мгновение останавливаясь, чтобы перевести дух.
— Мисс Пейтон. Вы в порядке?
Пейтон разводит руками.
— Нет, я не в порядке! Почему я должна быть в порядке? Что это за больная шутка? Кингстон! Ты в ответе за это?!
Мисс Уильямс делает шаг вперед, когда Пейтон жестом показывает на свою спальню и заглядывает внутрь. Она становится белой как простыня и, спотыкаясь, отступает назад. — О, Боже. Я думаю… кто-нибудь вызовите полицию. Сейчас же.
Кингстон сокращает расстояние между моей спальней и спальней Пейтон и следует за мисс Уильямс. Как только его глаза цепляются за что-то, он тоже выглядит так, будто его вот-вот стошнит.
— О, черт. Это его…. Черт, это должно быть больно, — он делает шаг назад и поворачивает голову в сторону, морщась.
— Что должно быть больно? Что это за ужасный запах?
Кингстон пытается удержать меня, когда я подхожу к комнате Пейтон, но я протискиваюсь мимо него и мельком вижу. Я закрываю рот рукой, подавляя желчь от ужаса, который предстал передо мной. Посреди кровати Пейтон с балдахином уже не пастельно-розового цвета лежит Лукас Гейл, голый, как в день своего рождения, с широко раскинутыми руками, прикованными наручниками к каждому столбику. Он лежит в луже крови, с застывшими от ужаса глазами. Я предполагаю, что это как-то связано с тем, фактом, что его гениталии больше не прикреплены к телу.
Окровавленный вялый пенис Лукаса торчит у него изо рта, как гризли, откусывающий голову лососю, удерживаемый странным кожаным кляпом, покрытым коркой засохшей рвоты. Я предполагаю, что это его отрезанные яички, разложенные на каждой из его повернутых вверх ладоней, окружающие простыни и стена забрызганы кровью. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что тот, кто это сделал, перерезал Лукасу горло после того, как изуродовал его тело. Это похоже на какое-то ритуальное жертвоприношение, но я знаю, что это не так. Вся эта жуткая сцена прекрасно поставлена для драматического эффекта. Это послание, простое и понятное — очень смелое, невероятно мрачное предупреждение владельцу этой спальни.
— Я… я пойду позвоню в полицию, — заикается мисс Уильямс. — Я-я сейчас вернусь.
— Нет, — гремит голос Чарльза. — Никто никуда не уйдет.
Я поворачиваюсь направо и вижу отца, наблюдающего за ситуацией тем же холодным, расчетливым взглядом, каким он все оценивает. Когда он успел приехать? Он спокойно достает свой мобильный из нагрудного кармана пиджака и нажимает кнопку, чтобы кому-то позвонить.
Через мгновение после того, как он прикладывает телефон к уху, он говорит: — У нас проблема. Мне нужно как можно скорее навести порядок в моем доме.
Головы Пейтон и мисс Уильямс поворачиваются в сторону моего отца. Уборка? Что-то вроде уборки трупов? Какого черта? Когда мои глаза переходят на Кингстона, он ничуть не выглядит удивленным.
— Да, особняк, и по крайней мере два, возможно, больше, — Чарльз делает паузу на мгновение. — Хорошо. Скоро увидимся, — Оон закрывает дверь Пейтон, заканчивая разговор, и окидывает каждого из нас ледяным взглядом. — Никто из вас не проронит ни слова об этом.
— Мистер Каллахан… Я знаю, что это не мое дело…
— Ты права, Дарлин. Это не твое место, — его челюсть подрагивает. — Есть ли другие сотрудники на территории?
— Нет, сэр. Вы дали им выходной, чтобы они провели праздник со своими семьями. Помните?
Чарльз кивает.
— Немедленно позвони им и скажи, чтобы они взяли отпуск на всю неделю с сохранением зарплаты. Это мой подарок им к празднику. Не говорите ни слова о том, что вы здесь видели, и не разговаривайте ни с кем другим, особенно с полицией. Идите прямо в мой кабинет и ждите дальнейших указаний, когда закончите.
— Д-да, сэр, — Мисс Уильямс опускает голову и несется вниз по лестнице, как будто ее задница горит.
Он переводит свой сердитый взгляд на Пейтон.
— Что, черт возьми, произошло?
— Я не знаю! — плачет Пейтон. — Я только что вернулась домой и застала его в таком состоянии!
— Ты только что вернулась домой? — Чарльз поднимает свои кустистые брови, бросая взгляд на циферблат своих Ролексов. — Сейчас почти два часа дня. Где ты была?
Она вытирает глаза и шмыгает носом.
— Мы с девочками устроили пижамную вечеринку в доме Уит.
Я фыркаю. Она точно не была с Уитни или Имоджен в ту же ночь, когда они узнали, что она трахалась с их парнями. И у меня есть подозрение, что она точно знает, кто сделал это с Лукасом.
Детские голубые глаза Пейтон быстро переходят на меня, но потом снова на Чарльза.
— Папа, что мы будем делать?
— Вы ничего не будете делать. Пусть с этим разбираются мужчины. Я не верю, что ты не облажаешься.
Ее глаза расширяются.
— Но, папочка.
— Ни слова, Пейтон! — кричит он. — Если я услышу от тебя хоть писк по этому поводу, поверь мне, последствия тебе не понравятся. А теперь иди в спальню для гостей и не выходи, пока я не скажу.
— Но… — снова пытается она.
Он указывает пальцем в сторону гостевой комнаты.
— Иди, Пейтон!
Она снова разрыдалась и побежала выполнять его приказ.
Как только Пейтон оказывается за закрытой дверью, Чарльз обращается к Кингстону.
— Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что вы будете действовать осмотрительно?
Кингстон кивает.
— Да, сэр. Конечно, — он поворачивается ко мне. — Возьми свою сумку, Жас.
— Что? — недоверчиво спрашиваю я. — Мы не можем просто…
— Закрой свой чертов рот и забери свое дерьмо! — кричит он.
Глаза Кингстона расширяются, умоляя меня читать между строк.
Я стискиваю зубы.
— Ладно.
Я бросаю на него самый злобный взгляд, на который только способна, и топаю в свою комнату за вещами. Когда я возвращаюсь в коридор с сумкой через плечо, Кингстон и мой отец склоняют головы друг к другу, обмениваясь тихими словами. Они замолкают, когда замечают меня, и отстраняются друг от друга.
Мой отец поправляет свой галстук.
— Жасмин. Я так понимаю, что ты уезжаешь с сестрой на несколько дней. Счастливого пути.
— Правда? — я усмехаюсь, указывая рукой в сторону закрытой двери Пейтон. — Мы просто притворимся, что там нет расчлененного трупа?
— Жас, — рычит Кингстон. — Мне нужно преподать тебе еще один урок уважения?
Я пригвоздила его взглядом, который говорит: — Продолжай в том же духе, дружище, и этот ублюдок там будет не единственным, кого кастрировали.
Мудак ухмыляется в ответ.
— Неважно, — бормочу я. — Мои извинения за то, что была такой неуважительной сукой. Ты можешь наказать меня позже.
Мой отец хлопает Кингстона по спине.
— Я вижу, ты наконец-то смог научить Жасмин, как должна вести себя женщина в этом мире. Молодец, мой мальчик. Хотя, похоже, над
