Мы с Матильдой переглянулись.
— Давайте, колитесь! — засмеялся Володька.
Ничего не попишешь, придется рассказать. И мы действительно рассказали тете Жене и Володьке все с самого начала, и про Феликса, и про бомбы, и про наше сыскное бюро «Квартет».
— Да! — восхищенно проговорил Володька. — Крутые вы девчонки, ничего не скажешь.
— Я только умоляю вас не искать тут бомбы! — воскликнула тетя Женя. — Это не игрушки!
— А вы думаете, там это были игрушки? — обиделась Мотька.
— Нет, но здесь такое очень часто случается, причем в общественных местах. Имейте в виду, если вы увидите на улице, или в автобусе, или еще где-то брошенный пакет, сумку, чемодан и так далее, или сразу сообщите в миштару, или попросту уносите ноги.
— Куда сообщить? — спросила я.
— В миштару, то есть в полицию. Но я надеюсь, что ничего такого вам не попадется. Володя, убирай со стола. Девочки, вы спать хотите?
— Нет, что вы! Совсем не хотим!
— Тогда ладно, переоденьтесь, приведите себя в порядок, и пойдем гулять.
Глава IV ШОЛОМ
Выйдя из дому, мы свернули к пустырю, миновав его, попали в узкий, довольно грязный проулок и вышли на неширокую, но очень оживленную улицу, на другой стороне которой высилось какое-то причудливое, громадное не столько ввысь, сколько вширь, здание.
— Вот, девочки, это ваш главный ориентир — тахана мерказит, иными словами, автобусная станция, — сказала тетя Женя, — а вот там, слева останавливается 16-й автобус, на котором можно доехать прямо до моря.
— Ой, море! — закричала Мотька. — Хочу к морю! Я никогда не видела моря!
— Что ж, хорошо, поедем к морю, или хотите пешком пройтись?
— Мам, ну зачем, что тут интересного? Давай хотя бы до Алленби доедем! А на обратном пути покажем им тахану.
— Пожалуй, ты прав. Кстати, девочки, прошу вас, не зовите меня тетей Женей, лучше просто Женей и на «ты», а то я совсем старой себя чувствую. Идет?
— Идет! — отвечала я. Мне уже казалось, что не было этих семи лет, что она близкая и родная.
— И я тоже? — смущенно спросила Мотька.
— Конечно, Мотенька! Кстати, вы в состоянии не потерять ключи, деньги, когда будете жить самостоятельно?
— Мать, ты их обижаешь! — вступился за нас Володька. — Они же почти профессиональные детективы!
— Ах да, я и забыла, — засмеялась Женя.
Мы подошли к остановке автобуса. Рядом с нею было несколько открытых лавчонок. Конечно, мы с Мотькой сразу прилипли к ним взглядами. Но ничего интересного там не оказалось. Одна торговала бытовой химией, а вторая водой и какими-то подозрительного вида сладостями.
— Аська, держи деньги, тут десять шекелей.
— И что мне с ними делать?
— Как войдем в автобус, отдашь их водителю и скажешь — шалош! Он даст тебе билеты и сдачу.
— Шалош или шолом?
— Дурища! — заржал Володька. — Шолом — это здравствуй, а шалош — три. Три билета! У меня проездной.
— А сколько сдачи?
— Десять агорот.
— А сколько стоит один билет? — поинтересовалась Мотька.
— Три шекеля и тридцать агорот.
— Это что же, один билет больше доллара стоит? — ахнула Матильда. Интересно, откуда у нее такие познания?
— Да, проезд здесь дорогой, но вы не волнуйтесь, девочки, вам много денег дали. Этот ваш банкир не поскупился, так что не думайте о проезде и вообще чувствуйте себя спокойно. Мы потом поменяем ваши доллары на шекели, — успокоила нас Женя.
Подошел автобус. Все садятся только с передней площадки. Билеты продает водитель. Я поднялась на подножку, протянула ему бумажку в десять шекелей и храбро проговорила:
— Шалош!
Мне казалось, все должны восхититься моим знанием иврита, но даже шофер не обратил на меня внимания, просто сунул мне в руку три билетика и медную монетку.
— Володя, докуда доедем? До Алии?
— Зачем, мама? Столько тащиться пешком?
— Но ведь девочкам, наверное, все интересно!
— Конечно! — хором ответили мы.
— Нет, мама, давай прямо сразу к морю, а оттуда по набережной пойдем в Яффо.
— Мы же хотели вечером туда…
— Первый раз лучше днем. А вообще, все это чепуха, начинать надо с Мигдал Меир Шалом.
— И что нам мешает? Это недалеко от Алленби, сходим туда, потом вернемся к морю и пойдем в Яффо.
— Женя, о чем вы говорите, мы ничего не понимаем! — возмутилась я.
— Да вот Володя говорит, лучше всего нам пойти в Мигдал Меир Шалом, это самое высокое здание в Тель-Авиве и наверху есть смотровая площадка.
— Женечка, я к морю хочу! — взмолилась Мотька.
— Да, Мотенька, конечно, первым делом к морю. Человек не видел моря! Что может быть важнее!
— Тогда доедем хотя бы до шука, — проворчал Володька, — так интереснее!
— Хорошо, — согласилась Женя. — Вот, девочки, это улица Алленби, названа так в честь английского генерала. Его войска в первую мировую войну изгнали из Палестины турок.
Улица Алленби показалась нам очень красивой. Неширокая, оживленная, на каждом шагу магазины.
Наконец мы вылезли из автобуса.
— А где же море? — спросила Мотька, вся дрожа от нетерпения.
— Погоди, скоро дойдем. Пошли на ту сторону, — потребовал Володька»
Пройдя еще немного вперед, мы увидели уходящую влево узкую улицу, кишащую народом.
— Вот это наш главный базар — шук Кармель, — сказала Женя. — Здесь можно купить все на свете.
— Мам, давай угостим их соком, — предложил Володька.
— С удовольствием! Девочки, какого хотите? Апельсинового, грейпфрутового, морковного?
— Морковного? — удивились мы. — Это вкусно?
— По-моему, да, хотите попробовать? Вон видите, женщине наливают?
— Хотим! — воскликнули мы, и вскоре улыбающаяся продавщица вручила каждому из нас по большому пластмассовому стакану только что выжатого морковного сока.
— Ой, как вкусно! — простонала Мотька.
Я с некоторой опаской отпила ярко-оранжевый сок. Вроде ничего, но уже через три-четыре глотка я почувствовала, что меня сейчас стошнит.
— Аська, как вкусно! Ой, тебе не нравится, да?
— Матильда, допей мой сок! Я не могу!
— Не нравится? — засмеялся Володька. — Чего ж молчишь тогда? Я тебе сейчас другой куплю. — Он через минуту вернулся с таким же большим стаканом мутновато-розового сока.
— Пей! Это эшкалиот!
— Что?
— Грейпфрутовый!
Я отпила. Сок оказался необычайно вкусным, особенно после морковного.
— Нравится?
—Да!
Мотька тем временем допивала уже мой стакан морковной гадости,
— Матильда, хочешь попробовать грейпфрутовый? — великодушно предложила я.
— Давай! — с радостью согласилась Мотька. — Правда, здорово, но в меня уже не лезет!
Все это время мы медленно шли вниз по Алленби. Вокруг кипела южная жизнь. На тротуарах стояли вешалки с одеждой, корзины с обувью. Мороженое, орехи, фрукты, соки — буквально на каждом шагу. И среди этого пестрого разнообразия довольно часто ювелирные лавки, строгие и чопорные. Вот улица делает легкий изгиб и…
— Море?! — воскликнула Матильда. — Море! — и, забыв обо всем, кинулась вперед. До моря оставалось еще метров триста.
— Володя, беги за ней, — крикнула Женя, — как бы под машину не попала!
Володька бросился за Матильдой и скоро догнал ее.
— Какая славная девчушка! — сказала Женя. — Вы давно дружите?
— С пяти лет. Мама говорит, она будет актрисой.
— А ты кем будешь?
— Адвокатом!
Но тут и до меня дошло, что я вижу перед собой Средиземное море. Оно открывалось взору за дивной красоты набережной, с фонтаном и роскошными зданиями. Песчаный пляж был почти пуст, а на каменных скамьях под причудливой формы навесами между набережной и пляжем сидели одни только старики, греясь на ласковом мартовском солнце.
— Как красиво! — вырвалось у меня.
— Да, это очень красивое место! — согласилась Женя. — Но ты здесь еще и не такое увидишь. Тебя настоящие чудеса ждут!
По нескольким каменным ступенькам мы спустились на пляж. Матильда, закатав джинсы, как безумная носилась по воде.
— Море! Море! — визжала она. — Аська! Иди скорей, вода такая теплая!
Я бросилась к ней, на ходу сбрасывая босоножки. Вода и впрямь была очень теплая.
— Аська, ну почему мы не взяли купальники! Я умру, если не искупаюсь!
Надо заметить, что на пляже не купался никто.
— Вы с ума сошли, — воскликнула Женя, — сейчас еще рано купаться.
— Да где рано?! Вода теплющая! Аська, завтра хоть сдохнем, а искупаемся! А может, еще сегодня? — с надеждой взглянула она на Женю.
— Вы спятили? Купаться в такой холод! — поежился Володька. Он и Женя были в свитерах, а мы с Матильдой — в майках.
Женя пожала плечами.
— У нас уже все представления о температуре поменялись. Тут такая жара летом стоит, что двадцать два — двадцать три градуса кажутся нам почти морозом. — Она присела и рукой попробовала воду. — И правда теплая! — удивилась она. — Ладно, во второй половине дня и я с вами, может быть, искупаюсь. А сейчас пошли в Яффо!
