что до настоящего достижения призывного возраста ему ждать еще девять с лишним месяцев. – Чего ждать? И подмена есть. Я всему их научил. Ребята справные.
Начальник цеха поднял на него глаза.
– Ладно, – ответил он. – Все равно сбежишь. Вы все сейчас на фронт рветесь. Удержать никого и никак не смогу.
Глаза Виктора округлились от неожиданного ответа руководителя. Такого быстрого хода событий он никак не ожидал. Его план сработал, а судьба решилась всего за несколько часов с того самого момента, когда он заметил список с фамилиями заводских призывников.
– Скажешь от моего имени учетчице, чтоб сходила на проходную и вписала твою фамилию в бумагу, – произнес начальник цеха. – И до конца дня получи расчет, сдай инструмент в кладовую и все дела передай своему мастеру.
Виктор в ответ в знак согласия и в знак признания своему руководителю расплылся в благодарной улыбке.
– Только бы не передумал, только бы не передумал, – проговаривал он раз за разом сам себе до конца рабочей смены. – Удача! Удача! Удача!
Двенадцать часов труда на заводе позади. И так каждый день. Выходных во время войны на заводе не дают. А потому накопившаяся усталость в сочетании со скудным тыловым питанием в виде жидкой похлебки на работе в обеденный перерыв и того, что отоваривает на карточки мать, отстояв рано утром длинную очередь, делают организм ослабленным. Но сегодня Виктор не волочит ноги с работы, как обычно в последние месяцы. Он почти бежит, бодро и весело, окрыленный новыми мыслями и надеждами. Уже завтра он сделает первый шаг к тому, чтобы стать солдатом.
– Леха! – кричит он в окна дома своего приятеля, который тоже уже должен прийти после смены.
Друзья они старые. Крепко связанные с детских лет. Вместе проказничали, озорничали, а потом и втянулись вдвоем в жесткие, порою жестокие уличные традиции. Хулиганили, дрались, начинали курить тайком от родителей. Леха верный друг. Никогда не предаст. На него можно положиться.
– Привет, Витек!
– Привет!
Они обменялись крепкими рукопожатиями.
Леха младше на несколько месяцев. Ему нет еще семнадцати, а потому призыв для него состоится только в следующем – сорок третьем – году.
– На фронт ухожу, – тихо произнес Виктор, ожидая реакции на свои слова старого товарища.
– Да ты что! – вскинул тот брови. – Так рано? Шутишь, что ли?
Но по выражению лица друга понял, что тому сейчас вовсе не до шуток. Слишком серьезным был у него вид.
– Так получилось. Начальник цеха дал добро. Отпустил, потому что я замену себе подготовил из тех пацанов, кого еще в конце года из училищ на завод прислали, – продолжил Виктор.
Он поведал Лехе все подробности сегодняшнего дня. Рассказал о том, как увидел на проходной список. Как ходил потом для разъяснений к тому самому знакомому парню, чья фамилия была указана в нем. Как прикинул свои шансы уйти на фронт и решил рискнуть, обратившись за разрешением к руководителю.
– На вот. Моим потом занесешь, – протянул он Лехе аккуратно сложенные деньги, что получил сегодня в качестве расчета, когда увольнялся с завода.
Тот уставился на Виктора вопросительным взглядом.
– Я с ночи котомочку себе приготовлю, – пояснил ему тот, – чтоб мать не увидела. Белье положу, мыла кусок. Из погреба чего-нибудь съестного вытяну. А с утра как на работу буду уходить, так и сбегу. Они не заметят. Только сам-то я в военкомат направлюсь. А ты им завтра вечером попозже новость обо мне и сообщишь. А то сам понимаешь. Они же вцепятся в меня. Слез будет! Не пустят еще, повиснут на мне со слезами и причитаниями.
– Ну ты даешь! – протянул в ответ Леха. – Один в семье остался. Брат с сестрой не пойми где. Писем нет от них. И ты сбегаешь. Каково твоим старикам теперь будет?
– Вот и навещай их время от времени, – настойчиво произнес Виктор, прощаясь со старым другом.
У него действительно все получилось. Сбылось задуманное всего за один день. По-мужски, по-взрослому принял решение и тут же реализовал его. Ему еще семнадцать, а он уже носит военную форму и боевое оружие. Повзрослеть довелось рано, в два приема. В первый раз с началом войны, когда пришлось заменять на заводе тех мужиков, кого забирали на фронт. А потом с личным решением не оставаться в тылу, а самому уйти добровольцем на войну.
В запасном полку Виктор попал в роту, где готовили расчеты к станковым пулеметам. Учил материальную часть оружия, разбирал и собирал на занятиях тяжелый «максим», когда до него доходила очередь. Копал вместе со всеми сначала мерзлую весеннюю, а потом уже рыхлую и податливую лопате летнюю глинистую подмосковную почву. Устало маршировал на занятиях по строевой подготовке и никак не мог вбить себе в голову наставления сержантов о том, что это такая же необходимая часть воспитания воинской дисциплины в себе и отработка чувства локтя товарища. И ему, как и всем остальным новобранцам, пытались внушить, что свои индивидуальные навыки нужно присовокуплять к работе всего подразделения, привыкнуть к четкому выполнению команд и приказов. И только тогда будет успех в действиях, когда все будут едины.
Прибытие в первые дни службы в армии в запасной полк, что располагался в глубоком тылу, Виктора совсем не обрадовало. К суровой армейской дисциплине он привыкал с огромным трудом, прилагая еще больше усилий к этому, чем когда пришел работать на завод после окончания школы-семилетки. Ему выдали не новое да еще не очень хорошо постиранное белье в виде слегка укороченных кальсон с протертыми в них дырами да большой по размеру рубахи с широким воротом. Брюки защитного цвета тоже оказались уже ношеными, слишком широкими для него и с парой крупных масляных пятен на коленях. А вот гимнастерка досталась абсолютно новая и оказалась подходящей по размеру. В довершение дела Виктор получил совсем крохотную и довольно короткую шинель, а также едва державшуюся на голове из-за маленького размера шапку.
– Носи, дурень, и не жалуйся! – тихо промолвил ему прямо в ухо ротный старшина. – Тут харчей немного дают. Жрать будешь по тыловой норме. А еще нагрузки постоянные. Сейчас худой. Так через месяц совсем усохнешь. И шинелька тебе как раз в пору будет. А штаны сменяй с кем-нибудь, кто покрупнее. Белье сам потом в бане отстираешь. Второго комплекта не будет. Отжал покрепче и натянул на тело. На себе и высохнет.
Виктор принял совет старшины к сведению и тут же нашел того, кому его штаны пришлись впору, а выданные на складе были малы по размеру. И едва его настроение поднялось от проведения удачной сделки, как
