— Лорд Карлайл, как я рада, что вы нас все-таки посетили! — протрубила герцогиня Дил, как только Шарлотта и Патриция отдали плащи лакею. Герцогиня всегда напоминала Шарлотте длинномордого пони, который был у нее в детстве, и с годами схожесть герцогини с лошадью только усилилась. — Мисс Макгрегор? А вы, должно быть, капитан Вудвелл. Добро пожаловать, сэр. Мои поздравления по случаю предстоящего бракосочетания.
Шарлотта вежливо ждала, когда с ней поздороваются, заранее наслаждаясь минутой торжества. Она сделала то, что собиралась, — удачно вышла замуж и вновь обрела свое положение в высшем обществе, пусть даже с богатством ничего не получилось. Теперь никто в обществе не посмеет ею пренебречь, если не захочет навлечь на себя гнев Дэра, а так как его обычно везде встречали радушно (хотя он и редко появлялся на публике), она прекрасно сознавала — его имя ее защитит. Когда герцогиня соизволила до нее снизойти, Шарлотта сверкнула своими ямочками.
— Леди Карлайл. — Едва заметный наклон головы, отсутствующий взгляд.
— Ваша светлость. — Шарлотта широко улыбнулась и присела в глубоком реверансе — исключительно для того, чтобы позлить герцогиню. Выпрямилась, поздоровалась с герцогом, принесла свои поздравления маркизу Саммертону, поцеловала в щеку недостойную носительницу своего имени и, опираясь на руку мужа, гордо вошла в переполненный зал. Пламя свечей моргало и колебалось, воздух колыхался от передвижений стольких людей, исполнявших замысловатый танец вежливого светского общения. Шарлотту охватил восторг. Она счастливо заулыбалась.
Она преуспела там, где все, все предсказывали неудачу! Вернулась на своих собственных условиях, и теперь никто не сможет лишить ее законного места в обществе! Ах, как прекрасна жизнь!
— Я вернулась, — выдохнула Шарлотта, наслаждаясь победой, глаза ее ярко сверкали.
— Мне нужно выпить. Надеюсь, вы присмотрите за Патрицией? — спросил Дэр, высвобождая руку, на которую опиралась Шарлотта. — Прекрасно. Когда надумаете вернуться домой, пошлите за мной.
Шарлотта в ужасе взглянула на мужа, решившего покинуть ее в миг высочайшего триумфа.
— О, Шарлотта, разве это не прекрасно? Вы когда-нибудь видели столько горящих свечей? Просто удивительно, что из-за духоты никто еще не лишился чувств. Как по-вашему, почему все двери закрыты? Разве не лучше было впустить немного воздуха? А цветы! Кто бы мог представить, что в Лондоне есть столько белых роз! О, Шарли, посмотрите, только гляньте на платье вон той леди. Это же скандал! Сквозь него видны нижние юбки! Когда я выйду замуж, обязательно нужно будет сшить такое же. А куда делись Дэр и Дэвид? — Лицо Патриции светилось от возбуждения, резко отличаясь от удрученного лица невестки.
Шарлотта проглотила разочарование, сказав самой себе, что на самом деле Дэр ей здесь вовсе и не нужен, но едва мысль оформилась, стало ясно, что это неправда. Рядом с ним все казалось ярче, увлекательнее, а когда он ушел, все поблекло и поскучнело.
— У Аласдэра от духоты пересохло в горле, он пошел освежиться. Думаю, Дэвид составил ему компанию. Двери наверняка закрыты, потому что ждут принца-регента, и я очень сомневаюсь, что ваш муж одобрит, если вы станете расхаживать по Лондону в платье, как у миссис Каттер. Эта вдова пользуется дурной славой, она не та особа, которой стоит заряжать.
Патриция недоуменно заморгала, потом улыбнулась и взяла Шарлотту под руку.
— Подражать, Шарли. Пойдемте, вы обещали представить меня всем тем людям с кем не разрешит познакомиться тетя Уитни. Давайте начнем с миссис Каттер.
Следующий час Шарлотта провела в совершенно непривычной роли дуэньи. Пусть Патриция и не была юной взбалмошной барышней, за которой нужно следить в оба, чтобы она себя не погубила, но все же она была молодой, изумленной и совершенно очарованной тем миром, с которым до сих пор почти не соприкасалась. Кроме того, в ней чувствовался дух озорства и непослушания, который, как с ужасом поняла Шарлотта, сильно напоминал ее собственный. Никогда еще ей не приходилось отвечать за другого человека, и это ощущение Шарлотте не нравилось.
— Теперь-то я понимаю, что приходилось выдерживать моей несчастной матери, — некоторое время спустя обращаясь к Каролине, пробурчала Шарлотта, не позволив лорду Брайсленду, знаменитому повесе, печально известному виновнику многих загубленных репутацией, увести Патрицию в укромный уголок герцогского сада. Каролина хихикнула.
— Я обручена, Шарлотта! — возражала Патриция, пока подруги вели ее по гаревой дорожке, окаймленной кустами, подстриженными в форме разных животных. Дорожка начиналась у самых дверей в бальный зал. — Теперь моей репутации ничто не повредит! А у лорда Брайсленда очень красивые золотистые локоны, правда, леди Беверли?
— О да, просто как у этого модного лорда Байрона, — согласилась Каролина.
— Наверняка накручивает их каждый вечер на папильотки, как Байрон! — рявкнула Шарлотта, остановилась, повернулась к хихикающей золовке, быстро огляделась, но не увидела ничего, кроме гигантской живой изгороди из тиса, отмечающей границы лабиринта. — Отлично, вокруг никого, поэтому можно говорить откровенно. Патриция, я не могу допустить, чтобы вы вели себя легкомысленно и выставляли себя полной дурочкой. Просто не могу. Что бы сказал Аласдэр, если бы я позволила соблазнить вас в саду? Что бы сказал Дэвид? Он наверняка пришел бы в бешенство.
— Это правда, правда. Как же, я помню, незадолго до свадьбы дорогой Алджернон увидел, как я восхищаюсь усами лорда Селфриджа, — ты его помнишь, Шарли, у него были просто восхитительные светлые усы, и я почувствовала, что просто обязана их потрогать, чтобы убедиться, что они такие же мягкие на ощупь, как на вид, и ты знаешь, такие же! Ну, просто очень мягкие, и мне очень захотелось его поцеловать, просто чтобы узнать, щекочут они губы или нет. Но тут в комнату ворвался дорогой Алджернон и начал разглагольствовать о том, что я его позорю и готова потерять свою невинность ради каких-то усов…
— Да, спасибо, Каро, — прервала подругу Шарлотта. — Мы поняли твою точку зрения, если, конечно, она у тебя имелась. Что до вас, Патриция, я настаиваю, чтобы вы все время находились рядом со мной и уловили, на что я намекаю. Право же, я бы никогда в жизни не позволила вам читать книгу Вивьен ля Блу, если бы думала, что вы начнете обсуждать с леди Джерси относительные достоинства «Танца минотавра» в сравнении с «Восьмыми небесными вратами Аполлона»! Пусть она смехотворна, ограниченна и старомодна, тем не менее, она одна из столпов светского общества. С ней нельзя обсуждать супружеские упражнения!
