Шелест всё правильно поймёт, правильно ответит. Будет возвращать ей эту маленькую боль, раз за разом. Но она не горькая, а сладкая, томная, тягучая, и способна хоть ненадолго заглушить ту большую, которая тисками сжимает сердце.
– Шелест.
– Что?
– Не останавливайся, ладно?
– Я и не планирую.
– Даже если я передумаю. Всё равно.
– Не волнуйся. Не передумаешь. Уверяю.
Дурак самонадеянный.
Рита хотела сказать вслух – не получилось. Да и думать тоже больше не получалось. Но это хорошо. Очень хорошо. Она именно этого и желала.
Глава 23
Рита
Сердце бешено колотилось, ещё не успев успокоиться и вернуться к привычному ритму. И не только её, но и чужое. Рита ясно слышала его стук, когда лежала, прижимаясь к разгорячённому боку, видела, как вздымается и опадает от неровного частого дыхания грудь.
– Полегчало? – спросил Шелест.
– Угу.
Он приподнял голову.
– Так, может, повторим? Чтобы уж совсем хорошо стало.
– Нет. – Она села, подтянула к себе сбившееся в комок одеяло, завернулась в него, прячась от нахального серого взгляда. – Принесёшь мне халат?
– Сейчас, – мгновенно пообещал Шелест, тоже сел.
Рита думала, он хоть трусы оденет. Ничего подобного. Просто поднялся, нагишом прошлёпал из спальни в другую комнату, потом вернулся, бросил ей халат и опять уселся на кровать.
– Точно, не хочешь повторить?
– Точно. Не хочу, – заверила она с напором, а прежде чем избавиться от одеяла, отвернулась, торопливо натянула халат, встав с кровати, запахнулась поплотнее, завязала пояс.
А когда опять развернулась к Шелесту лицом, он уже был в штанах. Хотя майку надевать не торопился, но та ведь и осталась в другой комнате. Он направился к гардеробной, видимо, намеревался выбрать что-то другое. Но нет, остановился перед зеркальной створкой, критично уставился на своё отражение, немного даже повертелся, осторожно потрогал пальцем чуть вздувшиеся красные царапины на плече, поморщился, поймал в зеркале Ритин взгляд, произнёс:
– Когда я говорил, что можешь не сдерживаться, я не имел в виду, что разрешаю рвать себя на части. – Потом чуть запрокинул голову, чтобы лучше рассмотреть шею, точнее, след от поцелуя, выдохнул с досадой: – Вот чёрт! Издалека будет заметно. А для водолазки сейчас жарковато. – И опять обратился к Рите. – Ты бы хоть место поукромнее выбрала. Я же как-то сумел, постарался, чтобы у тебя не настолько компрометирующе выглядело.
– Ничего, замажешь, – откликнулась она, старательно пытаясь скрыть неуместное смущение. – Ты поищи у себя. Куда ты всё складываешь? Может, у тебя какая-то девушка и тональник оставила.
Шелест обернулся, глянул вопросительно.
– Крем тональный. А лучше консилер, – пояснила Рита.
– У, – выдал он с пониманием и тут же поинтересовался: – А у тебя есть?
– С собой нет.
– Жалко, – опять выдохнул он с досадой, цокнув языком. – А я хотел в коллекцию себе забрать. – И вдруг вспомнил: – А, кстати, чего-то я Ангелинину резинку не вижу. В ванной оставила?
– Ага, – кивнула Рита. – В мусорном ведре. Ещё можешь спасти, если она тебе так дорога.
Шелест хохотнул, но спасать память об очередной бывшей подружке не побежал. Зато Рита направилась прямиком в ванную, потому что вся её одежда находилась там и оставлять её Шелесту в качестве трофея она не намеревалась. А когда она вышла, уже в совершенно приличном виде, тот спросил:
– И чего теперь? Домой отвезти?
Рита хмыкнула.
– Типа тогда можешь отваливать?
Шелест пожал плечами, развёл руками, выдал милостиво:
– Ну хочешь, оставайся. – Указал в сторону кухни. – Посуду помоешь. – И, задумавшись на секунду, добавил: – Можешь ещё пыль протереть.
– Ага, конечно, – Рита кивнула. – А ты что будешь делать?
– Я? – переспросил он с такими интонациями, будто хотел сказать «Уж не думаешь ли ты, что буду пыль вытирать?» – Тогда в клуб поеду. У меня ещё со вчерашнего вечера дела остались, пришлось бросить. – Намекающе дёрнул бровями. – Думал, смогу сегодня из дома созвониться, но… ты меня отвлекать будешь.
– Тогда я лучше всё-таки домой, – вывела она. – Чтобы не отвлекать. А посуду как-нибудь в другой раз.
– В другой раз? – воодушевлённо уточнил Шелест. – И часто ты мне визиты наносить планируешь?
Ну никак он не угомонится. И пришлось его разочаровать:
– Нечасто. То есть больше совсем не планирую. Ты же понимаешь, что я это просто так сказала.
– Нет, – он уверенно замотал головой, – не понимаю. Я, между прочим, почти обрадовался. Я совсем не против, если…
Рита не стала дослушивать.
– Ну хватит, перестань. Перестань, – повторила тише, понимая, что, кажется, сейчас сорвётся в истерику.
Потому что не весело ей ничуть, не тянет как обычно беззаботно пикироваться, не помогает. Огрызнуться ей хочется. Ведь всё это кажется каким-то ненастоящим. Целиком и полностью притворным. Словно она нацепила маску и старается сделать вид, что всё нормально, и жизнь продолжается.
И сначала вроде получалось, вполне терпимо было. А когда они переспали, и правда полегчало, особенно пока просто молча лежали рядом, ловя близкий стук чужого сердца. Но теперь-то понятно, что это тоже не по-настоящему.
И не сказать, что Рита именно сейчас всё полностью осознала. Мысли тут вообще ни при чём. Это совсем про другое, не связанное ни с разумом, ни с телом. Вообще ни с чем.
Её словно к месту пригвоздило от внезапного ощущения, будто оказалась в пустоте. И ничего нет, и смысла нет, и чувств нет, и её нет. То есть она есть, но вот совершенно непонятно, зачем.
Поэтому и застыла истуканом, не в силах сдвинуться, ничего не чувствуя, кроме одного – как две слезы выкатились из глаз, устремились по щекам вниз, обжигая кожу.
Со стороны, наверное, это выглядело вообще жутко. Даже Шелест переменился в лице, произнёс обалдело:
– Рит, ты чего?
А она даже ответить не могла, губы не разлеплялись, язык не поворачивался. А Шелест повторил:
– Рит. – И шагнул к ней, аккуратно притянул к себе, обнял. – Ну ты чего опять, правда? Не надо так.
Она зажмурилась, уткнулась в его шею.
– Прости. Я сейчас… я сейчас успокоюсь.
– Да ладно. Чего ты? – негромко проговорил он, разрешил благосклонно: – Хочешь, так реви. И действительно оставайся, если тоже хочешь. Я не буду… ни прикалываться, ни лезть к тебе. Честно.
Рита отстранилась немного, вскинула голову, изумлённо и недоверчиво заглянула ему в лицо. Он по-прежнему насмехался над ней или искренне? Кажется, искренне. Взгляд тёплый и ласковый. И даже глаза сейчас не просто серые, а чуть-чуть с зеленью.
– Спасибо, – тихонько проговорила она, тоже абсолютно искренне. – Но я всё-таки лучше домой. И тебе не обязательно меня отвозить. Я и сама могу.
– Ну конечно, – воскликнул Шелест с негодованием, напомнил: – И я же всё
