Широкая и удобная тропа вызвала бурную радость ударников, успевших побывать в лесу на востоке. Во мне она тоже пробуждала исключительно положительные чувства. Ровно до того момента, как на скалу выбрался наш геолог Дрюха.
— Вот те раз! — заметил он. — Да это же эффузивная порода! Мы на верном пути.
— Прекрасно! — обрадовался Борборыч. — А теперь сказал по-человечески, а то я тебя стукну!..
— Ну это типа… — Дрюха послушался и перешёл на «человеческий». — Магма застывшая. Сюда дотекла от вулкана. Если возле вулкана есть источники воды, то можно найти касситерит…
— Дрюха!
— Ну минерал такой!.. В древности его оловянным камнем называли. Но это чистое везение! — возмутился геолог. — Можно поискать в месторождениях золота… Ну просто…
— Так это застывшая магма? — уточнил я, глядя на нашу «дорогу» совсем другими глазами.
— Да, — кивнул Дрюха. — Извержение было относительно недавно. Всего в пределах тысячи лет.
— Это ты как определил? — поинтересовался я.
— Так растения его не пробили! — ответил геолог. — Обычно тысячи лет для тропического леса вполне достаточно, чтобы даже на магме прорасти. А тут и края относительно чистые, и форма вполне себе округлая… И ещё вон, смотри, язык магмы идёт поверх мёртвого корня секвойи! Правда, секвойи и две тысячи лет протянуть могут…
Секвойя выросла на самом краю обрыва, широко раскинув свои корни. И часть магмы действительно когда-то протекла поверх одного из них. Сам корень, конечно, сгорел, но вот место его расположения было хорошо заметно. Ещё раз, сколько лет могут расти секвойи?!
— Так мы что, живём на вулканическом острове? — тихо прошептала Мадна. — На острове с вулканом, который вот прямо сейчас может проснуться и всё нахрен сжечь?!
— Ну, вулкан есть, но… — согласился Дрюха, но продолжить не смог.
Мадна решительно повернулась ко мне и выдала:
— В жопу бронзу — нужен корабль! Уплываем!
— Нет, — ответил я, улыбнувшись.
— Нет?! Ты сгореть хочешь? Все триста раз?! — девушка чуть не подпрыгивала.
— Во-первых, вулкан спит, — заметил я и строго посмотрел на геолога.
— Спит, так что активность отсутствует. И никаких признаков тектонического движения не наблюдается, — кивнул геолог. — Кажется, у нас есть в запасе пара лет!
— А во-вторых, — продолжил я, — никакой корабль мы без бронзы не сделаем. И знаешь, Мадна, я вот не уверен, что тут есть незанятые острова…
«И без вулканов», — подумал я про себя. Потому что это всё-таки игра. И в ней есть свои правила. Например, общая уравниловках в локациях — чем не правило? Хотя никаких доказательств у меня, конечно, не было …
— В общем, успокойся и соберись! — заметил Борборыч. — Цель всё та же — пройти лес. Быстро, все собрались и построились. И пошли!
Как мы будем идти от плато через лес, обсуждалось ещё в Мысе. Правда, мы не верили, что у нас будет такая шикарная дорога, поэтому рассматривали несколько вариантов. Но и на случай идеального пути всё-таки план составили. Вот этот случай и настал!
Каждый ударник был одет в кожаный доспех и сапоги из кожи варана. Нам даже кожаные простенькие шлемы сделали. У каждого из нас имелся небольшой щит на левую руку. Щиты готовились давно, и, наконец, мы смогли получить хоть что-то пригодное. Сама конструкция была несложная — гораздо сложнее было сделать необходимые материалы: доски, деревянные заклёпки и гвозди, кожаную обтяжку и прочее. От удара моей булавой или копьём из шипа решашиарха такой щит спасти не сможет. Зато от атаки не слишком крупного хищника — защитит.
Было ещё пять плотных ростовых плетёных щита. Их выдали мне, Барэлу, близнецам и Таригу. Это на случай, если нам попадётся зверь, плюющийся кислотой или какими-нибудь иглами. Тоже поделка вроде как и несложная, но очень уж трудоёмкая… Фактически каждый щит состоял из двух стенок, сплетённых из тростника, между которыми фиксировались костяные пластины. За таким можно было спрятаться полностью, прикрывшись от угрозы с головы до пят. Долго щит не продержится, но даст возможность подобраться к врагу и навалять раньше, чем сам превратишься в ёжика или вонючую лужицу…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мы, гордые владельцы ростовых щитов, шли плотной группой — готовые выдвинуться при случае в сторону угрозы — в центре вместе с метателями дротиков и Борборычем. Спереди, сзади и по бокам двигались бойцы с копьями, чуть обернувшись в сторону зелёной стены на случай внезапной атаки. Борборыч тащил на себе самый необычный элемент похода — каменную жаровню. В эту жаровню мы загрузили немного угля и травку, отгонявшую гнус. Это было не самое действенное изобретение, но всё-таки часть кровопийц, решивших нами перекусить, прогнать удавалось.
Так мы и углубились в лес, воняя на всю округу, матерясь и зорко поглядывая по сторонам. Стоило нам сделать первые шаги в тени деревьев, как на нас навалились духота и влажность. Свет дня в лесу померк, став зеленоватым и рассеянным. Мы шли по каменному языку посреди тёмного леса, а вокруг кипела жизнь: пели, свистели, повизгивали, порыкивали, топали, хлопали… И ведь никого не было видно! Вокруг нас были тысячи живых существ, которые просто не показывались на глаза.
Больше всего мне не хотелось в лесу ночевать! Вот хоть тресни, но стоит сгуститься тьме, как на охоту наверняка выползут твари, с которыми и днём встречаться не хотелось бы. А уж ночью — тем более. Мы, конечно, костры разведём, охрану выставим, но разве это всё поможет? Стоуровневый решашиарх, боюсь, не станет ждать, когда я заберусь на дерево и спрыгну на него. Сожрёт всех и уйдёт в расстроенных чувствах, урча пустым животом.
Так что нашей целью было пройти лес до того, как мы привлечём чьё-то внимание. И ещё до темноты… К счастью, благодаря застывшей магме, мы двигались достаточно бодро, оставляя за спиной километр за километром. Кстати, Финик утверждал, что прошёл весь лес насквозь за день, когда возвращался с плато. А, значит, и мы сумеем его пройти, ведь не доверять Финику после всех сбывшихся рассказов — было бы просто глупо.
Последние пару километров пути мы преодолели в сгущающихся сумерках — и уже трусцой. Позади нас просыпалась ночная жизнь тропического леса: кто-то грозно рычал, а кто-то ещё страшнее стонал. Начиналось время ночной охоты. И нам надо было срочно искать убежище!
Перед нами лежала каменная равнина, практически голая. Вся она состояла из застывшей в древности лавы, которая стекла сюда со стороны высокого вулкана, вздымавшегося перед нами. Местами его склоны были захвачены хвойными деревьями, а местами — лишь сухим кустарником. Серо-бурая земля уходила высоко в небо уже буквально через километр от нас.
Слева тянулась сплошная стена тропического леса. А вот справа — было озеро, дальний берег которого мы рассмотреть пока не могли. Видны были только склоны трёх гор вдалеке, чьи вершины, при желании, можно было заметить даже из Мыса. Вдоль берега озера росли лиственные деревья, небольшие группы сосен и каких-то причудливых неземных растений. Туда-то нам и указал Борборыч, но дойти до ночи мы никак не успевали. Пришлось перебираться через лавовые рукава, которыми тут было исполосовано всё подножие вулкана. Нашей целью стала возвышенность с отвесными склонами. Видимо, стекая с вулкана, лава наткнулась на холм, срезав склоны, но оставив невредимой центральную часть. На ней всё так же росли деревья, с высокого обрыва свешивались корни, но даже огромный решашиарх туда бы не забрался. Тут нужен был острый ум и отставленный большой палец на руке. Ну или крылья…
— Надо забраться на этот «остров»! — крикнул Борборыч на бегу. — Дно, ты вроде умеешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Давайте верёвку! — выкрикнул в ответ парень.
Как только мы оказались у склона, Дно быстро полез вверх. Всё восхождение заняло у него минут пятнадцать-двадцать. В процессе он пару раз чуть не сорвался, но сумел в последний момент удержаться за неровности. Вскоре вниз прилетела верёвка, которую парень закрепил где-то наверху. Я лез одним из последних, так что забираться пришлось уже почти в полной темноте — при свете звёзд. Пару раз я даже чувствовал, как кто-то пробует на прочность кожу моих сапог. Но силёнок пробить не хватило… А вскоре я уже оказался наверху, где спустя ещё десять минут ярко горел разожжённый костёр и готовился ужин.
