в автобус потянулись выходившие покурить мужики. Артем сел на свое место, засунул руки в карманы и снова закрыл глаза.
Ильшат, впустив его в квартиру, молча кивнул на кухню: «Проходи туда». Его жена Марина, похоже, уже легла спать.
— Чай будешь? — спросил хозяин позднего гостя. — Или у меня коньячок есть. Может, по пять капель?
Он понял, что у Артема что-то стряслось, но с расспросами не торопился. Тот на пару секунд задумался и потом кивнул.
— Давай по пять капель. Не помешает.
Ильшат достал небольшие рюмочки и начатую бутылку коньяка. Выставил на стол из холодильника тарелочку с нарезанным сыром и бужениной. Налив, он протянул свою рюмку к Артему.
— Ну давай. За всё хорошее…
Выпили. Артем даже не почувствовал ни вкуса коньяка, ни его крепости.
— Я тебя не сильно стесню? Мне до утра только перекантоваться.
— Да брось ты… Если надо, так и дольше можешь. У тебя что-то стряслось?
Дверь в кухню приоткрылась и, щуря глаза от яркого света, заглянула Марина.
— Привет, Артем. Что-то случилось? — Она тоже села на табуретку у стола, тревожно глядя то на мужа, то на гостя. — Чего вы коньяк один пьете? Давайте я хоть чаю вам заварю.
Артем улыбнулся:
— Привет, Марин. Ничего страшного не случилось, не переживайте. Так… Небольшие житейские сложности. Я ночку у вас переночую, если можно, а то к матери ехать не охота?
Марина серьезно посмотрела на него.
— Когда сложности небольшие, то ночуют дома. А из дома уходят, когда сложности большие. Что у вас стряслось?
— Ну чего ты пристала к человеку? — Ильшат сердито посмотрел на жену. — Захочет — сам расскажет. Давай лучше ещё по одной.
— Да ничего, всё нормально… — Артем взял рюмку и невесело усмехнулся. — Просто, похоже, всё у нас с Эльвирой. Да не «похоже», а точно — всё! Финита ля комедия.
Он выпил и снова не почувствовал вкуса коньяка. Ильшат с Мариной переглянулись.
— Вот дела…
— Дальше уже некуда — финиш. — Артем подцепил вилкой ломтик буженины. — Давайте, ребята, я в подробности пока вдаваться не буду, просто поверьте, что других вариантов просто нет.
— Может, ещё всё наладится? — как-то жалобно протянула Марина, сделав печальное лицо. — У вас же дочка.
Артем горько улыбнулся.
— Да, дочка… Её-то и жальче всего, если честно. Но я ведь от Полинки и не отказываюсь, а вот с Эльвирой мне дальше дороги нет.
— Ладно, мальчики, не буду вам мешать. Посидите вдвоем, поболтайте, только на это не налегайте сильно, завтра же на работу. — Кивнув на коньяк, Марина встала.
— Да не бойся ты, — успокоил её Ильшат. — Так… По одной ещё, не больше.
— Спасибо, Марин, — Артем снова улыбнулся хозяйке. — Не переживай, всё хорошо будет.
Они посидели ещё немного, выпили по третьей. Постепенно Артем в общих чертах обрисовал другу события вечера.
— М-да уж, дела… — сочувственно протянул Ильшат. — Может, ещё? — кивнул он на коньяк.
Артем отрицательно покачал головой.
— Нет, не хочу. Надо с ясной головой завтра встать. Отпуск буду просить на месяц. Хочу уехать в деревню, развеяться немного. Да и обдумать всё надо в спокойной обстановке.
— Так у тебя же не по графику сейчас.
— Да я понимаю, но, думаю, уболтаю шефа.
Посидели какое-то время молча, отхлебывая чай.
— Слушай, Артем, — как-то неуверенно начал Ильшат, — это точно, что ты с Эльвирой разбегаешься?
Тот поднял на хозяина глаза и пожал плечами.
— Гм… А как ты себе представляешь нашу с ней дальнейшую жизнь после всего, что я тебе рассказал? Конечно, точно.
— Я просто тогда тебе ещё одну вещь скажу. Чтоб у тебя, так сказать, была бо́льшая ясность всей картины.
Артем удивленно посмотрел на Ильшата.
— Не понял, ты о чем? Какая ясность?
— Ну… это Олега касается.
— Олега? А что с ним не так?
Ильшат и Олег знали друг друга, так как вместе бывали на нескольких вечеринках у Артема с Эльвирой. Дружить они, конечно, не дружили, да и приятелями не были, а были знакомы лишь как общие друзья Артема, не больше.
Ильшат молчал, не глядя на своего гостя и не зная как лучше начать. Его широкие ноздри раздувались, он нерешительно поерзал на табуретке.
— Ну, продолжай, раз начал. А то заинтриговал и умолк. Чего там с Олегом? — Артем с интересом посмотрел на друга.
— Ты же давно с ним дружишь? — Глянул исподлобья Ильшат.
— Да уж лет двенадцать-тринадцать. Ещё до армии познакомились. А что?
— Хорошо его знаешь? Уверен в нем?
— Слушай, ты вопросы какие-то задаешь… Говори прямо, что случилось-то? — Артема начала раздражать такая нерешительность товарища.
Ещё немного помявшись, Ильшат всё-таки выдавил из себя:
— Ну, в общем, я их с Эльвирой несколько раз вместе видел.
На кухне на какое-то время повисла тишина.
— Продолжай, — через несколько секунд тихо сказал Артем.
— Я, конечно, свечку не держал, но считаю, что любовники они. — Было видно, что Ильшату с трудом даются эти слова.
— Ты уверен?
— Скажи, у него машина есть? Синий «Рено» универсал?
Голос у Артема вдруг осип, он поперхнулся и прокашлялся:
— Кхэ-кхэ, есть…
— Ну вот… В общем, в машине видел и так ещё… С Маринкой в кафе один раз их видели, правда, они нас не заметили тогда, мы далеко сидели.
— И давно ты это знаешь? — Артем отпил чая, чтоб смочить горло. Он снова ощутил ту же горячую волну, поднимавшуюся откуда-то снизу в голову. Сжав губы, он судорожно взглотнул.
— Примерно с год, может полтора.
— Почему раньше не говорил?
Они обменивались фразами, не глядя друг на друга.
— Артем, ты не обижайся только, но как я мог тебе сказать? Мало ли какая там блажь могла быть? Кто дурью не мается?
— Я не маюсь, — резко сказал Сотников. — Думаю, ты тоже, да и Маринка твоя. Или нет?
Ильшат вздохнул:
— Но у вас же семья всё-таки, дочка. Может, твоя Эльвира перебесилась бы, и всё у вас дальше хорошо бы было.
— Ну да… А я, значит, всё это время с рогами хожу, скоро за троллейбусные провода цепляться буду, а ты на них смотришь со стороны и жалеешь меня. Может, сами со временем отвалятся. Так, что ли? Спасибо, друг…
— Я так и знал, что ты обидишься, — потухшим голосом сказал Ильшат, глядя в темное окно. — Просто хотел, чтоб ты хотя бы сейчас обо всём знал. А то ведь к нему побежишь горем своим делиться. А он ещё и посочувствует.
— М-да… Тут ты прав, хотел к нему сначала, только телефон у него не ответил, — вздохнул Артем. Помолчав пару минут, он глянул на друга. — Ладно, Ильшат, я не
