Кабинет выглядел современно: мощный компьютер «Личный секретарь», последняя модель факса с автоответчиком и элегантная, современного дизайна мебель. На столе, однако, лежала далеко не новая табличка с надписью. Диана расположила ее так, чтобы было видно отовсюду; там было начертано известное высказывание еще более известного терапевта – Дональда Уинникота:
«Добросовестный психоаналитик – тот, кто всегда появляется на своем месте точно в назначенное время, энергичный и бодрый; кто стоит на страже интересов больного, не поддаваясь вспышкам раздражения и не испытывая желания объясняться в любви».
Пока Диана, задумавшись, смахивал пыль с этой таблички, в комнату вошла Джулия Пейдж. Джулия была аспиранткой. Она надеялась приобрести практические навыки работы в детской психиатрии благодаря связям Дианы с местной судебной клиникой. В Парадиз-Бей, как в большинстве подобных городков на территории США, общегражданский суд имел отделение, занимающееся несовершеннолетними преступниками. Суд по делам несовершеннолетних. К нему была прикреплена клиника, укомплектованная психиатрами и психологами. Врачи помогали судье определять психическое состояние подсудимых. Они решали, кому пойдут на пользу исправительные работы, а кто неминуемо попадет на электрический стул (рассуждая теоретически). Часто при слушании дел юных преступников вместо двухлетнего заключения врачи рекомендовали занятия с тетушкой Дианой, защитником всех подростков.
Диана поручила Джулии организацию занятий с направленными к ней на лечение подростками. Девушка ей нравилась: привлекательная, с непокорной копной белокурых волос, чистой кожей, пухлыми губами, ямочками на щеках. Если бы не большие круглые очки, которые, как казалось Джулии, носят все ученые, она была бы красоткой. Ребята должны уважать ее за пост, который она занимает, считала Джулия. Но для них она оставалась всего лишь девушкой из Долины, не более того.
Сегодня, однако, Джулия выглядела подавленной.
– Ты слышала о злодеянии? – спросила она.
«„Злодеяние“ – эмоциональное слово», – подумала Диана.
– Да. Корт-Ридж.
– Тебе не страшно? – продолжала Джулия.
– В моем доме? – Диана заколебалась. – Где же можно в наши дни чувствовать себя в безопасности?
– У нас всегда было тихо…
Диана улыбнулась, пытаясь рассеять страхи Джулии: «Ну вот еще! Ничего не случится!» – хотя в душе понимала, что Джулия права.
– Пациенты ожидают, – сказала Джулия.
Она протянула Диане четыре папки вместе со своими пометками. Диана бегло просмотрела имена. Занятия с этими четырьмя юношами только начинались. Казалось, они подходили друг другу, ладили между собой. Один из них особенно интересовал Диану. Звали его Тобес Гаскойн. Это был самый отъявленный лжец из всех, которые встречались в ее врачебной практике. Однако он был очень умен и начитан: прямо самоучка времен Ренессанса.
Две женщины направились по коридору к игровой комнате.
Помещение было оборудовано по указаниям самой Дианы. Комната выходила на юг, треть наружной стены занимал витраж цветного стекла, создавая впечатление оранжереи с растениями и аквариумами с тропическими рыбками. Под окнами – лужайка, а у подножия горы, на которой находилась больница, – океан. Температуру воздуха в игровой строго контролировало мудреное оборудование, которое стоило кучу денег. Книга Дианы пользовалась успехом и создавала репутацию клинике, в которой работала ее автор, и поэтому все расходы на оборудование игровой комнаты вошли в финансовую смету без споров.
Удобные мягкие скамьи занимали почти все пространство. На стенах – рисунки, многие сделаны ее пациентами. На полу разбросаны игрушки, и Диана сама позаботилась, чтобы среди них попадались и китайские: драконы, марионетки, разукрашенные лентами копья, маски. «Воображай себя другим человеком, – говорила она ребенку. – Фантазируй!» Были в комнате пуфы и мягкие кресла, стол для рисования и «лего», краски и цветные мелки, всего в изобилии. Телевизора не было, хотя можно было слушать музыку, включив радио. Боковая стена была зеркальная. Джулия и Диана имели возможность наблюдать за тем, что происходило в игровой комнате.
Сегодня Диана сразу поняла, что в группе происходит что-то интересное и необычное. Четверо молодых людей сидели вокруг стола. Двое курили. Атмосфера была деловой, вели они себя как чиновники, разрабатывающие новый пакет требований. В том, что все ребята сидели за столом, было что-то новое; как правило, они стояли, сутулясь, или удобно устраивались на пуфах.
Джулия тоже почувствовала необычность поведения пациентов. Она уселась с ногами на кушетку, положила на колени блокнот в ожидании указаний. Диана одобрила ее действия: Джулия разрядила официальную обстановку, сознательно созданную ребятами.
Диана со своей стороны тоже поступила не так, как все ожидали. Вместо того, чтобы занять место во главе стола, она опустилась на пуф и целую минуту просидела в позе лотоса с закрытыми глазами. Когда открыла глаза, все ребята в недоумении смотрели на нее: она разрушила их планы.
Переводя взгляд с одного на другого, Диана освежала в памяти все, что знала о каждом.
Ни один из них не был подростком. Это первое. Странно? Вообще-то да. Трое из них впервые попали к ней из суда по делам несовершеннолетних, пройдя клинику. Достигнув восемнадцатилетнего возраста, они повторно нарушили закон. Диана убедила судью передать их дела общественной службе и вернуть ребят к ней на лечение.
Другое дело – Гаскойн.
…Тобесу Гаскойну было двадцать лет. Он жил в штате Нью-Йорк, потом в Лос-Анджелесе. Там его впервые арестовали за кражу. Он был магазинным вором, мастером своего дела. Однако это мастерство его порой подводило. Бродяга, брошенный родителями, он помогал чистить овощи в одном из двух хороших ресторанов Парадиз-Бей. Когда он впервые привлек внимание суда в этом городе, из суда округа переслали сюда его документы – объемистую папку с протоколами многочисленных судебных заседаний. «Неисправим». Это ключевое слово всех протоколов для Дианы было что красная тряпка для быка.
Тобес не был несовершеннолетним, но, представ в Парадиз-Бей перед судом по общегражданским искам, вызвал недоумение у психиатра. Врачу этот случай показался чрезвычайно странным. В судебной клинике приятель Дианы провел Тобеса через все возможные тесты. Это была серия тестов для определения личности испытуемого, тесты на социальные установки. Показав Диане их результаты, он спросил: «Как, по-твоему, такое возможно? Что это за человек?»
Как опытный клиницист, Диана понимала, что результаты тестов ошибочны. Ничего человеческого не просматривалось в этих результатах.
Диана упросила судью передать ей Тобеса. Сирил Де Месне был ее приверженцем, он поверил в действенность ее черной магии. Тобеса обязали посещать ее занятия. Это было условием его пребывания на свободе. Тобес нравился Диане, не в последнюю очередь потому, что в нем она видела интеллект, почти равный ее собственному. Диана ввела его в свою группу, надеясь, что другие пациенты смогут повлиять на него, помочь юноше раскрыть подлинные черты своего характера…
Рамон, несостоявшийся грабитель банка, заговорил первым:
– Давайте поговорим про сестренку Джесси.
У Малыша Билли было хобби: ему нравилось украсть машину и мчаться на бешеной скорости. Кивком он поддержал Рамона. Билл увлекался веселящим газом, который он называл «хиповый балдеж». Но сегодня, похоже, он разумно реагировал на происходящее. Уставившись на Диану, Джесси ожидал ее решения. Наступила долгая пауза. Тобес равнодушно улыбался, разглядывая крышку стола.
– Послушайте, – настаивал Рамон, – нам надо выяснить все это здесь, понятно? Про Джесси и его сестренку. Мы хотим надрать ему задницу. Он ничего не рассказывает про то, что случилось. Все остальные уже раскололись. – Рамон умолк, обведя всех взглядом, и сделал жест рукой, как бы объединяя своих приятелей. Диана, зная, что Джулия все записывает, незаметно подала ей знак: «Прекрати».
– Тобес уже исповедался, верно, Тобес?
Тобес, казалось, слушал вполуха. Облизнув губы, он поднял брови и кивнул. На нем были измазанные синие джинсы и чистая белая, совсем новая рубашка. Контраст в одежде казался преднамеренным. Тобес не отгладил рубашку, но все равно она выглядела дорогой; может, украл? Он был похож на выпускника частной средней школы. Однако это впечатление портило его хилое сложение. Густые, золотистые, почти белокурые волосы юноши вились от природы. Проницательные голубые глаза светились неподкупной честностью. Диане частенько казалось, что ему хотелось бы называть ее «мэм».
– Тобес воровал, это всем известно. Я пытался грабануть банк…
Малыш Билли засмеялся. Остальные присоединились к нему, засмеялась даже Диана. Попытки Рамона ограбить банк могли бы украсить фильм с Бастером Китоном.[1]
