Заставляю себя сделать шаг, потом еще один. И не замечаю, как оказываюсь перед коричневой дверью офиса. Сейчас предстоит знакомство с новыми людьми, а встреча с Владом уничтожила весь энтузиазм.
Тем не менее растягиваю губы в улыбке и стучу, заглядывая внутрь. Странно, никого нет. Все столы пустые. Кручу головой, замечая слева еще одну дверь с надписью «Корина Ольга Матвеевна. Глава экономического отдела». Вот туда-то мне и надо.
Ольга Матвеевна строгая женщина немного за тридцать оказывается на месте, она приглашает меня присесть, задает несколько вопросов, касающиеся только моего опыта работы, за что я ей очень благодарна. С недавних пор расспросы о сыне вызывают кучу подозрений.
— Татьяна, я очень рада, что в нашем полку прибыло, — говорит Ольга Матвеевна бесстрастно, — пойдемте я представлю вас коллективу.
Мы выходим, и, кажется ее ничуть не смущает отсутствие всех работников, хотя до обеда еще минут двадцать. Следую за Ольгой к точно такой же двери без опознавательных знаков, входим без стука.
Небольшое помещение оказывается кухней. Здесь два стола, которые сейчас сдвинуты, и несколько человек пью чай с различным набором сладкого.
— Ребят, — обращается ко всем Ольга, — привела вам нового бойца. Знакомьтесь — Татьяна Казанцева.
На меня обращаются пять пар глаз — три женские и две мужские, и я начинаю чувствовать себя неуютно. Не люблю оказываться в центре внимания.
— Ну, наконец-то, — всплескивает руками худенькая маленькая женщина. — Я — Люба.
— Танечка, — со стула подскакивает полноватый мужчина лет пятидесяти. — Я — Виктор. Можно просто Витя. Проходи к столу, у меня сегодня юбилей и мы чаевничаем.
Виктор придвигает к столу и галантно предлагает мне сесть. Не вижу смысла отказываться, мне почему-то очень нравится атмосфера в коллективе.
— Ольга Матвеевна, вы тоже садитесь, — предлагает юбиляр.
— Вить, не могу, — с сожалением отказывается женщина, и нервным движением откидывает короткие русые волосы назад, — Грымза в здании.
Все понимающе кивают и сочувствуют начальнице.
— Еще раз с днем рождения. Если что, я у себя.
С этими словами Ольга покидает кухню, и начинается вливание в коллектив. Наташа — пепельная блондинка с эффектной фигурой, Кристина — худая брюнетка с вздернутым носиком, Полина — пухленька розовощекая блондинка с россыпью веснушек и Николай — высокий русоволосый мужчина, немного похожий внешностью на Сомова, только младше.
Когда знакомство закончено, чай разлит, а на моей тарелке красуется кусок аппетитного торта, я решаюсь задать вопрос:
— А кто такая Грымза?
— О-о-о, — тянет Наташа, — с чего бы начать? В общем Грымза — это немка Катя Опенгер. То ли невеста, то ли любовница наше большого босса, глава отдела по связям, Снежная Королева сия царства и просто стерва.
Невеста босса, значит. Что-то подсказывает, что не Александра Петровича. А значит это она ответила тогда на звонок. Полный абзац.
— Ей на глаза лучше не попадаться, — поддакивает Коля, — а уж становиться ее врагом и вовсе не советую. Она у нас чуть Полинку до нервного срыва не довела.
Я перевожу недоуменный взгляд на женщину. Чем она могла не угодить немке? Полина похожа на плюшевого зайку, которого хочется прижать к груди и потискать.
— Я не знаю, почему она меня донимала, — краснея говорит блондинка. — Я вообще не понимаю по какому праву она лезет в работу каждого отдела. У всех свои начальники. Ей буквально не нравилось во мне все — от внешнего вида до моей работы.
Я оглядываю Полину с головы до ног. Классический темно-серый брючный костюм хорошо сидит на фигуре, волосы стянуты в строгий пучок, нет ни пошлости, ни вульгарщины. Не знаю какой она профессионал, но если до сих пор здесь работает, то делаю вывод — хороший.
— Катя очень педантичная, скрупулезная перфекционистка и ее бесит, что кто-то может от нее отличаться, — включается в разговор Виктор. — Она хочет, чтобы мы были роботами и не теряли концентрацию ни на минуту. Ее не волнует, что у тебя может что-то болеть или что тебя отвлекли. Запомни, ее можно называть только фрау Опенгер, а Катя — это ее полное, сокращенное и уменьшительно-ласкательное имя. И еще она ненавидит рыжих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ой, да брось, — с сарказмом хмыкает Кристина, — она в принципе не способна на человеческие чувства и цепляется ко всем, кто попадается под руку. Думаю потому, — женщина понижает голос, — что Владислав Андреевич не только не надел ей кольцо на палец, но и всячески отрицает, что у них отношения. И цвет волос не при чем.
— Так-то оно так, — соглашается Витя, — Владислав Андреевич не дурак на такой вобле жениться, но вспомни Машку из бухгалтерии или менеджера Марину. Они обе жаловались, что их уволили ни за что.
— Машка, Грымзу сукой назвала, та услышала, а Маринка по рабочему телефону со своим парнем постоянно ругалась, до нее вечно не дозвониться, — возражает Кристина.
— На Польку неприятности и придирки посыпались, когда она имидж сменила, — говорит Коля, откусывая слойку, и продолжает с набитым ртом, — а как обратно перекрасилась, все закончилось.
Все за столом замолкают, обдумывая Колины слова. Я ковыряю остатки торта, окончательно убеждаясь, что в этой компании мне не работать. Мало того, что Влад против, скоро к нему присоединится и его невеста. И все из-за цвета волос. Это могло бы быть смешно, если бы не было так грустно. И непрофессионально.
Ловлю на себе несколько сочувствующих взглядов, и улыбаясь в ответ, пожимаю плечами, мол, что поделать.
Влад. Наши дни
И-ДИ-ОТ! Я! ПОЛ-НЫЙ И-ДИ-ОТ!
Зачем я сорвался на Ведьме?
Возможно, эта стерва и заслужила каждое мое обидное слово, но я повел себя не как босс, а как обиженный мальчишка.
Вчера я полночи бухал, прокручивал в голове события прошлого и, как последний мазохист, просматривал снимки, сделанные Артемом.
Когда Сашка пришел в себя и узнал, что не сможет ходить, его будто подменили. Сколько жизнь его не пинала, он преодолевал трудности и становился сильнее, но авария сломала что-то внутри. Дядя отказывался от лечения, говорил, чтобы я оставил его в доме для инвалидов и забыл к нему дорогу. Но я не мог так поступить.
Когда Таня меня послала, казалось, что последний родной человек отвернулся, что последняя соломинка, держащая мое сознание на плаву, сломалась. А рядом было только Катя, но я никогда не чувствовал от нее искренней поддержки, зато мог отвлечься в постели.
После отъезда Джозефа, мы поужинали и поехали ко мне. Я не планировал спать с ней, но Катя проявила такую настойчивость, словно на кону стояла ее жизнь.
Даудова поймали, Таня отшила, а Сашка сходил с ума от болей. Еще хуже ему становилась, когда он видел жалость на моем лице. Это буквально приводило его в бешенство. Дядя легко мог кинуть капельницей в меня или в докторов. Я боялся, что он задумается о суициде, и все свое время посвятил ему. Подавил все чувства, спрятав глубоко внутри, старался выглядеть либо веселым, либо равнодушным.
И вскоре равнодушие перестало отражаться только снаружи, она поглотило меня целиком.
Мой сон сократился с четырех-пяти часов до двух-трех, пока усталость не брала верх, и я просто-напросто не отрубался. Не счесть сколько раз охрана вытаскивала меня из машины невменяемого, а секретарша находила в рабочем кресле. Пару раз падал в обморок на улице, и те же охранники волочили домой или в больницу.
Открыл папку с фотками, наливая очередной стакан виски. Знал, что будет больно, но не смог остановиться.
Первый: ее целует муж. Он практически полностью скрывает Таню, но видно, что она не реагирует — глаза открыты, руки вдоль тела. Тут все ясно, она знает об измене мужа и чувствует неприязнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потом несколько кадров, где она сидит в кругу семьи за столом, установленным на улице. Темноволосая женщина скорее всего мать. Сестра — ее я видел в Краснодаре. И пара постарше, видимо, бабушка и дедушка.
Таня веселая, счастливая и безумно красивая. Солнце играет бликами на ярких волосах, завораживающая улыбка до сих пор вызывает ответную.
