Короче говоря, я старательно сжег письмо, тщательно растер обугленные клочки и окончательно успокоился только застукав себя за вдумчивым созерцанием собственных перепачканных пеплом ладоней.
– Выбирайся отсюда, дорогуша, – посоветовал я себе. – Видеть уже не могу твою обезумевшую от чудес рожу. Постарайся просто вернуться домой, ладно?
Я поспешно эвакуировал из библиотеки жалкие остатки себя, благо дверца, ведущая на антресоли, все еще была к моим услугам.
– Ты быстро вернулся, – одобрительно сказал Лонли-Локли, оторвавшись от стопки книг. – Внизу еще тихо. Кстати, в этом месте водятся самые настоящие привидения. Двое только что побывали здесь. Я был готов ко всему, но они не обратили на меня никакого внимания. Прошли мимо и растворились в стене.
– Думаю, они не растворились, – улыбнулся я. – Я совершенно точно знаю, что где-то здесь есть невидимая дверь, ведущая наверх, в башенку. Существа, населяющие дом, могут пользоваться этой дверью, а мы с тобой – нет, не знаю уж почему. Но думаю, никакие они не привидения. Я почти уверен, что они-то как раз – самые обыкновенные живые люди. В отличие от нас с тобой.
– Не понимаю, – нахмурился Шурф.
– Я и сам многого не понимаю. Но, кажется, начинаю догадываться, что такое «изнанка Темной Стороны». Не какой-нибудь параллельный Мир, не соседняя Вселенная, а возможность кардинально изменить собственную природу, стать чем-то иным, а потом отправиться куда душа пожелает. Ну, или куда случайно занесет. Поэтому обитающие здесь люди нас не замечают. И, наверное, именно поэтому ты чуть не исчез, когда мы с тобой пересекали границу… Прости, дружище, я совершенно не способен объяснить более внятно. Тут явно нужны какие-то специальные термины, которых я не знаю.
– Ты вполне внятно высказался. И твоя версия – не самый худший способ исказить истину, до которой мы все равно вряд ли когда-нибудь доберемся. Поэтому давай не будем сводить себя с ума рассуждениями. Лучше посмотри, что я нашел. Все остальные книги на каких-то непонятных языках, даже алфавит мне незнаком, а эта похожа на те, которые ты доставал для меня из Щели между Мирами. Тут еще написано, что она «очень страшная».
– Где написано?
Он протянул мне толстенную книгу в гладком темно-коричневом переплете. Ни названия, ни имени автора – так обычно выглядит книга, с которой сняли пеструю суперобложку. На корешке наклеена широкая полоска бумажного скотча с размашистой надписью черным маркером: «Очень страшная книга». Я открыл ее и сложился пополам от смеха: «Стивен Кинг. Томминокеры». Вот уж повезло Шурфу, ничего не скажешь!
– Макс, это действительно смешно, или у тебя просто сдали нервы? – озабоченно спросил мой друг.
– Пожалуй, и то и другое. Но, по крайней мере, это самая настоящая книга, написанная совершенно реальным человеком. И ты можешь взять ее, если хочешь.
– Разумеется, хочу. Думаешь, можно?
– Совершенно уверен. В библиотеке мне как раз подробно объяснили, что здесь позволено, а что нет.
– Кто тебе это объяснил, скажи на милость?
– Ваш Король Мёнин, кто же еще, – вздохнул я. – Написал мне письмо, вежливо дал понять, что салагам вроде меня не следует шастать по его библиотеке. Заодно извинился за некрасивое поведение своего бывшего любимца Дорота, и все в таком духе. В общем, забирай свою книгу. По словам Мёнина, их отсюда пачками можно выносить. Но тебе же не нужно пачками?
– Я бы не отказался, честно говоря. Мало ли, что алфавит мне незнаком. Эти книги даже читать не обязательно, просто держать в руках – уже счастье. Но ладно, обойдусь одной.
Теперь он внимательно смотрел на меня – не то обнаружил в моем облике какие-то существенные перемены, не то просто собирался выспросить подробности, но тут я услышал, что внизу становится шумно. Схватился за голову, обругал себя последними словами. С какой стати я решил, что мои успешно расколдованные пациенты будут смирно лежать на полу, пока я не соберусь ими заняться? И помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Лонли-Локли неторопливо спускался следом; тем не менее на первом этаже мы оказались одновременно.
Просторный холл теперь напоминал полевой травмопункт, наспех сооруженный работниками Красного Креста в эпицентре только что закончившегося землетрясения. На полу, в креслах, на столах и подоконниках сидели смертельно перепуганные взрослые люди, растерянные и беспомощные, как заблудившиеся дети. Мои девочки умудрились втроем забиться в красное кресло. Они мертвой хваткой вцепились друг в друга и в белоснежную шерсть сочувственно поскуливающего Друппи.
– Все в порядке, господа. – Я старался говорить как можно громче. – Худшее уже позади. Сейчас мы с вами пойдем домой, так что не нужно волноваться.
– Макс, это ты?! – взвизгнула одна из тройняшек.
Секунду спустя все трое висели у меня на шее. Это было приятно, но чертовски тяжело.
– Ну, наконец-то перешли на «ты». Давно пора, – усмехнулся я, пытаясь погладить три растрепанные головки всего двумя имеющимися в моем распоряжении руками. – Только перестаньте меня душить, милые. Я вам пока нужен живым.
Пока я сражался за свое неотъемлемое право на вдохи и выдохи, Лонли-Локли неторопливо прошелся по холлу, то и дело с кем-то здороваясь и раздавая лаконичные, но вполне удобоваримые объяснения случившегося. К счастью, у него было множество старых знакомых среди влипших в эту историю придворных. Его присутствие действовало, как самое лучшее успокоительное, я затылком почувствовал, как разрядилась атмосфера в холле.
– Девочки, если вы меня не отпустите, мне придется наложить на вас какое-нибудь ужасное заклятие, – стонал я, пытаясь придать своему голосу суровые интонации.
Ничего у меня не получилось. Сестрички только восхищенно вздохнули и вцепились в мою шею еще крепче – вот уж не думал, что это технически возможно.
– Я целиком и полностью разделяю ваш восторг, юные леди, но теперь вам все-таки придется ненадолго отпустить сэра Макса, – строго сказал Лонли-Локли. – Сперва он должен доставить всех нас домой, а потом можете делать с ним все, что вам заблагорассудится. Договорились?
– Несколько смелое утверждение. Если все желающие будут делать со мной все, что им заблагорассудится… – проворчал я, поспешно водворяя увлеченных его блестящим выступлением барышень обратно в кресло. Аккуратно чмокнул три одинаковых носика, один за другим. – Сэр Шурф совершенно прав, девочки. Сейчас мы пойдем домой, и все будет хорошо. Честное слово.
Они восхищенно затаили дыхание и молча закивали. Три пары глаз доверчиво смотрели на меня. А кроме них имелось еще шестьдесят пар глаз, уставившихся на меня с точно таким же выражением. Нет ничего хуже, чем быть человеком, от которого все зависит. Но мне, похоже, следовало привыкать к этой непростой позиции.
– Сейчас мы выйдем в сад, – бодрым тоном предводителя скаутов сказал я. – Очень прошу всех идти за мной и никуда не сворачивать. Будет просто прекрасно, если вы постараетесь наступать на мои следы. Может оказаться, что от этого зависит ваша жизнь. Скоро мы будем дома, и тогда можете радоваться, возмущаться, пугаться, задавать любые вопросы и вообще творить все, что заблагорассудится – да хоть в голом виде на столе плясать. Сэр Шурф, тебе придется идти сзади и следить, чтобы все было путем. Идемте, чего тянуть.
Я сочувственно подмигнул тройняшкам, окончательно притихшим после моего выступления, и распахнул дверь, ведущую во двор.
Там была ночь. Я уже забыл, что ночь может быть такой темной – ни луны, ни фонарей, только сумрачная темно-лиловая клякса затянутого тучами неба. Но я отлично знал, куда следует идти. Свернуть направо, в самую гущу запущенного старого сада. Там есть заросшая травой древняя каменная лестница, по которой можно на ощупь спуститься по склону крутого холма туда, где блестит мокрая от недавнего дождя ажурная металлическая ограда. Я догадывался, что за лазейку имел в виду Мёнин. Даже приблизительно помнил, в каком месте ограды не хватает одного прута, а соседний прут аккуратно отогнут, словно бы специально для того, чтобы тут могли пролезть не только шустрые мальчишки, которых хлебом не корми, дай пробраться в чужие владения, но и солидные взрослые люди, не страдающие чрезмерной худобой. Сейчас это было как нельзя более кстати – меня как раз сопровождала целая толпа солидных взрослых людей, и чрезмерной худобой никто из них действительно не отличался.
Надо отдать должное моим спутникам, никаких проблем с ними у меня не возникло. Все-таки это были не какие-нибудь перепуганные фермеры, а отлично вышколенные придворные Его Величества Гурига Восьмого. Они молча следовали за мной, не суетясь и не оглядываясь по сторонам. Сестрички тоже дисциплинированно семенили по моим следам, трогательно взявшись за руки. Похоже, больше всего на свете они боялись потеряться. Даже Друппи проникся серьезностью происходящего и испуганно жался к моей ноге вместо того, чтобы с восторженным лаем носиться по старому саду, чего я в глубине души очень опасался.
