— Игнат Валерьевич, еще не подошел, — ответила ей Оля.
— Как жаль. В кабинете я его тоже не застала. Ты же не возражаешь, чтобы я у него проконсультироваться по одному вопросу? — громко спросила Альбина, не сводя с меня злого взгляда.
Однокурсники принялись переглядываться, шептаться. Именно на это и рассчитывала Смолова. Стыдно мне не было, но перед подругами я чувствовала неловкость. Тане и Оле я должна была сказать сама.
— Я не возражаю, — дерзко, нарочито высокомерно ответила ей.
— Не думай, что надолго задержишься в любовницах Игната, — нанесла она ответный удар. — В его постели всегда было тесно, мне постоянно приходилось с кем-то толкаться.
Весь курс глядел на меня. Федя так и вовсе побледнел. По коридору шел Ворон. Запал Альбины на глазах сдулся. Быстро среагировав, она прикинулась доброй овечкой, вытащила из сумочки какой-то флакон и направилась навстречу Игнату.
— Это правды? — обвинительно прозвучал вопрос Тани.
— Я планировала поговорить с вами после операции, — спокойно ответила подругам. Гайдуков отошел от нас, ничего не сказав.
Пока Воронов, что-то разъяснял Альбине, крутя в руках лекарство, курс ополчился против меня. Мне припомнили оценку «отлично» за оперативную хирургию. Парни бросали в мою сторону удивленные осуждающие взгляды. Женская половина курса, приняла новость о том, что я сплю с преподавателем в штыки. Оля и Таня стояли рядом, безмолвно меня поддерживали, несмотря на то, что им не понравилась моя скрытность.
Попрощавшись с Альбиной, Игнат уверенной походкой направился к нам, открыл дверь кабинета и произнес:
— Входим!
За спиной кто-то достаточно громко произнести: — А Коршун-то нормальный мужик, тоже студенток трахает.
Парни дерзко прошли мимо преподавателя, губы некоторых из них кривила усмешка. Гайдуков и вовсе не вошел, развернулся и демонстративно ушел с занятий. Спина Ворона напряглась, лицо застыло холодной маской.
Дождавшись, когда все займут свои места, Коршун заговорил. Именно Коршун.
— С чего вы взяли, что вам позволено лезть в мою личную жизнь и высказывать о ней свое мнение?! Тут все взрослые люди?! — многие студенты кивнули. — Тогда запоминайте, взрослые люди! Интимная жизнь на то и интимная, чтобы никто в нее не лез! — в кабинете словно стало на несколько градусов холоднее, девчонки рядом со мной даже поежились. — С кем мне заниматься сексом, я решу без вас! Ева не просто студентка, с которой я сплю, она моя невеста! Не объявлять вам до конца цикла — было моим решением. Еще раз увижу подобную демонстрацию, поговорим по-мужски, — предупредил он, обводя парней жестким угрожающим взглядом. — Больше уважение к чужой жизни, ребята! — это уже касалась девушек. — А теперь записываем…
— Как ты с ним только живешь? — Олю передернуло, но видно, что после «пламенной» речи, всех отпустило, даже моих подруг, ведь меня при всех назвали невестой.
«Счастливо!» — подумала и просто пожала плечами. Пусть сами додумывают, люди это любят. Таня еще корчила обиженку, но я видела, что она выделывается больше, чем обижается.
Во время перемены подруги меня подхватили под руки и утащили в кафе. Часть текста из речи Коршуна они явно пропустили.
— Ты нам сейчас все расскажешь!
— Куда я от вас теперь денусь? — пошутила я. Счастье любит тишину, поэтому я решила рассказать немного и в общих чертах.
…
Мой короткий рассказ, они внимательно выслушали. Поздравили. Позлорадствовали, что Альбина осталась за бортом.
— Так, невеста, кольцо где? — ткнула мне пальцем в руку Таня. — Ты своему принцу намекни или мы скажем, чтобы не жмотил, — серьезно произнесла она. Сейчас Татьяна ничего ему не скажет, но как только в зачетке появится оценка, может ляпнуть.
— Девочки, сейчас не до этого. У мамы завтра операция, — напомнила им я. — Как только все наладится, будет и кольцо и свадьба…
— И дети, — добавила Оля.
Я как-то об этом не думала, но мысль меня не напугала. Представив мальчика — полную копию Ворона, я почувствовала в груди прилив нежности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Интересно, Игнат хочет детей?»
Как только все уладится, я его об этом спрошу.
*** ***
Игнат
В среду утром мы вместе выехали из дома и направились в городскую больницу. Спать лег на диване, мне нужно было хорошо отдохнуть перед многочасовой операцией, но без Мелкой уснуть не мог. Перебазировался в нашу кровать, обнял ее, уткнулся в макушку и погрузился в сон.
Я был спокоен, Ева волновалась. Чтобы я сейчас не сказал, это состояние продлится, пока не завершится операция. Поцеловав ее, отправился в ординаторскую, Мелкая двинулась к палате. Мы дали им час побыть вместе.
— Ну, как настроение, Анна Антоновна? — войдя в палату, поинтересовался я.
— Боевое, Игнат Валерьевич. — улыбнулась она. — Мне уже несколько дней все твердят, что я попала в надежные руки. — сделала она мне комплемент.
— Я вам обещаю, все будет хорошо. Вы только не теряйте своего боевого настроя. Глеб Александрович, мы похитим на несколько часов прекрасную даму? — старался поддержать легкий тон. Она и так нервничала, но старалась держаться, не показывать этого родным. Лазарь выглядел испуганным, он с тревогой смотрел на нас. Его чувства меня не волновали, я бы не возражал, чтобы он в ближайшие лет двадцать так же молчал.
— Мама, у меня для тебя есть сюрприз, — мелкая решила маму приободрить. — Как только доктор разрешит, сообщу замечательную новость. — закатила она глаза, помотав головой.
— Ева, говори сейчас же! — Анна Антоновна требовательно смотрела на дочь, с трудом сдерживала улыбку, уголки ее губ дрожали.
— Нет, скажу после операции. Пусть у тебя будет стимул быстрей прийти в себя, — не сдавалась Мелкая.
— Новость хорошая? — сощурив хитро глаза, обвела она нас всех внимательным хитрым взглядом. Я пожал плечами, остальные мужчины тоже.
— Замечательная, мама. — кивает моя девочка. Поднимаю взгляд на Лазаря, его всего перекосило.
Мы решили не сообщать о переезде Евы ко мне. Анна Антоновна даже не догадывается, что у нас с ее дочерью роман.
— Тебе понравится, Аня, — уверяет бывшую супругу Глеб.
В палату входят медсестры. Больную нужно подготовить к операции. Они сообщают, что ей нужно с собой взять. У Анны Антоновны все готово. Обув тапки, она уходит с ними. Ева бросает на меня теплый взгляд и идет за мамой. Ей просто хочется быть с ней рядом, это чувство можно понять.
— Мне тоже нудно идти, — предупредил мужчин. Если им и было что сказать, они оставили это при себе.
В операционную завели Анну Антоновну. Я стоял у раковины и намыливал руки.
— Дайте нам минутку, — попросила она и подошла ко мне. Медсестра, которая мне должна помочь одеться, отошла в сторону.
— Вы хотите что-то спросить?
— Нет, Игнат Валерьевич. Я тоже врач и прекрасно все понимаю. Все в руках бога, ну и в ваших, конечно. Я хотела вам сказать, что рада за дочь. Чтобы не случилось, любите и берегите друг друга. Вам может и не нужно мое благословение, но знайте, что оно у вас есть.
Я немного опешил. Конспираторы с нас так себе…
— Спасибо. А мы думали, вы даже не догадываетесь.
— Мне добрые люди сообщили. Сложись другая ситуация, я бы дождалась, когда вы мне сами расскажите, а сейчас… Неизвестно, как все пройдет. Передайте Еве…
— Сами и передадите, — перебил ее. — Мне нравился ваш боевой настрой, куда он делся?
— Он со мной, Игнат Валерьевич.
— Все будет хорошо! — пообещал и был намерен свое обещание сдержать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пока с ней работала бригада анестезиологов, хирурги ждали своей очереди.
— Можете приступать…
…
— Скальпель…
…
Все шло по плану…
…
Я просил Еву не ждать в коридоре, им сразу же сообщат, как завершится операция, но мне почти сразу рассказали, что все семейство и друзья семьи в тревожном ожидании собрались у операционного блока.
