Опустив голову к таксофону, ощущая кожей холодный алюминий, я собралась с силами. Переступить черту, больше ничего не остается. Ничего не осталось.
— Помоги…
На другом конце провода повисло молчание, после:
— Не расслышал. Не могла бы повторить, Тамара?
Пальцы сильнее сжали телефонную трубку.
— Помо…ги мне.
— А-а-а-а. Тебе требуется от меня помощь. Забавно, — я зажмурилась, проклиная свою судьбу. — Разве не ты сбежала от меня? Наша прошлая встреча прошла не совсем, как я ожидал, и я разочарован.
Будь ты проклят.
— И знаешь? Мне наплевать на твои проблемы, — его голос был очень спокоен. Словно мы говорим о погоде и это раздражало сильнее. — Пока…
О нет. Только не это!
— ПОСТОЙ!
Мой крик повис в глубине кабинки. Упав на колени, всеми силами сдерживая панику и обреченность, слова полились из меня потоком:
— Ты должен помочь, — я шмыгнула, — обязан! Она верила в тебя, пусть и предала в итоге. Но она верила. Верила…
Во мне не осталось сил. Будучи ребенком мама веяла надеждой, что мы уедем из кошмара, преследующий нас ежеминутно. Иногда случается, что тот, кому ты веришь больше всего, предает тебя, оставляя в душе колотую рану. И ему неважно сильно ты страдаешь или пытаешься справиться с болью, веря в людей. Когда-то я желала найти маму, узнать почему она ушла. Правда, к которой я стремилась, оказалась худшее, что можно представить. Самое обидное — Павел знал. Знал обо всем. И пытался предостеречь, зная — я сломаюсь. Тогда, в момент опустошения я не хотела понять, почему он помог. Сейчас же…
— Я говорил, не лезь в это дело. София ушла и ничто не вернет ее к тебе, так же как…
Кулаки сжались.
— Его, — дыхание сорвалось, в груди стало так больно, что трудно дышать. Не говори мне, что… — Тамара, ты так и не научилась логике?
Павел ехидно засмеялся, от чего меня передернуло.
— Бежать от прошлого, пытаться закинуть его на дальнюю полку, и делать вид, что ничего не было. Скрывать ото всех правду о себе. От него.
— Зат-т-ткннниссььь…
— Ведь то что он знает — о твоем изнасиловании, не делает тебе чести. А вот когда он поймет, кто скрывается за невинным личиком. Хотел бы на это посмотреть!
В глазах потемнело. Пусть он замолчит и не говорит этих слов.
— Сбежала в надежде сделать мир лучше, в этом твоя слабость. Знаешь что? — все тело ожидало продолжения, — я помогу тебе. Взамен ты ответишь на мои вопросы.
Теперь я действительно зла.
— Вопросы?! Ты знаешь все! Мой ответ по-прежнему — нет.
Он засмеялся. Смех длился очень долго, я уже не надеялась, что Павел вернется к разговору, но ему важно знать. А мне важна помощь. Услуга за услугу.
— Тамара, Тамара… — его голос приобрел доселе не знакомые опасные нотки. Дыхание затруднялось, дрожь прошла по всему телу. Не удивительно, что его все бояться. Одним голосом Павел внушает нечеловеческий страх. — Играешь не по правилам. Интересно, а он знает твое настоящее имя, Ример?
Что?
— Андрей Минаев. Человек с пошатнувшейся психикой. Любопытно, как ты могла полюбить такой экземпляр? Или ты не видела? Конечно, не видела, каким опасным он может быть. Ха-ха.
О чем он говорит?
— Бояться надо его, а не меня. И я жду тебя. У тебя ровно двадцать минут, если не появишься у порога моего дома, я заставлю приехать ко мне.
Я знаю на что он способен и нет необходимости угрожать. Но он этого не знал.
— Нет! Не вешай трубку! — но было уже поздно. В телефоне послышались гудки. Разговор окончен и время пошло.
Положив руку на стекло кабинки, я смотрела на капли дождя еле заметных в темноте. Ночной мрак пугал и обволакивал. Не знаю почему, но я сейчас уже ничего не хочу. Странные слова Павла не уходили из головы. Почему он так сказал. Бояться Андрея? Да, у него проблемы с психикой. Если человек однажды потерял любимого человека, боль от его утраты останется на всю жизнь. То как он с почти безумной заботой опекает Елену, не говорит о его жестокости. Я уже не говорю, о том, каким устрашающим он может быть. Когда я увидела его в первый раз, первое что не давало покоя — его глаза. В них заключалась такая боль, что, прожив хоть тридцать лет никогда, не познаю ее.
Андрея Минаева я знаю долгие годы, заслушиваясь его песнями день ото дня, они давали некую надежду. Сочинив такие стихи, человек не может быть негодяем.
И чтобы не говорил Павел, своего мнения никогда не изменю.
Неожиданно дверца телефонной бутки резко распахнулась. Холодный, влажный от дождя воздух ворвался в бутку. Знакомое томление от присутствия Минаева дало о себе знать. Неужели он пришел?
Я улыбнулась, уверенная что перед собой увижу именно его, встала с пола и подняла глаза. Улыбка так же быстро погасла, как и появилась.
— Я обежал весь вокзал, пока не увидел тебя сидящей на полу, блондиночка. Эй, ты чего нахмурилась? — искренне удивился Эфраим, оглянувшись вокруг, надеясь найти кого-то для помощи, если я впаду в истерику. — Тебе плохо?
Плохо? Не уверена, что это слово описывает мое состояние.
— Все хорошо.
Он неуверенно посмотрел мне в глаза.
— Правда? Ты бледная, голубые глазки.
Я улыбнулась, в надежде приободрить его и поставить точку над бессмысленными вопросами. Эфраим улыбнулся в ответ, от чего его лицо преобразилось на глазах. В свете уличных фонарей или же из-за стресса, я заметила насколько красив Эфраим. В первую нашу встречу, я не обратила внимания на его обаяние. Мужчина около двадцати пяти лет, с забавной прической напоминавшая заросший кустарник. Высокий, чуть ниже ростом Минаева. Его внешность говорила о высоком происхождении. В нем все было правильным. Но глядя на него, я воспринимала Эфраима младшим братом, нежели мужчиной в рассвете сил.
Удивленный тем, что его рассматривают, парень смущенно почесал затылок, приподнял верхнюю губу и опустил глаза.
— Я…это…заказал нам такси.
— Спасибо.
Эфраим не улыбнулся, продолжая смущаться от любого моего жеста, поднял портфель.
— Тогда пошли?
— Тебе по пути? — решила спросить я, хоть как-то сгладить неловкость.
— Не совсем.
— О. Не хочу быть тебе обузой.
Его пальцы остановились, не коснувшись дверной ручки. Слегка повернув голову, Эфраим нахмурил брови, явно недовольный моими словами.
Я растерялась.
— Тебя наверняка заждались, а ты возишься со мной.
— Это не проблема. Да и поздно уже шататься одной по городу.
Такой ответ меня не удовлетворил.
Коснувшись пальцами его куртки, ощущая подушечками пальцев мягкость ткани, я слегка потянула за рукав.
