Олег отставляет пустую тарелку на стол и с мягкой улыбкой говорит Васе:
— Не знаю, как ты, братец Васька, а я все-таки воздержание предпочту кремации…
Сергей Данилович тяжело вздыхает и встряхивает головой.
— Что ты, папа? — заботливо спрашивает Олег. — Мне правда легче, врачи говорят — можно ожидать длительной ремиссии, если не полного выздоровления…
— Да, это прямо-таки чудесное исцеление! — говорит, обняв Сережу за плечики, Надя. — Олег вдруг уснул и проспал восемнадцать часов, а когда проснулся — болей как ни бывало, и анализы все хорошие…
— Не знаю, стоит ли говорить сейчас… Ну, да все равно когда-то надо… А вы ведь его и не знали, — печально заговаривает Сергей Данилович, но Вася перебивает его:
— Ой, пап, не надо, а? Человек только-только, можно сказать, к жизни вернулся… Давайте говорить только о веселом!
— А что случилось? — спрашивает Олег.
— Саша умер. Брат мой старший, твоя дядя Саша. Так вам повидаться и не довелось. Все собирался приехать, навестить… Тридцать лет собирался. И вот… Инфаркт. А такой здоровый был, как бычище! Я-то думал, он всех нас переживет…
— Чего ты, Олежка? — испуганно вскрикивает Вася, глядя на побледневшего Олега. — Чего ты позеленел-то? Вы ж и знакомы не были! Мне он тоже дядя, а я как-то ничего… И не горевал… Пап, говорил я тебе!
— Олежек, тебе плохо?! — испуганно спрашивает Надя.
Олег смотрит перед собой широко раскрытыми глазами и отвечает сквозь зубы:
— Нет. Мне не плохо. Когда это случилось?
— В ночь на шестое… Вот как раз шестого вечером Надя из больницы позвонила, сказал, что тебе лучше, — сбивчиво отвечает Сергей Данилович. — У меня от сердца отлегло. А через пол часа — звонят из Иркутска: Саша умер. Нет, Вася прав. Зря я сказал тебе. Прости, Олежек… Прости, Надюш… Просто так тяжело на сердце. Я на похороны не поехал. Надо бы, но мне хотелось здесь бывать… Олега видеть… Так с Сашкой и не свиделся. Ни с живым, ни с мертвым.
— Я понимаю, пап. Ничего. Просто… Жаль дядю Сашу. Я ведь все детство ждал, что он приедет, привезет мне полярного медвежонка, — скороговоркой произносит Олег и вымученно улыбается.
* * *
Квартира Говоровых.
Олег, Надя и Сережа входят в квартиру. У Олега и Нади в руках — большие туго набитые пакеты.
— Здравствуй, дом! — радостно говорит Олег, бросая пакет на пол и раскидывая руки, словно желая обнять квартиру. Из пакета выпадает спортивный костюм, в котором он был в больнице.
— Это все — сразу в стирку, — говорит Надя. — Сереженька, помоги мне. А ты, Олежек, приляг, отдохни.
— Я бодр и полон сил, — ворчит Олег.
— Врач велел — значит, будешь отдыхать. Он и так тебя на две недели раньше отпустил, чем следовало бы. Не выдержал твоего нытья. Но я за тобой буду так следить…
— Что я запрошусь обратно в больницу, да? Не надейся. Я буду послушным, тебе назло. Пойду лежать. Кстати, в больнице через двадцать минут — обед. А я привык к режиму.
Надя смеется. Они с Сережей выгружают из пакетов вещи: пижамы, футболки, носки. Уносят в ванную. Потом Надя идет на кухню. Олег проходит в спальню и ложится прямо поверх покрывала. Сережа вбегает в спальню, хочет плюхнуться рядом, но отец его останавливает и шепотом говорит:
— Иди, маме помоги. Она устала… Я чуть-чуть отдохну от больницы и сам помогать ей буду. Но сейчас ты уж помогай ей за нас обоих, лоботрясов-бездельников…
Сережа согласно кивает и выбегает из спальни. Олег слышит его радостный голос:
— Мам! Я помогать тебе буду!
— Ты мой золотой мальчик! — отвечает Надя, гремя посудой.
Олег встает, закрывает дверь, открывает ящик шкафа. В ящике лежат фотоальбомы. Олег вынимает самый нижний — старый, обтянутый синим плюшем — листает, находит старую, выцветшую фотографию мужчины в полушубке, шапках и унтах, у ног которого сидят две лайки. Смотрит. Потом резко захлопывает альбом и шепчет:
— Эх, дядя Саша, дядя Саша! Как же тебя угораздило?
И беззвучно смеется.
Дверь приоткрывается, заглядывает Сережа.
— Мама говорит — все готово… И, если ты не заснул, можно обедать.
— Я не заснул, — с улыбкой отвечает Олег и убирает альбом в ящик, задвигает ящик и повторяет все с той же странной улыбкой:
— Нет, я не заснул! И сейчас пойду обедать…
* * *
Вечер в гостях у Андрея и Ларисы — друзей Олега. Присутствуют три супружеские пары: сами хозяева, Олег с Надей и Дима с Зоей. Все — нарядные. Играет музыка.
Дима, Андрей и Олег, смеясь и тихо переговариваясь, расставляют бутылки на маленьком столике. Иногда они переходят на шепот, склонившись друг к другу, — и вдруг взрываются громогласным хохотом.
В другом конце комнаты Надя, Зоя и Лариса накрывают на стол. С ироническими улыбками переглядываются, когда слышат громкий хохот мужей.
— Ларис, я салат сделала с орехами, — говорит Надя. — Не знаю, понравится ли народу.
— Понравится, — отвечает Лариса. — А острый соус Олежке можно?
— Наверное, лучше избегать. Мы толком не знаем, что ему можно, чего нельзя… Ох, как вкусно пахнет!
— Пойду посмотрю курицу, не подгорела бы, — говорит Зоя и уходит на кухню.
— Зоечка, а пирожки мои просто сунь в микроволновку, ладно? Они будут горяченькие — все равно, как только что из духовки, — говорит Надя.
— А сладкое ему можно? — спрашивает Лариса.
— Сладкое — можно. Во всяком случае, он ест…
Раздается звонок в дверь.
— О, это Колька! — восклицает Андрей и бежит открывать.
Слышно клацанье замка и короткое, восторженное восклицание Андрея:
— О!
— Здравствуй, Андрюша. Проходи, Светлана, — слышится голос Коли.
И нежный, застенчивый голосок девушки:
— Здравствуйте!
Оставшиеся в комнате двое мужчин и три женщины переглядываются, корчат рожицы, изображая крайнее изумление.
— Ушам своим не верю! — шепчет Зоя. — Неужели? Этого просто не может быть!
— Давно пора, — заявляет Лариса и добавляет совсем тихо, чтобы ее слышали только Зоя с Надей: — А то я уж думала — не гомик ли он?
Женщины смеются.
В дверях появляются Коля с двумя бутылками и Андрей. Андрей, шутливо кланяясь, пропускает в комнату очень юную и очень хорошенькую девушку. Ей лет шестнадцать-семнадцать, она явно стесняется компании тридцатилетних.
— Здравствуйте, — робко повторяет она.
— Здравствуйте, здравствуйте, — отвечает Лариса и с приветливой улыбкой идет навстречу. — Очень приятно… И неожиданно, — она подмигивает Коле.
Девушка еще больше смущается.
— Мы все очень вам рады! — заявляет Дима. — И очень рады за Колю! Вас Светой зовут, да?
— Вообще-то — Лана, — отвечает за девушку Коля. — Мы привыкли к такому сокращению. Лана, знакомься, это — мои друзья и их жены: Андрей, Лариса, Дима, Зоя, Олег, Надя… Друзья и их жены, знакомьтесь: это — моя сестра Лана.
В ответ — многоголосое изумленное восклицание:
— Сестра?!!
— Рано радовались, — ворчит Коля.
— А мы-то думали, Коля себе девушку наконец-то нашел! Как бы не оказалось, что Ларка права, — пырскает Зоя.
— В чем это Ларка права? — все так же ворчливо спрашивает Коля.
Все три женщины смеются.
— У тебя прелестная сестра, Коля… Прости нам нашу неуместную веселость, — с улыбкой говорит Олег и подходит к Светлане. — Но только почему ты выводишь девушку в общество, где ни одного холостяка, за исключением тебя самого, не наблюдается?
— Чтобы посмотрела, как люди в Москве живут… Пообщалась. А то одичала совсем в родимом Мухосранске, да и теперь — сидит в норе, как барсук какой-то. К экзаменам, видишь ли, готовится. Ученая…
Светлана смущенно краснеет, обиженно смотрит на брата.
— Ну ты, Николай, и скажешь! — возмущается Дима. — Такую девушку — барсуком обозвать! И потом, Сызрань — очень красивый город…
— Ты там не был, ты не знаешь, какой он красивый, этот твой… Наш родимый Мухосранск! Ладно, к столу. Я жрать хочу.
— Фи! Как ты груб, Коленька! — фыркает Зоя.
— Да каков есть, Зоенька! — ворчливо отвечает Коля.
— Куда вы поступаете? — спрашивает девушку Олег.
— В какой-нибудь экономический, — с милой и смущенной улыбкой отвечает Светлана.
— Чтобы научиться деньги зарабатывать… Много-много денег! И, кстати, в Москву она приехала не женихов ловить, а учиться! — ворчит Коля. — Так что нечего ей бывать в компаниях, где холостяки водятся…
— Ну, что же? Все в сборе — пора и за стол, а то курица остынет. А мы ее по такому сложному рецепту готовили… В-общем, остывать ей никак нельзя. К тому же — наш Коля жрать хочет! Сам признался. Мальчики, ухаживайте за Ланой. Лана, чувствуйте себя у нас, как дома! — говорит Лариса и идет к столу.
* * *
За окном совсем стемнело. На разоренном столе горят свечи. Музыка играет чуть громче. На маленьком пятачке ковра, освобожденном от мебели, в полутьме покачиваются две пары: Андрей с Ларой, Дима с Зоей. Андрей и Лара вдохновенно целуются. Зоя танцует с бокалом в руке, время от времени посасывая коктейль из трубочки.
