При этом он почему-то явно расстроился, как будто и правда ему было очень обидно за незавидную судьбу целого материка. После чего он изучающе посмотрел на сидящую перед ним Веронику. Та в ответ истошно закивала.
Лысый слегка застопорился и повторил те же манипуляции с водкой, кряхтением и протиранием лба. После чего возобновил спич. Это уже не напоминало мичуринские бредни с юными раздолбаями, нет, скорее это был разговор удава Каа с дрожащими от страха бандерлогами. Все сидящие и стоящие вокруг как-то сразу скрючились от грандиозного размаха нечеловеческого замысла.
– Представьте, сколько финансовых и трудовых ресурсов потребует эта мега-Олимпиада. Это же необыкновенный толчок для развития всей мировой экономики! Одно строительство автомобильного и железнодорожного мостов через пролив Дрейка, от Огненной Земли до Антарктиды, чего стоит. Это сотни тысяч заклепок и тросов! Миллионы тонн стали! Горят мартеновские печи, и день и ночь горят они! А паромная переправа из Австралии! А аэропорты, стадионы, транспортные развязки, гостиницы, лыжные и бобслейные трассы, бассейны, поля для бейсбола и конкура, биатлона и футбола. Да много чего еще. И не сосчитаешь! Это просто квантовый скачок мировой экономики! В невиданную высь! В неслыханные дали! Не побоюсь сказать – сотни миллионов, миллиарды новых рабочих мест! Все население планеты, как сказочные папы Карлы, будет вкалывать на строительстве этой Олимпиады! Под знаменем России, конечно.
Правда, для этого в некоторых местах придется снять с континентальной части материка лед толщиной три-четыре километра, но это, право, мелочи. Можно пригласить безработных со всей Африки и Азии! Пускай долбят лед! Гастарбайтеров! Хотя на Антарктиде все гастарбайтеры, все неместные, все равны! Чувствуете, какой мощный импульс для установления всемирной социальной справедливости?! Коммунисты с их пресловутой уравниловкой и коммунизмом просто отдыхают.
Далее, в двадцать первом веке основной проблемой обеспечения жизнедеятельности людей является нехватка питьевой воды! А в Антарктиде ее просто неимоверное количество! Девать некуда. Всем известно, что в последние годы для транспортировки углеводородного сырья все больше и больше используются нефтепроводы. Вот и можно использовать флотилии высвобождающихся танкеров для перевозки специально перепиленной в барные кубики части ледового панциря Антарктиды. Только главное – не забыть эти суда как следует отмыть. Страдающие от вековой жажды народы Африки, Индии, Австралии заплачут от восторга и благодарности России. А это означает ирригацию засушливых земель, невиданные урожаи зерновых, решение продовольственных проблем в самых мерзких уголках нашей планеты. Чуете перспективы?! И первые шаги к решению этой грандиозной задачи уже сделаны. Про национальный проект по нанотехнологиям, надеюсь, все знают? Так вот, он давно уже занимается разработкой особо прочных буров для ускоренного долбления этого многокилометрового льда.
Потом, вы думаете, зачем целая эскадрилья наших вертолетов во главе с самим начальником ФСБ несколько лет назад целый месяц болталась в Антарктике?! Пингвинов с руки кормить?! У таких людей этакое ху-ху просто так не делается!
– И когда же все это произойдет? – робко спросил стоящий рядом сильно потеющий бурый мишка.
– К 2022 году. К 2020 году, к двухсотлетию открытия русскими мореплавателями Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым на шлюпах «Мирный» и «Восток» нового континента – Антарктиды, скорее всего, не успеем. Так что – к двухсотдвадцатидвухлетию. А что, немного напряжемся, подтянем штаны, в смысле затянем пояса. И вперед!
В наступившей тишине совершенно металлически программофонил отчетливый звук – бац. Бац! Бряк! У одной из сидящих рядом дам в микромини от умственных переживаний и распахнувшегося рта неожиданно лопнула резинка от трусов, озарив окрестности клуба интимом белобрысой промежности. Кстати, подобный зияющий гландами открытый рот, не промежность, именно рот, я видел только у певца Пенкина, когда он в 1985 году на спор за червонец засовывал себе туда кулак в ресторане Дома художника. В ту же самую секунду у Маринки Голиковой от такой же отвисшей челюсти и от невиданного мозгового кровообращения лопнула лямка лифчика. И из черного кружевного декольте, как крот из норы, вылетела ввысь одна грудь. По аналогичным причинам от широко открытых глаз Вероники ее бюстгальтер сорвался напрочь целиком и объемистая областная грудь обвалилась из топика до пупка.
Окружающие сильно заинтересовались вновь открывшимися обстоятельствами. Откуда-то из нужников памяти опять вылезла информация: в достославные дикие времена жены воинов племени кимвров во время битв, чтобы вдохновить своих мужиков на отчаянную рубку, издали показывали им свои письки и сиськи. Что, мол, будете плохо биться – все это хозяйство запросто достанется неприятелю. И те сдуру скрипя зубами шинковали противника в труху.
Здесь произошел примерно тот же эффект. Высокоинтеллектуальная беседа была жестоко стоптана в прах. Окружающие мгновенно потеряли интерес к антарктидской Олимпиаде и вперились в дамские штучки. Лысый пердун сразу расстроился, покряхтел, долбанул еще водки и куда-то пополз.
Маринка с Вероникой метнулись в туалет исправлять дефекты амуниции. Дама с белобрысой промежностью даже не шелохнулась. Лишь чуть позже небрежно швырнула на стол уже ненужную нижнюю тряпочку. Достав из сумки свежую пару тесемок и веревочек, тут же, ей-ей, практически без участия рук, одним мастерским движением таза, нацепила их на себя. И, покачиваясь, как сова на поводке, поковыляла за тем мужичком.
– Федор Михайлович, подождите, Федор Михайлович…
– Где-то я все это слышал, – задумчиво протянул незнакомый парень с телевизионным лицом. – Надо срочно передачу делать. Это же будет хит сезона. Выступишь у меня в программе, Коль? Ты был в Антарктиде? Хотя… это не важно. Расскажешь про Антарктиду, про белых медведей…
– Не вопрос. Только в Антарктиде нет белых медведей. Там пингвины. Если бы там были медведи, они бы давно сожрали всех пингвинов.
– Вот-вот, – обрадовался парень, – ты же в теме! Как же это все-таки по-нашенски грандиозно, Олимпиаду в Антарктиде! Надо это дело как следует обмозговать.
Народ между тем продолжал квасить уже на сухую, без интеллектуальной подзарядки. Рядом со мной неожиданно сел совершенно невменяемый индивид и куда-то в сторону, в том числе и мою, воодушевленно, но нудно, плача, забубнил:
– Слушай, мужик, прикинь, когда я месяц назад был на Украине, ну, по делам фирмы, мне лично, представляешь, лично, показывали живого уткогуся! Прикинь, жи-во-го!
Я хлопнул водки еще.
– А живого яйцеглиста тебе там не показывали?
В следующую секунду стоящая рядом бутылка обрушилась мне на голову.
– Ах, ты не веришь?!!! Ща я тебе…
Хорошо, что бутылка оказалась пластиковой, с минералкой. Хотя к тому моменту, чтобы свалить меня с копыт, достаточно было икнуть за соседним столиком! Я рухнул навзничь и получил дополнительный и, по-моему, ослепительный удар в затылок.
Дальше отрывочно помню, что я пытался покинуть сие заведение посредством многочисленных воздушных шаров. Кося под олимпийского Мишку и при этом бормоча шепотом как заклинание:
– До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес!
Но мантра не сработала, может, я слова напутал, и улететь мне не удалось. Потом вроде меня несли на руках. Я чувствовал себя как античный Антей, оторванный от родной земли, стремительно теряющий богатырские силы. Поэтому отчаянно барахтался и даже пытался плюнуть в моих носильщиков. Потом, по-моему, какая-то машина. Потом чья-то квартира. Потом точно помню, нет-нет, совершенно точно, была голая женщина. Причем вдоль. В смысле лежа. Да, я отлично помню ее приметы – две сиськи, одна промежность. Больше ничего определенного, как на духу, сказать не могу. Потом туман. И сон про вечный покой, который ну ни в какую не хочет радовать сердце.
Третья глава
За окном пускал слюни долгожданный московский дождик. На родном, домашнем диване мне было совсем худо. После трех бутылок пива глаза, как у десятидневных котят, начали открываться. Оставшиеся в живых мозговые извилины жалобно потрескивали никчемными дровами. Кололо где-то в боку, сбоку макушки и, главное, между ног. Осторожно, млея от страха, я заглянул в трусы. Мое слегка припухшее мужское достоинство, как и окружающее пространство, было обильно покрыто елкиными иголками.
– О… – всхлипывал я, отползая в ванную омывать чресла, – куда же меня вчера занесло? В непроходимую тайгу, что ли?!
Запиликал телефон.
– Котя, как ты? Я согласна, – раздался задорный женский голос.
– Ошиблись. Нет тут никакого коти, – бросил трубку я.
Телефон замычал опять.
– Николай, это же я, Вероника! Ты что, все забыл?! И не хочешь больше меня, это, прере… пара… любодействовать?
