.
— Как она приспосабливается к малышу?
Вчера, приехав домой, я застал Джианну, которая учила внимательную Кэт готовить карбонару. Она была более заботливой и преданной матерью, чем я когда-либо видел. Она читала книгу за книгой о том, как ухаживать за Кэт во время беременности. Теперь она читала какой-то смехотворно оптимистический роман о том, как стать лучшим родителем, каким только можно.
Больше всего на свете мне нравилось смотреть на них вместе.
Я их не заслуживал.
Но, в конце концов, это спорный вопрос — как однажды сказала Саша.
— Эта монета что-то значит для тебя?
Я поднял на нее взгляд, и во мне мелькнула искорка веселья. Поднявшись на ноги, я положил четвертак на стол между нами. Звон серебра по твердой древесине был едва слышен, но окончательность его звенела, как церковный колокол.
Ее слова остановили меня, когда я взялся за дверную ручку.
— Ты сказал, что верил в судьбу, то есть теперь ты веришь, — ее голос коснулся моей спины любопытными пальцами. — Что заставило тебя передумать?
Мысль о том, что Джианна и Кэт никогда не существовали бы без меня на картине, была невозможна. Они были статичной парой. Я просто сунул руку в нужный карман в нужное время и сделал их своими.
— Я украл чужую судьбу, Саша. — я повернул ручку и открыл дверь. — И я не собираюсь ее возвращать.
Она подняла бровь.
— А если кто-нибудь придет за ней?
Улыбка тронула уголки моих губ.
— Пусть приходят.
А потом я закрыл за собой дверь.
Конец
Благодарности
Я писала эту книгу в течение нескольких ключевых и трудных периодов в моей жизни, и я должна поблагодарить многих людей за помощь в ее завершении.
Спасибо моему мужу, который выжил на макаронах и сыре в течение месяца, пока я работала в срок, и который неизменно поддерживал меня во всех отношениях.
Моей семье, чьи ободряющие смс приходили мне, когда я больше всего в них нуждалась.
Моему другу и коллеге-писателю Т. Л. Мартину, чья помощь и критика стали бесценными.
Моему редактору Бриони. Твоя проницательность сделала этот роман в сто раз лучше.
Саре в «Okay Creations» за красивую обложку и Стейси Райан Блейк за форматирование.
И блогерам, рецензентам, сделавшие все возможное, чтобы распространить информацию об этой книге. Я бесконечно благодарна.
С любовью,
Даниэль.
