— Беги!! — вопль агрария заметался над стенами и немного притупил фоновые звуки. В спину сорвавшимся фермерам мужчина добавил, выплескивая наболевшее: — Зови!
Диалог как-то не складывался. Но и мы не вчера родились. Я посмотрел на подопечных, и они напряглись, понимая, что сейчас лучше просто послушать. Рот на замок, эмоции сглотнуть.
— Схожу один. Вы держите оборону. В конфликт вступать если попрут совсем внаглую. Всех провоцирующих запоминать, потом опишите.
— Сделаем, командир, — торопливо и твердо сказал Замес и Шест выдохнул. Крыса нездорово оглаживала рукоять верного Малюты.
А я пошел по дорожке налево. Вот так вот, незамысловато и уверенно. Боз сорвался с места, забежал вперед, суетливо махая руками:
— Джимми?!
— Боз, — откликнулся вежливо.
— Там, — он обреченно махнул куда-то в сторону.
— Предлагаешь, считать церковниками всех в том направлении? — уточнил охотно. Мне не жалко, количество неважно.
— Да нет же. Баки… Церковники сидят на акве, — выдохнул аграрий, не опуская указующую руку. Ну или длань, что, сука, больше отвечает моменту.
Я присмотрелся. За постройками и посадками, складывающимися в темно-серый геометрический хаос, виднелись четыре бака промышленного образца. Картинка весомая, с намеком на масштаб. Но надо бы повернуть, чтобы не плутать на непонятных бетонных развязках, тратя драгоценное время и злость.
Боз семенил рядышком. И даже разок рискнул уточнить, состроив драматическую моську:
— Ты ведь просто поговоришь?
Ответа не будет. Мне в падлу и мне хочется уже достигнуть цели, потому как устал и в спине все сильнее торкает болью. Шагаю на автомате, а в голове шум с отзвуками колоколов.
Обогнув пару корпусов, вышел к неброскому зданию на пару этажей. По стенам разводка водопроводных труб, над покатой крышей сколотая труба. Общее впечатление, что некогда обитель осевой святости исполняла роль рядовой котельной. Рядом на подпорках высились искомые баки — почти водонапорные башни, оплетенные мостками и состыкованные со зданием водонесущим конструктивом.
У очага аквы царила рабочая суета — люди в спецовках что-то меряли, подмазывали, латали. Пару задниц торчали у кромки конструкции — аграрии сунулись по пояс во влажные закрома и замерли в повседневной деятельности. Отдельной кучкой мялись просители, рядом, с видом более уверенным, толклись пришедшие по официальной нужде — тара у них под рукой не оставляла сомнений — в привезенные на тележках бидоны можно безболезненно законопатить человека. Отметил, как возможность, и переключил внимание на фронтон здания.
Один портик входа, на которым намалеван символ оси — диск и палка. Не припомню видел ли раньше, ну да хрен с ним. Вход освещен парой керосиновых ламп, чьи желтоватые ореолы придают мягкости короткому предбаннику за распахнутыми дверьми. У дверей стоит пара солидных мужиков при длиннополых плащах и товарищ в аккуратном прикиде с намеком на костюм тройку без пиджака.
Осенаторы и хранитель. Сука, думал уже не доведется увидеть. А они чуть больше, чем местный культурный феномен.
Боз внезапно совершил титанический рывок, замесив пыль, обогнал и влепился в церковников, сходу горячечно зашептав. Хорошо, меньше прелюдий.
Я молча подошел.
— Твоя женщина, значится, учудила? — хмуро спросил правый осенатор, привычно оправляя полы плаща. А скорее демонстрируя топорик на боку.
Я ударил коротким с правой, чутка подкрутив и вложив вес. Челюсть скупо хрустнула, и мужик осел на стенку с тихим подвыванием.
— Джимми! — Боз предусмотрительно отскочил.
Второй паладин растерянно дернулся и заработал прямой в корпус с ноги. Типа по-спартански, да.
— Что…?! — нехорошо затянул хранитель и замер, глядя мне в глаза. А нас разделяло уже не больше 50 сантиметров. Дистанция оптимальная для давления.
— Моя женщина учудила, — согласился. — А теперь, будьте добры ответить, в чем суть претензии.
— Сука-а, — тянул сломанный осенатор и норовил свернуться калачиком.
Удивил Боз. Всегда подозревал в нем толику правильного. Менеджер прыгнул между мной и потенциальной жертвой и растопырил руки:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Диалог! Диалог!
— Что? — Хранитель часто сглатывал, но прийти в себя пока не мог. Из двери выскочила тройка новых служителей культа в плащах — с оружием в руках и желанием взять меня в кольцо. В идеале — прямо сейчас начать месить, подвергая справедливой епитимье.
— Да где же он?! — взвыл менеджер.
— Что здесь происходит? — из глубин здания вынырнул запыхавшийся хранитель. Возрастной, с лицом властным и уверенным. Осанка, точно палку проглотил, взгляд, не смотря на спешку, холоден и ни хрена не благодушен. Он и встал на переднем плане точно столб. — Все назад!
Церковники, ворча, послушались, но их мысли еще непотребно игрались с моей тушкой.
— Окажите помощь, — Церковник махнул на лежачих. Затем тяжело, не по-отечески, посмотрел на меня. — Ты кто?
— Пизд…, - поник Боз.
— Кто? — не понял мужчина.
— Я Джимми, — сказал, укоризненно покосившись на менеджера. Тот отшатнулся. — Вы взяли моего человека. Женщину. Фрау.
— Было дело. — Хранитель немного успокоился, веря, что разобрался в вопросе и начинает контролировать ситуацию. — Нападение на хранителя Сузу. Подлежит суждению Оси.
— Кто судья? — спросил я спокойно. Опытный Боз торопливо огляделся. Может укрытия искал?
— Так я. Хранитель Онуфрий, — степенно ответил мужчина.
И я ведь не ослышался. Вроде даже злоба удивленно приостановила кровавый посыл. Но то секундная слабость…
— Стоять! — рявкнули сзади страшным и знакомым голосом.
Боз отчетливо всхлипнул и притерся к стене. А я понял, что не могу достать нож, потому как ладонь Амиго, что легла поверх моих пальцев, настойчиво вдавливает сталь обратно. Кшатрий не успел умыться, почиститься и теперь чертом торчал у меня под боком — требовательно косился с, клянусь, почти вежливым посылом. Дышал только тяжело — видать мчал на зов галопом.
Ситуация замерла.
Затем на сцену прибыла злая администратор Марина:
— Опять?! — ее первый возмущенный вопрос.
— Вы не понимаете, насколько близки от смерти, — размеренно сказал Амиго. — И я не успею спасти всех.
Его слова услышали.
Ситуация вновь замерла.
— А у меня вторая рука есть, — сказал я безопаснику.
— Знаю. Но ситуацию можно исправить.
— А не слишком ли большие преференции? — вскинулась Марина, произнося страшные заморские слова. — Какого хера творят твои люди, Амиго? Какого хера ты творишь? Мы тут в раю что ли? Легкий беззаботный край кормежки? А кто бл… все это будет восстанавливать, когда придут… — Она осеклась и ощерилась цепным псом. Вроде даже косметика потекла.
— Я решу вопрос, — заезжено повторил Амиго.
— Тогда держи своего пса на цепи! — рявкнула женщина.
— Не-не-не, — пискнул с задних рядов успевший отступить Боз. Вот я и прояснил расстановку сил. Ничего нового.
Амиго отпустил мою руку.
Я резко сместился к женщине. Ударила тишина. Удивленно скривив рот, она отступила на шаг. Я подошел еще — на те же 50 сантиметров. Отступление… Еще один молчаливый шаг.
— Чего? — уже с толикой испуга спросила она, начиная вертеть головой в поисках охраны. А той на подступах — с пару десятков.
— Так и двигайся, — посоветовал я. Она поняла и закаменела, наливаясь дурниной.
Теперь можно и отойти, вернувшись на исходные перед портиком входа, где ширилось изумление хранителя Онуфрия. Амиго держал каменное выражение лица — не понять, что за мыслишки вертятся под слипшимися от крови волосами.
— Так в чем суть претензии? — спросил я у церковника. Тот вздрогнул. Что-то в системе его ценностей определенно поменялось.
— Хранитель Суза повел чадо на омовение. Ну… потому как это чадо, э-э, не очень чистоплотно… Женщина увидела и молча набросилась с кулаками. Попыталась ударить ножом, но подоспели осенаторы. Собственно, все.
— В лагере, где жила эта женщина, тоже был ваш… филиал, — я помотал рукой, обозначая здание. — Один из хранителей любил купать чад. Типа очищал со всем старанием. А потом трахал. До смерти. Так умерла ее дочь.
