горячая.
— Мне просто нужно это снять, — всхлипывает она.
— Снять что? — я помогаю ей вылезти из брюк, что легче сказать, чем сделать, потому что они намокли и прилипли к ногам.
— Его, — она начинает дрожать, хватая флакон с гелем для тела и наливает его на губку для мытья. — Его запах… его прикосновения… его… его… его…
Я выхватываю губку из ее рук и изо всех сил стараюсь не реагировать. Я хочу засыпать ее вопросами о том, что произошло, о том, почему у нее в сумочке заряженный пистолет, но я не хочу усугублять ситуацию.
— Детка, нам не нужно делать это прямо сейчас. Давай просто приведем тебя в порядок. Мы сможем поговорить после того, как ты немного поспишь.
Она качает головой.
— Нет. Мне нужно выложить все сейчас. Я просто хочу, чтобы все это вышло наружу. Мне нужно все это выложить.
Я делаю глубокий вдох.
— Хорошо, если это то, чего ты действительно хочешь. Просто… не торопись и дай мне столько информации, сколько захочешь.
Ее покрасневшие глаза поднимаются на меня.
— Это был Лукас.
Я сжимаю челюсть, медленно проводя губкой по ее телу.
— Кем был Лукас?
Жас опускает волосы под воду.
— Он был тем самым. На озере. На вечеринке в Малибу. Сегодня вечером. Это он. Не могу поверить, что я не собрала все воедино раньше, но он фактически признал это, так что нет никаких сомнений. А Кристиан был его сообщником. Лукас хвастался тем, что почти изнасиловал меня, Кингстон. Рассказывал, как мне это понравится. Он начал записывать нас на свой телефон и сказал, что собирается отправить это тебе. Что за больной ублюдок делает такие вещи?
Я чуть не разбиваю бутылку с шампунем, когда наливаю немного в руку. Я трачу время на то, чтобы довести его до состояния пены, прежде чем нанести его на волосы Жас. Ее тело расслабляется, когда я массирую ей кожу головы; тем временем я скрежещу зубами так сильно, что удивляюсь, как они еще не превратились в пыль.
— Как ты оказалась в Виндзоре?
Она поворачивается и смывает шампунь с волос, прежде чем ответить.
— Мы рано закончили на работе. Было всего пятнадцать минут. Я знала, что ты, скорее всего, уже в дороге, поэтому решила просто посидеть в закусочной на другом конце площади и перекусить сэндвичем. Я собиралась написать тебе, как только приду, но примерно на полпути к магазину они остановились на Эскалейде — Лукас и Кристиан — и Лукас затащил меня в машину. Я пыталась сопротивляться, но он использовал свое преимущество в весе, чтобы обездвижить меня, как и в прошлые два раза. Сегодня он раздавил меня и перекрыл доступ воздуха.
— Когда мы остановились… у школы, я думаю… он… задрал мою рубашку, — теперь, когда ее кожа не такая красная, я вижу синяки в форме отпечатков пальцев, образовавшиеся на ее челюсти.
— Он… ввел свои пальцы в меня. Он спустил свои штаны и… — она задыхается. — О, Боже.
Я собираюсь убить его на хрен.
— Он снял штаны и что, Жас? — я намеренно сохраняю свой голос мягким, чтобы противостоять бурному шторму, зарождающемуся внутри меня.
— Потерся своим членом о мою грудь. Мои губы. Он собирался насильно засунуть его мне в рот, прямо перед тем, как появились те парни, чтобы забрать его.
Я крепко зажмуриваю глаза, пытаясь отогнать образы, проносящиеся в моем мозгу. Я не могу остановить свой гнев. Мне нужно… Мне нужно что-то, чтобы заглушить ее.
— Ублюдок! — кричит Жас, когда я разворачиваюсь и бью кулаком в стену, раскалывая плитки и покрывая их своей кровью. Черт, как больно.
— Меня сейчас стошнит, — я поворачиваюсь к ней как раз в тот момент, когда она прикрывает рот ладонью.
Да, меня тоже.
Жас падает на колени на пол в душевой и начинает выплевывать, но ничего не выходит. Подумаешь. Вот оно выходит… и… вот оно выходит, прямо в слив.
— Шшш, — я приседаю и провожу рукой по ее спине. Я шиплю, когда вода попадает на мои ободранные костяшки пальцев, смешивая кровь с рвотой, когда она стекает в канализацию.
Зверь внутри меня ревет, требуя мести, но оставить Жас прямо сейчас — не вариант. Как только я доберусь до этого ублюдка, он умрет. Я серьезно. Буквально, блядь, труп. Я позабочусь о том, чтобы это было приятно и медленно, чтобы он мог почувствовать каждый кусочек ужаса и боли, которые он причинил ей.
Наконец, когда ее тело перестает биться в конвульсиях, Жас встает на ноги и всхлипывает, пока я заново обмываю ее тело и смываю остатки рвоты в канализацию. Я выключаю воду, беру полотенце и начинаю вытирать ее.
— Черт побери, — моя рука действительно повреждена. Я уверен, что сломал несколько костяшек, и кровь заляпала весь махровый халат.
— Кингстон, позволь мне помочь. Ты ранен, — Жас тянется к моей руке, но я отдергиваю ее.
— Нет. Тебе и так есть о чем беспокоиться. Просто дай мне секунду.
Я иду к бельевому шкафу и беру полотенце для рук, обматываю им костяшки пальцев. Как только все закреплено, я оборачиваю вокруг талии полотенце побольше и помогаю Жас выйти из душа. Я начинаю вести ее обратно в спальню, но она останавливается у раковины.
— Подожди. Если я не уберу этот вкус изо рта, меня снова стошнит.
Я киваю и спокойно жду, пока Жас чистит зубы и полоскат рот. Я улыбаюсь, несмотря на дерьмовые обстоятельства, когда она кладет зубную щетку обратно в держатель. Она упрямо отказывается оставаться на ночь, как я хочу, но она принесла несколько личных вещей, чтобы ей было удобнее, когда она здесь. Не могу сказать, что мне неприятно видеть ее вещи вперемешку с моими.
Джаз сразу же обхватывает меня, не оставляя между нами ни сантиметра пространства, как только мы оказываемся под одеялом. Мы держимся друг за друга, как за спасательный круг, ни один из нас не хочет отпускать другого.
Я целую ее макушку.
— Как ты думаешь, ты сможешь ответить еще на несколько вопросов?
Она слегка кивает.
— Я могу попытаться.
— Ты сказала, что кто-то пришел за Лукасом. Кто?
— Не знаю. Когда он собирался… его телефон начал разрываться. Он немного поговорил с человеком на другой линии, назвал его сэром, так что я знаю, что это был мужчина, но это все, что я поняла. Затем внезапно появилась машина, припарковавшаяся прямо за той, в которой мы находились. Лукас вышел из — Эскалейда, сел в другую машину, и они уехали. Я не знаю, кто был этот таинственный
