Сандра выбралась на крышу дома и наблюдала оттуда за схваткой до самого конца. Она видела, как голубая звезда сорвалась и упала, скрывшись в клубах пыли, поднимавшихся от разрушенных зданий.
Эти несколько секунд падения стояли у неё перед глазами ещё несколько дней. И даже потом, когда сама стала «клинком», Сандра постоянно вспоминала о них. Такое медленное и душераздирающе прекрасное падение… Когда-нибудь она упадёт точно так же.
После победы над противником страйдер продвинулся по городу совсем немного – появился второй «клинок». Сражение продолжилось.
Тогда Сандра не знала, почему «клинки» не могли нападать все разом, даже по двое не могли.
– Почему ты не помог ему?! – выкрикнула она с крыши. – Где ты был? Ты, трус, где ты прятался?!
Через несколько минут страйдер изогнулся и рухнул.
Низкий гул от его падения донесся до Сандры только через несколько секунд.
Мать вернулась на следующее утро. В городе царил хаос, поезда не ходили из-за обрыва линий, на дорогах были колоссальные пробки. Сандра проревела весь остаток дня, боясь, что мама погибла в завалах и не вернётся, а когда, нарыдавшись, уснула, то ей снился высокий, как башня, страйдер.
Она не знала мира до страйдеров. Они были всегда, о них все и всегда говорили. Для неё разрывы в небе и страйдеры были чем-то пусть и ужасным, но обыденным; стоило включить новости, и там обязательно говорили или о нападении, или устранении последствий нападения, или о новых исследованиях, которые должны были помочь… Они были чем-то обыденным, но далёким. Но в тот день страйдеры стали реальными. Ночной кошмар ожил и явился во плоти.
Через две недели после нападения страйдера Сандра познакомилась с Лотти. Её семья – отец и четверо детей – приехали в поисках работы: после нападения страйдера на крупный город, она всегда появлялась. Несмотря на то, что жили они так же бедно, как и семья Ривера, отец заставлял детей ходить в школу. Добираться до неё было далеко, и мать Сандру туда не отпускала. Но ездить туда вместе с Лотти и двумя её братьями разрешила.
Школа не сделала Сандру счастливее: на уроках она чувствовала себя дурочкой, потому что остальные дети знали гораздо больше неё, а на переменах её постоянно задирали и дразнили. Её и Лотти называли помоечными крысами, бомжихами, грязными нищими, потому что сразу узнали, что они были с ничьей земли по ту сторону железной дороги. Постепенно всё наладилось: обзывательства прекратились на первой же неделе после пары разбитых носов и вывихнутых пальцев, догнать класс оказалось чуть труднее, но через четыре месяца Сандра считала и писала не сильно хуже других.
Ей нравились фильмы, которые показывали на уроках науки, особенно, фильмы про разрывы. Детям восьми-девяти лет их, конечно, не показывали, но Сандра попросила у учителя разрешения приходить с другими классами. Фильм для восьмиклассников был для неё сложноват, но она поняла, что учёные не до конца представляли, как создаётся разрыв. Очевидно, что это была червоточина, протянутая сквозь измерения, но они пока не знали, что находилось на другом её конце. Возможно, неизвестная планета в другой ветке галактики, а возможно – параллельная вселенная. Про страйдеров, гигантских монстров, что выходили из червоточин было известно чуть больше. Кадры их первых атак были ужасающи. Они уничтожали всё на своём пути, а человечество ничего не могло им противопоставить. Ракеты и снаряды проходили сквозь них, как через слой тумана. Даже ядерные удары, уничтожившие всё живое на несколько километров вокруг, не причиняли страйдерам вреда. Военных это ставило в тупик: если страйдеры были чем-то вроде поля, проницаемого для твёрдых предметов, то тогда они, по логике вещей, не должны были разрушать здания. Нечто или материально, или нет; оно не может быть одновременно и тем, и этим. У физиков на этот счёт было иное мнение, но и они не могли достаточно определённо объяснить природу страйдеров. Самой распространённой теорией было то, что страйдеры действовали в большем количестве измерений, чем люди. Судя по тому, что они были способны открывать червоточины, им было доступно как минимум четвёртое пространственное измерение. То, что страйдеры вызывали сильные гравитационные возмущения, подтверждало эту теорию.
До сих пор никто не знал, были ли страйдеры живыми существами или машинами. У них хорошо различались внутренняя структура и наружная оболочка, но и то, и другое было настолько непохожим на то, с чем люди привыкли иметь дело, что никто не мог однозначно ответить, аналогами чего они были. Так как было маловероятно, что живое существо отправилось бы в опасную миссию незащищённым, логично было предположить, что это были тело и броня, а не внутренности и кожа. Если страйдеры вообще были живыми… Ещё они время от времени останавливались, но это с равной вероятностью могли быть и сон, и перезарядка устройства.
«Клинки» относились к страйдерам как к живым существам; потому что так было легче сражаться. Учёные склонялись к тому, что это должны были быть машины, потому что переход на Землю был билетом в один конец, особенно с того времени, как появились «клинки». Но, возможно, с точки зрения той неведомой расы жизнь одного существа не представляла большой ценности, и они могли высылать живых солдат на верную смерть.
Даже если страйдеры погибали, они всё равно успевали нанести серьёзный урон. Гибли сотни людей, оказывались разрушенными дороги, мосты и заводы. Цивилизацию людей подталкивали на ещё один шаг к краю пропасти. Вместе с разрушениями городов приходили голод и эпидемии; всё больше людей рассеивалось и всё больше знаний терялось. Если дороги и мосты чаще всего получалось восстановить, то если оказывался разрушен завод, это уже было окончательно в большинстве случаев. Негде было взять новое оборудование или хотя бы запчасти; даже тех, кто понимал, как его ремонтировать, тяжело было найти. Разрушенному миру не хватало ни знаний, ни ресурсов, ни технологий… В последние годы «клинки» работали всё лучше и быстрее, открывались новые форпосты. Говорили, что когда-нибудь каждый относительно крупный город или важный завод будет защищён, но пока это больше напоминало несбыточные мечты, потому что «клинков» всё равно было мало.
Сандра несколько раз видела лимонно-жёлтую передвижную лабораторию, в которых проходили тесты на способности «клинков», и очереди к ней, и ей было очень интересно узнать, что же находится внутри, но мать никогда не разрешала пойти туда. «Трата времени, – ворчала она, подгоняя Сандру. – Потерянный день…Отстоишь в очереди, а за это тебя никто не накормит! Или ты думаешь, врачи сделают за нас работу?»
– А вдруг ты пройдёшь тест или я? – не отставала Сандра. – Нам не надо будет больше рыться в развалах! Мы сможем…
– Только время терять, я же сказала! – оборвала её мать. – Ты знаешь кого-то, кто прошёл бы? Не какой-то знакомый знакомого троюродного одноклассника, а кто-то, кого бы ты знала?
– Нет таких, – насупившись ответила Сандра, которую мать продолжала тянуть за руку, всё дальше и дальше от автобуса. – Но ведь всех «клинков» как-то нашли…
– Вот уж не знаю как!
– Мам, пожалуйста! Я хочу попробовать!
– Ты всё равно слишком мала. У них нет таких маленьких шлемов.
– Каких шлемов? А откуда ты знаешь? Ты пробовалась, да? Ты делала тест! Делала?
– Да, делала, – недовольно ответила мать.
– Ты не прошла, да? – Сандре стало так обидно, что она чуть не разревелась.
– Я бы здесь не стояла сейчас, если бы прошла…
– Ну, может, я пройду!
– А зачем? Вот подумай, зачем? Хочешь, чтобы тебя страйдер по стене размазал, как комара? «Клинки» долго не живут…
– А вот Том Пфайфер уже столько лет…
– Том Пфайфер! – зло рассмеялась мать. – Он там один такой, ну, может, ещё кто… А остальных сколько уже погибло? Ты меньше на плакаты смотри…
Сандра не стала просить дальше – они ушли уже далеко от тягача с лимонно-жёлтым прицепом, – но от мысли пройти тест не отказалась. Это была её мечта: сначала совсем детская – о том, что она всегда будет сыта и станет знаменитой, – потом более похожая на правду. Она понимала, что даже если пройдёт тест, её ждут годы тяжелых тренировок, которые не все в состоянии вынести, а потом она может погибнуть в первом же бою. Ей становилась страшно, но было нечто сильнее страха: Сандра вспоминала падающие здания и одинокую искру, бросившую вызов это страшной мощи, вспоминала, что чувствовала тогда: гордость и восторг… Ей казалось, что это предел. Человек уже не сможет добиться большего, стать чем-то большим, чем это, чем крошечная искра, вставшая между миром людей и его разрушителем.
