— Сегодня четверг.
После того я долго называл ее Пятницей.
277. Настоящая Африка
Через пару дней после прилета в Браззавиль нас с женой повезли «на водопады» — посмотреть Африку.
Я ожидал по дороге лицезреть обезьян, слонов, зебр. А лицезрел кур и коров, правда, коров не европейских, а каких-то особенных, с большими рогами.
Зато на водопаде увидел настоящего туземца в набедренной повязке и с копьем. Его за деньги фотографировали. Потом туземец заявил, что у него обеденный перерыв, оделся в европейский костюм, сел на мерседес и уехал.
— Отличный бизнес! — прокомментировал оказавшийся рядом торгпред.
278. Зеленый бандит и бифштексы
В те годы на Южно-Африканскую Республику было наложено эмбарго, однако компании западных стран нарушали его. Почти каждое утро из Йоханнесбурга в Браззавиль прилетал самолет неизвестно какой компании, на его бортах были нарисованы зеленые цветы, поэтому звали его «зеленым разбойником». Привозил он свежее мясо. Оно шло во Францию, кое-что оставалось в Браззавиле. И мы утром покупали свежайшую вырезку высокого качества.
Никогда потом ни во Франции, ни в США я не ел подобных бифштексов.
279. Есть женщины в африканских селеньях
После переворота браззавильская служба безопасности усилила охрану государственных чиновников. В качестве телохранителей иногда использовали женщин из какого-то племени.
Однажды на аэродроме я встретил министра здравоохранения, маленького субтильного старичка в элегантном костюме, и рядом с ним двух девиц в африканской одежде с мышцами культуристов и ростом под два метра. Они указывали ему дорогу и свирепо смотрели на окружающих. Он покорно кивал головой и шел, куда они показывали.
Было трудно удержаться от смеха.
280. После переворота
В Браззавиле мы жили в самом центре города в большом семиэтажном доме. Внизу было одно из самых популярных в Браззе кафе. Публика там была самая разная: дипломаты, чиновники.
18 марта 1977 года президент Конго Мариан Нгуаби был убит и власть захватила хунта во главе с полковником Жаком Жоахимом Йомби-Опанго. Через день после переворота в кафе за пивом приехал сам глава хунты и — я понимаю, что в это трудно поверить, но в Конго это было нормально — привез сдать ящик пустых бутылок. Его сопровождал охранник с автоматом. Тот не знал, что ему делать: бросить автомат и помогать полковнику или смотреть, как тот несет ящик. Опанго распорядился: держи автомат. Потом он прошел в кафе, заказал кофе и минут двадцать мирно беседовал с посетителями. Напомню, что это было через день после переворота.
Бывшего президента Мариана Нгуаби я видел несколько раз в магазине. Ходил он без охраны. Правда, его потом убили. Но убил охранник.
281. Я и дама полусвета
Около этого кафе всегда дежурили дамы определенного поведения. Они приезжали из соседнего Заира. В Браззе был твердый французский западноафриканский франк, а в Заире — местная валюта. Поэтому, как рассказывали знатоки, две ночи в Браззавиле обеспечивали жизнь семьи в Киншасе на месяц.
Однажды у нас были гости: муж, жена и дочка. Я не помню, почему, но мы послали дочку на кухню вылить чай из чашки. А она поленилась, вылила чай в окно… и попала на одну из дам. Та, естественно, подняла крик и попыталась проникнуть в дом, но наш консьерж ее не пустил.
На следующий день консьерж подошел ко мне:
— Месье, я ваш друг. Вчера к вам пыталась проникнуть дама. Но я знал, что мадам дома, и не пустил ее. Я ваш друг.
И далее произнес сакраментальную фразу:
— Mile francs.
Это означало, что я должен дать ему тысячу франков КФА (примерно 3 доллара) за неоценимую услугу.
Я дал.
282. Искушение алмазами
— Только для вас, месье.
Здоровенный тип раскрыл ладонь — и я увидел десяток камешков величиной с булавочную головку.
— Настоящие бриллианты, месье.
Около дома, где я жил, часто появлялись подозрительные личности, предлагавшие необработанные алмазы.
Алмазы эти были настоящие, их привозили из соседней Катанги. В том, что они настоящие, можно было легко убедиться, поцарапав ими стекло машины, — настоящий алмаз должен резать стекло.
Нешлифованные алмазы никого не интересовали. Хотя, говорили специалисты, попадались алмазы чистой воды, такие легко отличить: бросить в стакан с водой, и их не будет видно. Эти действительно представляли собой ценность.
— Очень дешево, месье. Только для вас, месье.
Алмазов я не покупал. А некоторые мои коллеги покупали.
283. Имущество конголезской армии
Я должен был перевезти оборудование для своего посольства в Сан-Томе из Браззавиля. Наши военные пригнали из Анголы грузовой самолет АН-24. Долететь в Сан-Томе он мог только с посадкой в Габоне, но надежд на получение разрешения на посадку в Габоне самолета, приписанного к «враждебной» Анголе, не было.
— Берите две бутылки виски и приходите с женой к нам, — сказал мне А. Никодимов, работник нашего торгпредства в Браззавиле.
В положенное время мы с Ларисой пришли к Никодимову. Нас встречали его радушная жена и… конголезский офицер, летчик. Узнав о нашей проблеме, он засмеялся: «Проблем не будет» — и спросил, много ли у нас имущества и хватит ли нам одного самолета. Я ответил, что хватит, и потом пожалел.
На следующий день пилот нашего АН-24 получил документы, в которых говорилось, что он перевозит «имущество конголезской армии».
Набили мы самолет так, что места для Ларисы не нашлось. Поднимался он медленно и, когда оторвался от земли в самом конце взлетной полосы, взволнованные провожающие облегченно вздохнули.
В Габоне все обошлось, но когда мы сели в Сан-Томе, нас окружили местные военные. Им пришлось объяснять, что мы везем «оборудование дружеской конголезской армии» и никакого отношения к «вражескому Габону» не имеем.
На обратом пути мы попали в тропическую грозу. Нас кидало в разные стороны, как в плохом кинобоевике. Прошедший войну пилот А. И. Смирнов, когда сели, признался:
— Лечу и думаю: «В учебной группе у нас было двадцать пять человек, в живых осталось двадцать. А теперь и девятнадцать».
Этот самолет еще несколько лет летал в Анголе. Потом его сбили. Пилот-анголец погиб.
284. Что нужно делать, чтобы не посадили
Я был утвержден постоянным проверенным в делах, руководителем дипломатической миссии и по этому поводу был вызван в Москву «для консультаций».
Многоопытный главный бухгалтер министерства напутствовал меня:
— Если ты перерасходуешь статью на представительские расходы больше чем на 1000 долларов, тебя посадят. Правда, посол в США израсходовал на 2500 долларов больше, но ему все сошло, потому что он член ЦК. А тебя посадят. Если ты перестроишь флигель и затратишь больше 800 долларов, тебя посадят. Правда, посол в Египте построил целый сарай, но ему все сошло, потому что он член ЦК. А тебя посадят.
После очередного «посадят» я не выдержал:
— Если я все буду делать только по инструкции, меня прогонят «за неспособность решать оперативные задачи».
— Прогонят, — согласился главный бухгалтер.
Но опыт работы в дипмиссиях у меня был. И когда передо мной вставала проблема, которую я мог решить, только нарушив инструкцию, я посылал в Москву телеграмму:
— Если не будет возражений, я…
И описывал, что намереваюсь сделать. Телеграмму заканчивал:
— Ответ жду через семь дней.
Ни разу ответа я не получил. И все сходило.
285. Кому рай, а кому нет
Зимой 1976 года я снова был вызван в Москву на совещание. Заодно решил показаться врачам, сдать анализы. Посольский врач в Браззавиле посоветовал мне купить специфический анестезирующий гель для анализа через катетер. В Москве достать его невозможно, а в Конго он продавался в любой аптеке.
В Москве, возвращаясь после анализа домой, я попросил таксиста сделать крюк до общественного туалета. Он начал ворчать, но когда я рассказал ему, через что мне вводили трубку, он был настолько потрясен, что через каждые пять минут участливо спрашивал, не надо ли сделать еще крюк до туалета.
Врачи выдали мне с полдюжины лекарств, и я начал послушно их принимать. Когда я возвращался назад в Конго, в самолете со мной летела большая группа рабочих. Через час после взлета началась пьянка.
— Налей этому, — сказал кто-то, указав на меня.
— Да ну его, он болезный, — ответил мой сосед и показал на разложенные передо мной лекарства. — Еще помрет!
Браззавиль встретил меня солнцем. После заснеженной Москвы — бурная зелень, голубое небо, пальмы, разноцветные птицы.
— У вас тут просто рай, — сказал я встречавшей меня Ларисе.
Она не согласилась:
— У нас пекло. Тебе повезло: отдохнул от жары.
