Овета расцвела, но волнение полностью охватило её, она судорожно сжала руку матери:
— Мама, — с широко распахнутыми глазами произнесла она, — я буду что-то делать, буду приносить пользу!
Если Тарлин в столице ощущал свою ненужность, то Овета чувствовала это во сто крат тяжелей. Девушку все любили, баловали и оберегали. Ребенок в утешение, угроза похищения — её когда-то накрыли хрустальным колпачком, и она тихонько сидела под ним, не ропща, не говоря ни слова и только любя своей детской любовью тех, кто таким образом оберегал её от жизни. Ничего не видя в жизни и ничего не достигая.
Только с бабушкой, королевой Алаиной, она становилась другой. Та души не чаяла в единственной внучке, так похожей на неё, унаследовавшей её умелые руки и лекарский дар. Только с бабушкой Овета становилась кем-то, перенимая от неё искусство лечить людей. И всё равно она ощущала себя куклой. Чтобы куда-либо поехать не в сопровождении матери, отца, телохранителей, оставить мать, бабушку — это не приходило ей в голову, а никто и не догадывался предложить ей что-либо другое, предпочитая видеть её в безопасности.
А тут, после слов отца у всех на глазах девушка выпрямилась, распахнутые глаза горели хоть и испуганно, но счастливо. Лайна, не веря своим глазам, в изумлении смотрела на преобразившуюся дочь.
А Интар только сейчас взглянул на жену. Спокойно и чуть одобряюще. Он знал, что нужно его дочери и дал ей это. И он обещает жене, что их дочь будет в безопасности.
Потом он перевел взгляд на ожидающего в напряжении сына. Иллар подался вперед. Вот сейчас отец скажет, что сын пойдет в бой со Стенли или будет в резерве, чтобы в трудную минуту прийти на помощь туда, где будет трудней всего. Иллар примет любое задание отца.
Интар качнул головой:
— При самом лучшем раскладе, мы выиграем сражение, очистим Кордию от захватчиков и вернем королеве её трон. При самом плохом — мы будем сражаться на земле Илонии. Иллар, именно ты займешься подготовкой к этому. В первую очередь — рекруты. Все ветераны отзываются с других стран, письма с Призывом уже готовятся. Те, кто получают от короны пенсион, переходят на полную оплату, набирают рекрутов и начинают обучение. Амнистия для тех заключенных, кто согласен вступить в войска. Рыцарство и дворянство для самых отличившихся. Все Владения занимаются заготовкой еды, фуража, топлива и оружия. Все крепости, имеющие шанс выстоять, должны подготовиться. Весь урожай должен быть собран и сохранен. Корона всё скупает и укрывает в крепости. Мы даем людям либо золото, либо королевские расписки. Если островитяне не придут, всё будет возвращено или распродано по приемлемым ценам. В этом случае, казна не понесет убытков. В твоём ведении — дороги наступления и отхода, потайные хранилища зерна, выпас скота или перегон его в безопасные места. Ты будешь давать заказы оружейникам, и готовить столицу к осаде. Полнейший учет и контроль за всем. И молиться, чтобы до этого не дошло дело. — Интар устало откинулся на спинку кресла.
Чтобы он ни говорил до этого, угроза вторжения врага на землю Илонии — было самым страшным и именно это угнетало его больше всего. А Иллар впитывал слова отца, целиком погрузившись в предстоящий объем работы. Возникшая при первых словах отца обидная мысль, что его не берут на войну, отец его бережет, исчезла без следа. И так же, как у сестры на мгновение мелькнул страх — сможет ли он справиться. Но и тут отец пришел на помощь.
— По мере того как мы будем заканчивать дела в Арилазе, мы будем присоединяться к тебе. Но начало положишь ты. Незамедлительно. В зависимости от того, что я увижу в Кордии, я буду корректировать твои дальнейшие действия.
— Ты поднимаешь большую бурю, Интар, — задумчиво произнес Корн, сцепив руки на подбородке. — Вдруг всё это не нужно, не понадобиться?
— Отец, ты правильно сказал «вдруг». А вдруг — понадобится! Мы теряем незначительную часть казны. И только на вооружение. Запасы никуда не денутся, будут распродаваться и деньги вернутся в казну. Зато мы проведем колоссальную проверку королевства к войне, которую, надеюсь, внесут в летописи, — Интар позволил себе ещё раз улыбнуться, подбадривая членов королевской семьи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И её назовут эпохой паники Интара, — поддел сына Корн.
— А вот и нет, не паника, а предусмотрительность! Да пусть пишут, как хотят. Если предчувствия меня не обманут, мы спасем не только Илонию. Если обманут, обещаю — сам придумаю самое обидное прозвище и самолично внесу его в летопись.
Шутить опять всем расхотелось.
— Лайна, — продолжил Интар. — Ты в столице. Ты должна будешь знать, кто из нас где находится и передавать сообщения. Служба гонцов в твоем распоряжении.
— Отец, мама, — повернулся он к родителям и запнулся.
Те удивленно и встревожено переглянулись. Пауза затянулась. Все примолкли, с напряжением следя за Интаром. Король Корн и королева Алаина были далеко не молоды. Немощь ещё не приковала их к постели, но верхом Алаина не ездила уже несколько лет, предпочитая массивную, но широкую и удобную карету с хорошими рессорами. А Корн ограничивался лишь объездом лугов и пастбищ, предпочитая место в карете рядом с женой. И уж тем более они не думали, что Интар решил задействовать их в своих планах. Но судя по его виду, именно это он и имел в виду, и только собирался с силами.
Наконец Интар поднял голову и произнес через силу:
— Нам надо наладить отношения с Торогией.
Повисла мертвая тишина.
Личная вражда королевского дома Илонии и Торогии длилась не один десяток лет. А за последние десять лет, когда раскрылось, кто именно стоял за похищением Иллара, отношения были окончательно и бесповоротно прерваны и от личного вызова на поединок Интара королю сопредельного королевства останавливали лишь долг и однозначный указ Королевского Совета за подписью короля.
Вражда наносила вред торговле, на границе были постоянно задействованы приличные военные силы как с одной стороны, так и с другой. Дипломаты всех стран уже прекратили предлагать свои услуги по урегулированию этого конфликта. А в высшем свете прилегающих королевств перестали приниматься ставки в спорах: когда и кто сможет примирить два государства. И вдруг такое заявление того, кто первым отвергал малейшие попытки налаживания, пусть не дружественных, но хотя бы торговых отношений.
Интар продолжил:
— Всё надо сделать, когда я уеду. Я незаметно дерну за пару ниточек и пусть дело обстоит так, будто Королевский Совет, воспользовавшись моим отсутствием, решит это сам. Иллар, — Интар повернулся к сыну, — постарайся правдоподобно сопротивляться данному решению. Отец, — теперь Интар обращался к Корну, — как компромиссное решение между моего с Илларом неприятия и решением Совета, предложи созвать встречу трех королевств — нашей, Торогии и Вароссы. Я пошлю письмо в Варн с одним из кузенов короля, который сейчас находится у нас при дворе, Арон должен быть в курсе. Я хочу пышную церемониальную встречу на самом высоком уровне. Мама, и ты должна тоже поехать. Нам необходима Торогия, необходимы пути отхода нашего войска и место, где могли бы найти приют беженцы. Поля для наших стадов и подготовки войск к нападению на захватчиков. Мы к Торогии будем обращаться с такой же просьбой, как и к Вароссе. Поэтому нам нужна встреча всех трех стран. Никаких подводных течений и краеугольных камней, кроме того, что Альтам должен поверить, что все это делается против моей и Иллара воли. Думаю, слухи о происходящем на ближайшем Совете должны дойти до Альтама. Он поверит.
— Он обманет, — глухо произнес Иллар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Поэтому мне нужна пышность. Чтобы каждый купец в Торогии, Мадарисе, Вароссы и Илонии знал, что есть шанс спокойно торговать. Каждый посол — что Илония сделала первый шаг, а Варосса выступила миротворческой стороной.
— Это не поможет…
Его семья не смотрела на него, чтобы не смущать, но все равно Иллар чувствовал их сочувствие и жалость. Но в то же время — огромное облегчение, что он с ними. Ради этого он готов был потерпеть и жалось.
