— Иван Макарыч? — спрыгнув, я протянул ему в приветствии руку. Ладонь была сухая, а рукопожатие крепкое.
— Он самый, главный мастер цеха по ремонту и эксплуатации воздушных судов — немного официально начал он — согласно распоряжению начальства, ваш на всю рабочую неделю.
Сгрудившийся за моей спиной народ пробормотал что-то уважительно приветственное.
— Группа Гром, прибыли для тренировок по освобождению самолетов от террористов — на всякий случай еще раз представился я.
— Ладно, раз прибыли, так чего на улице стоять, пошли во внутрь — он широким взмахом пригласил нас за собой.
Зайдя гуськом через казавшуюся на фоне основных маленькую дверь, мы оказались внутри ярко освещенного ангара, посередине которого стоял серебристый самолет, облепленный всяким подставками и кажущимися хрупкими лесенками. Вокруг не было ни души.
— Ну вот ваш тренажер — откомментировал мастер — ТУ-134, буквально позавчера прилетел из Лондона
Народ потрясенно замер.
— Офигеть! Его же только-только начали выпускать — раздался из-за спины голос кого-то из Ильясовых — и уже сломался?
— Да неприятность больно некрасивая случилась — поморщился Иван Макарыч — при посадке оторвало подфюзеляжный щиток и осколком правый двигатель повредило. Пока разобрались, пока сняли … В общем, самолет новый, нужной запчасти на складе не оказалось, поэтому пока она с завода едет, работы прекратили. На улице с таким повреждением оставлять нельзя, поэтому закатили в ангар.
— Ух ты! — Незлобин увидел приставленный трап и ломанулся в кабину пилота. Оттуда сразу же послышались щелчки переключателей и какой-то дробный треск чего-то крутящегося. Блин, дитятко в теле здорового мужика...
— Эй, ты там поаккуратней, — тут же озаботился я — не поломай там летунам технику.
— Да не, самолет “мертвый” — успокоил меня Макарыч — мы на нем все системы разрядили, топливо слили, так что даже силовую установку без посторонней помощи не запустить.
— Это вы моих не знаете, после них иногда проще все заново сделать, чем чинить — обрадовал я мастера, на что тот пожевал усы, но ничего не ответил.
— Итак, народ — я похлопал в ладоши, привлекая внимание облепивших самолет — как было приказано нашим мудрым начальством, идем по плану. Пункт первый: ищем, как можно проникнуть в самолет, минуя официальный вход.
Мы с Иво открыли заботливо выданную нам инструкцию по эксплуатации, бойцы тут же начал заглядывать во все открытые лючки и ниши. Мне кажется, Иван Макарыч даже немного растерялся, когда Байкалов вместе с Гавриловым залезли на фюзеляж сверху и начали прикидывать, как будет хорошо стрелять с такой высокой точки. Не удовлетворившись, они быстренько подкатили еще одну лесенку на колесиках и забрались на горизонтальное оперение руля. Судя по оглядывающим все вокруг счастливым лицам, они уже мысленно представляли, как будут отстреливать гадов хоть пачками, хоть по одиночке. Но лично для меня самым большим разочарованием стало полное отсутствие каких-либо лючков, позволяющих проникнуть из пассажирской части салона в грузовую. Так же мастер в ходе быстрого опроса подтвердил, что и из колесных ниш тоже нет хода … В общем, везде облом.
Тут я услышал смех и пошел проверить, что стряслось. Оказалось, Тимур Ильясов решил проверить, можно ли использовать форточку в кабине пилотов для проникновения в самолет или обратно. Первая попытка завершилась ничем — несмотря на подогнанный трап, он умудрился чем-то зацепиться и застрять. Мгновенно его торчащая из самолета жопа стала объектом шуток и насмешек. Отцепившись, тоже ржущий Ильясов предложил шутникам самим попробовать все предложенные способы. Детский сад — штаны на лямке.
Следующую попытка была осуществлена уже изнутри самолета. Довольно легко Ильясов уселся на край окна, но дальше никак. Просто не за что было ухватиться, чтобы дальше вытащить свое тело. Немного посовещавшись, дружно признали такой способ проникновения крайне неудобным.
— Мужики, а что вы хотите получить-то? — поинтересовался наблюдающий за нами мастер
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну скажем, двери закрыты, а надо тайно проникнуть в самолет
— Так трос выпустите и залазьте, пока сил хватит
— Трос?
Оказывается, над каждой форточкой в кабине пилотов есть лючок, за которым прячется аккуратно смотаный трос, который достает прямо до земли. Основное его предназначение — это эвакуация пилотов в случае, когда добраться до основных дверей нельзя.
После совета дело пошло гораздо живее. Главной проблемой стали наши габариты. В полном снаряжением мы даже боком не пролазили. Да и вообще форточка явно была рассчитана на худосочных. Например, я протиснулся, только скинув с себя все, да и то соскреб почти все складки на пузе по пути. Значит, в случае чего надо забираться в два этапа: сначала сам, потом снаряжение и оружие.
Следом мы попробовали открыть дверь самолета снаружи. Это оказалось очень просто: на каждой двери красным был обозначен рычаг, который необходимо было потянуть на себя и провернуть. После этого толкай дверь внутрь и вход открыт.
Для пробы мы подкатили трап, которым пользуются техники и попробовали быстро проникнуть в самолет. Сразу же выяснили, что дверь тяжелая и категорически не желает быстро открываться, тем более когда на нее давят со столь хлипкой опоры.
— Это еще ничего — прокомментировал Макарыч наши попытки быстро открыть дверь — вот у сто четвертого еще военные механизм делали, там иногда дверь втроем открывать приходилось, особенно если на морозе.
А вот аварийные люки, как ни странно, открывались очень легко — так же потяни рычаг на себя, поверни и люк сам проваливался внутрь. Веса в нем немного, килограмм тридцать… Я еще раз изучил инструкцию.
Специально очерченный квадрат с надписью “рубить тут” мы проверять не стали, удовольствовались рассказом, что за этим квадратом никаких важных кабелей и трубопроводов нет, поэтому пожарным или спасателям можно спокойно там долбить обшивку, не боясь добавить разрушений.
— Так, а что видят террористы? — внезапно озаботился Незлобин — мы тут корячимся, а они готовятся…
Признав резонность его доводов, я назначил многострадальное второе отделение террористами и отправил в самолет. Народ тут же вошел в роль и начал делать зверские рожи, угрожая всех взорвать. Но после моего начальственного рыка рассосались по самолету и принялись рассматривать окружающую обстановку.
Поначалу я не поверил докладам, но поднявшись по трапу и превратившись в террориста, признал очевидное: из самолета не было видно примерно ничего. Если по буквам, то Николай-Ирина-Харитон-Ульяна-Яна, т.е. нихуя. Что-то можно было рассмотреть из пассажирского салона в стороны, да из кабины пилотов вперед, но с дикой мертвой зоной перед самым носом самолета. В общем, сзади хоть еще один самолет подгоняй — никто не увидит. Попробовали встать около дверей. Если не выпендриваться и прижиматься к фюзеляжу — тоже не видно. Прекрасно. Делаем фотографии всей экой красоты и кладем в план.
Ладно, в самолет мы проникли, теперь надо быстро добраться до террористов. Незлобин попытался пробежаться по салону, но тут же ударился ногой о торчащий подлокотник и шипя, плюхнулся в следующий ряд. Я скептически провел взглядом по уходящим в глубину салона ровному ряду кресел.
— Командир, а ведь в креслах будут люди — негромко произнес подошедший сзади Иво — еще больше мешаться будут.
Для проверки усадили всех в крайние кресла. Без того узкий проход стал еще меньше. А ведь стюардессы тут перемещаются … Я попытался вспомнить свои редкие полеты. Нет, ничего в голову не приходит. Вроде ходили как обычно.
— Товарищи, а вы бочком, как в школе — совершенно внезапно для меня прорезался голос Байбала.
— Вот так, вприпрыжку — якут попытался изобразить нечто из балетного репертуара.
А ведь он прав. Я развернул тело и приставным шагом довольно шустро проскочил через “полосу препятствий”.
— Товарищ Гоголев , от лица группы выражаю вам благодарность — официальным тоном я обратился к нему.
