Там стоял Зеленн и целился в меня из пистолета.
Глава 15
Тридцать - тридцать пять ярдов - это довольно много для пистолета, но мне казалось, что Зеленн стоит совсем рядом.
Я видел его обвисшие усы и длинные волосы, развеваемые ветром. Видел его глаза и напряженную сосредоточенность тела. Он стоял, широко расставив ноги и держа обеими вытянутыми руками пистолет. Он целился в меня.
Я не мог слышать звука выстрела из-за шума волн, бившихся о скалы. И не мог видеть, как он нажимает на курок. Но я увидел, как из-за сильной отдачи дернулись руки, и решил, что просто глупо служить для него неподвижной мишенью.
Если быть честным, я очень испугался, ведь Зеленн так же хорошо видел меня, как я его. Вероятно, он был уверен, что не промахнется, хотя его осторожное обращение с пистолетом в машине подсказало мне, что он не большой специалист.
Я повернулся и, еле сохраняя равновесие, перебрался ярда на два в сторону, но каждое движение давалось с огромным трудом, потому что непрерывная борьба с течением, волнами и скалами выжала меня, как половую тряпку.
Должен же быть этому конец.
Должен.
В очередной раз я споткнулся и упал на пилу, которая оказалась краем подводного камня. Падая, я постарался обхватить его рукой, из глубокой раны выше локтя кровь уже не сочилась, а текла тоненькой струйкой. Господи, подумал я, ну и видик, наверно, у меня - весь ярко-красный от крови из десятка ранок и ссадин. И тут меня наконец осенило.
Я стоял по пояс в зеленой опасной воде, которая уже закрывала все острые придонные камни. Близко ко мне, будто волнорез, приснившийся в кошмарном сне, от самого берега тянулся ряд гигантских валунов, зубцами торчавших к небу. Я старался держаться от них подальше, потому что даже свирепые волны, налетев на этот кошмар, мелкими брызгами разлетались по сторонам. Но волнорез был единственным прикрытием, которое я видел. Теперь я попытался подобраться к нему ближе, и течение мне помогло.
Оглянувшись, я понял, что Зеленн перезаряжает пистолет. Уэксфорд чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, торопя его. У Мозги-В-Кулаках вроде бы пропало желание охотиться за мной, может, он не умел плавать.
Зеленн поднял пистолет и снова начал целиться в моем направлении.
Надо воспользоваться пугающей возможностью.
Я прижал сильно кровоточившую руку к груди и выпрямился, борясь с течением, чтобы устоять на ногах. Теперь Зеленн ясно видел меня выше пояса.
Я следил за тем, как он целился, вытянув вперед обе руки с пистолетом. По-моему, нужно быть снайпером, чтобы попасть из такого пистолета при таком ветре и на таком расстоянии. Снайпером, чьи руки не дернутся после выстрела.
Дуло смотрело прямо на меня.
Я увидел, как Зеленн дернулся, спустив курок.
На долю секунды я абсолютно окаменел, убежденный, что он выстрелил точно в меня, но я ничего не почувствовал, не увидел и не услышал звука летевшей ко мне смерти.
Я отбросил в сторону правую руку, потом вскинул ее вверх и несколько мгновений постоял лицом к ним, пусть Уэксфорд и Зеленн увидят, что у меня вся рубашка красная от крови. Потом, артистически извиваясь, я упал плашмя в воду лицом вниз, моля бога, чтобы они подумали, будто Зеленн застрелил меня.
Не могу сказать, что море было лучше пули. Только страх удерживал меня в воде. Я чувствовал себя будто сыр на терке, потому что течение то и дело швыряло меня на острые как бритва края подводных камней.
Волны перекатывались через голову и бились о высокие зубья волнореза, я отчаянно старался не позволить им захватить с собой и бросить на скалы мое тело, мне совсем не улыбалась перспектива сломать спину и содрать остатки кожи.
Но была и еще одна проблема. Ведь нельзя же, чтобы преследователи увидели, как отчаянно я борюсь с волнами. Если Зеленн или Уэксфорд заметят, как я молочу руками по воде, весь мой спектакль пойдет насмарку.
Помогла скорее удача, чем мои старания. Море затолкнуло меня в клинообразную расщелину между скалами, из которой был не виден берег. Сначала я схватился рукой за какой-то выступ, а потом нащупал коленями почти удобную площадку и старался удержаться в этом убежище, а море пыталось опять слизнуть меня оттуда. Каждый раз, когда волны ударялись о скалу, водой смывало с площадки ноги, и мне стоило огромных усилий удержаться в нише и не дать морю, будто щепку, унести меня с собой. Я цеплялся за выступ, стоя по грудь в воде, а волны налетали и откатывались назад, а я цеплялся, а волны налетали и откатывались, и силы мои тоже откатывались вместе с ними.
Я ничего не слышал, кроме шума волн, бившихся о скалы, и печально подсчитывал, сколько времени Уэксфорд и Зеленн могут простоять на берегу, высматривая меня в море - живого или мертвого. Но выглянуть не решался. Вдруг они заметят движение головы.
Вода была холодной, и постепенно раны перестали кровоточить, включая и спасший меня разрез выше локтя. Господи, мне абсолютно ничего не надо, думал я, только иметь молодое сильное тело. Абсолютно ничего, только молодое сильное тело, в одной руке пиво, в другой кисть с хорошими красками, под ногами сухой пол, а над головой гром милых самолетов, идущих на посадку или взлетающих для дальнего путешествия. И пусть даже не будет денег заплатить за газ.
В конце концов усталость заставила меня выглянуть. Навалилась страшная слабость, мне уже не хотелось бороться за жизнь, но все равно, словно моллюск за раковину, я цеплялся за свое убежище.
Но, выглянув, я потерял его. Попытался найти другой выступ, чтобы схватиться, - не удалось. Первой же волной меня отнесло на неопределенное расстояние от ниши, а бегущая за ней подружка принесла меня назад.
В секундный интервал между ними я бросил взгляд на берег.
Дорога, скалы, каменоломня. Все как прежде. И машина. И люди.
Проклятие, подумал я.
Рука нащупала спасительный выступ. Из расцарапанных пальцев снова сочилась кровь, хотя они застыли от холода. Господи, подумал я. Сколько же еще ждать.
Всему виной усталость. Три раза волны налетали на меня и отползали назад, и только на четвертый я понял, что на дороге стоит другая машина, не Уэксфорда. И возле нее другие люди, вовсе не Уэксфорд.
А если не Уэксфорд, тогда совершенно все равно, кто они.
Отпустив выступ, я позволил волне отнести себя подальше от убежища и потом поплыл, чтобы следующей волной снова не прибило к нему. Все прежние камни остались на своих местах и совсем не затупились, так что путь в несколько ярдов показался дьявольски длинным.
Я осторожно поднялся, ноги у меня дрожали больше, чем после падения с балкона, и долго внимательно осматривал берег.
Серо-белая машина. Возле нее пара. Стоят близко друг к другу. Мужчина обнял девушку за плечи.
Нашли симпатичное спокойное местечко, саркастически подумал я. Может, они отвезут меня куда-нибудь, где сухо.
Они отошли друг от друга и стали оглядывать море. Я смотрел на них.
В первый момент это показалось невероятным. Вдруг они неистово замахали руками и бросились к воде. Это были Сара и Джик.
Сбросив пиджак, Джик стремительно вошел в воду и почти сразу остановился, оцарапав ноги. Но потом уже осторожнее пошел навстречу мне. Я тоже медленно продвигался к берегу. Даже если не подгоняет страх, на каждом шагу даришь этим скрытым водой допотопным ножам кусочек кожи. Когда мы наконец встретились, красные струйки исполосовали обоих.
Я смотрел на кровь, бежавшую из царапин Джика. Он смотрел на мою пропитанную кровью рубашку. Джик сказал: «Господи». Я сказал: «Боже», - и подумал, не слишком ли часто мы призываем Всемогущего на помощь.
Джик обхватил меня за пояс, я держался за его плечи, так вдвоем мы медленно приближались к берегу, то и дело падая и снова поднимаясь, хватаясь друг за друга и двигаясь дальше.
Когда мы выбрались на дорогу, Джик отпустил меня, и я сел в кювет, свесив дрожавшие от слабости ноги.
- Тодд, - встревоженно позвала меня Сара и подошла ближе. - Тодд! - В голосе звучало изумление. - Вы смеетесь?
- Конечно. - Я улыбнулся ей. - А почему бы нет?
Джик в нескольких местах порвал рубашку, а моя вообще превратилась в лохмотья. Мы сняли их, чтобы вытереть еще сочившиеся кровью царапины. Сара не скрывала, что считает нас обоих чокнутыми. Об этом без слов говорило ее лицо.
- Надо же выбрать такое идиотски неподходящее место для купания! - возмущался Джик.
- Бесплатный массаж спины, - пытался объяснить я.
- Прощай, повязка, которую ты привез из Элайс-Спрингс. - Джик со всех сторон оглядывал меня.
- А штопка?
- Держится.
- Ну и мастера там в больнице.
- Сидя здесь, вы оба схватите воспаление легких, - рассердилась Сара.
Я рассматривал остатки повязки. В общем она прекрасно послужила. Стягивавший ребра лейкопластырь более или менее держался, но края уже отставали, и я отодрал его. Через большие прорехи в порванных брюках я снял и пластыри на левой ноге: они превратились в липкое желе.
