– Как ты относишься к страшным аттракционам?
Я уставилась на его профиль.
– Чем страшнее, тем лучше.
– Моя девочка.
Мы выходим из его автомобиля и направляемся к входу. Тэг платит за нас, от чего я неловко чувствую себя, но остаюсь спокойной, пока он ведет меня к «американским горкам».
Они огромные.
– Трусишь для этого? – спрашивает он, приподнимая бровь, тем самым бросая мне вызов.
Я выпучиваю глаза, глядя на него.
– Ох, да ладно. Вот этот аттракцион лишь забава для детей.
Уверена, что его рокочущий смех можно было услышать на всей территории парка.
– Черт, а ты мила, ты знаешь об этом? Давай посмотрим, настолько ли ты крута, как думаешь.
Мы ждем вагонетки, а затем садимся в самую переднюю.
– Ты всегда можешь взять меня за руку, если тебе страшно, – говорит Тэг, как только мы пристегиваемся.
– Какой ты заботливый, – отвечаю я сухо.
Его губы дергаются, когда он смотрит на меня сверху. Когда его пристальный взгляд обращен на мои губы, то у меня перехватывает дыхание.
– Ты одинока?
Я киваю.
– А ты?
– Я всегда одинок, – отвечает он, подмигивая.
Я не хочу находить скрытый смысл в этом комментарии.
К счастью для меня, поездка начинается, и все остальное забыто.
Глава 3
– Что смешного? – спрашивает он, облизывая губы.
Я смотрю на него, говоря сквозь смех.
– Смотрю на тебя. Крупный, лысый, мускулистый парень, покрытый татуировками. С козлиной бородкой крутого парня. И ешь розовую сахарную вату!
– Ты стереотипно воспринимаешь меня? – спрашивает он, веселье слышится в его голосе. – Так получилось, что я люблю сахарную вату. Чертовски сильно.
– Я заметила, – отвечаю ему, оторвав немного ваты от своей.
Мы сходили приблизительно на десять аттракционов, каждый приносил еще больше удовольствия, чем предыдущий. Я не помню, смеялась ли я так много за всю свою жизнь. Тэг такой веселый, всегда шутит и демонстрирует приветливую улыбку. Он очарователен, плохой парень с добрым сердцем. Как, черт возьми, я, предполагается, могу сопротивляться этому? Однако, мы коллеги и кроме невинного флирта, не думаю, что он увлекся мной в этом плане, что на самом деле хорошо.
Продолжай говорить себе это, Клара.
Сейчас у меня имеются проблемы и поважнее. Я должна заплатить арендную плату и встать на ноги, прежде чем даже начну думать о завязывание каких–либо отношений с кем угодно. И Тэг? Ну… он всегда одинок. Означает ли это, что даже если он и был с девушкой, но все еще оставался одинок?
– Сегодня я весело провел время.
– Я тоже. Спасибо, что привез меня сюда. Я действительно ценю это, – честно отвечаю я.
Он съедает вату, прежде чем говорит.
– Без проблем. Возможно, мы могли бы сходить куда–нибудь еще на следующей неделе.
– С удовольствием, – отвечаю я, облизывая палец.
Его пристальный взгляд следует за движением, и внезапно воздух между нами сгущается.
Он откашливается.
– Ты выглядишь так, словно умеешь веселиться.
Я киваю.
– Бывали времена.
– Твои родители живут здесь? – спрашивает он. – Ты ведь живешь одна, верно?
– Они живут в Мельбурне. Да, я живу одна, – отвечаю, прислонившись к скамейке. – Я переехала сюда два года назад, как только мне исполнилось восемнадцать.
– Тебе нравится здесь? – спрашивает Тэг, выглядя искренне заинтересованным.
– Да. Это – красивый город, – и он находится достаточно далеко от родителей, так что мне не приходится видеть их.
– У тебя есть братья или сестры? – продолжает он, наблюдая за мной.
– Единственный ребенок. А у тебя?
– То же самое.
– Это было также отстойно для тебя, как и для меня?
Он усмехается.
– Это не было так уж и плохо. У меня есть хорошие друзья. Моя мать умерла несколько лет назад, а отец живет на юге. Он ушел на пенсию.
– Сожалею, что ты потерял свою маму, – говорю, едва шепча.
Он пожимает плечами.
– Это было плохо, но ты не можешь все контролировать, понимаешь? Я скучаю по ней каждый день, но жизнь продолжается.
– А твоя дочь…?
– Изабелла, – говорит он, мило улыбаясь. – Ей шесть лет. Она такая чертовски милая. Подожди, я покажу тебе ее фото.
Он вытаскивает свою причуду, выглядящую телефоном, и показывает фотографию. Я смотрю на маленькую девочку с темными глазами и волосами, а на ее щеках появились ямочки оттого, как она улыбается.
– Она великолепна.
– Спасибо, – отвечает он. – Она – хороший ребенок. Лучшее в моей жизни.
Я хочу спросить про мать Изабеллы, но сдерживаюсь. К счастью, он продолжает.
– Кейли и я разделяем общение с Изабеллой в течение недели. Так как я работаю по ночам, то обычно вижусь с ней утром и отвожу ее в школу и обратно. Это совсем немного дополнительного времени, которое я могу провести с ней, понимаешь?
Как же это мило.
– Ты ладишь со своей бывшей? – ляпаю я. Вот тебе и «не спрашивай».
Он слегка кивает.
– Мы хорошо ладим.
Он не вдается в подробности, так что я спрашиваю.
– Может, мы поедем?
– Поехали, – говорит он, встав. – Ты хочешь еще что–нибудь съесть или выпить?
Я мотаю головой из стороны в сторону.
– Нет, но спасибо.
Когда у меня появятся деньги, я отплачу ему. Его доброта не будет забыта в ближайшее время.
Откуда мне было знать, что он спасет мою задницу снова спустя лишь тридцать минут.
* * *
Когда мы подъезжаем к моему дому, Тэг настаивает на том, чтобы проводить меня до двери для того, чтобы отнести огромного единорога, мягкую игрушку, которую он выиграл в последнюю минуту. Когда мы собирались покинуть парк с аттракционами, то наткнулись на игру с баскетбольным кольцом, и Тэг взял меня за руку и потянул к прилавку.
– Какая тебе нравится? – спрашивает он, указывая на игрушки.
Я увидела единорога и сразу же влюбилась в него.
– Единорог.
– Хороший выбор, – ответил он, уголки его губ приподнялись. – Я выиграю его для тебя.
И он выиграл.
Я роюсь в сумочке, пока мы подходим к моей входной двери, и вдруг слышу, как Тэг возмущается.
– Какого черта?
Я поднимаю голову и вижу, что он срывает листок бумаги с моей двери.
– Что там? – спрашиваю я, страх переполняет меня с головы до пят. Я встаю рядом с ним и смотрю поверх его плеча.
Уведомление о выселении.
