Марк еще раз чмокнул Эбби в макушку и задумчиво посмотрел в окно на бирюзовые воды бассейна.
— Если бы не Лукас, я бы, наверное, стал уголовником и попал бы в тюрьму. Или меня нашли бы мертвым где-нибудь в канаве. Как вспомню, чего он от меня натерпелся… Мне кажется, что проявить терпение к Дилану — это не самая большая жертва. Все это очень тяжело сказалось на нем. Мальчику пришлось многое пережить, а тут еще твой новый брак…
Кили вздохнула. Как только Дилан понял, что адвокат, вызвавшийся помочь его матери после самоубийства отца, не только помогает, но и ухаживает за ней, с ним стало трудно ладить.
— Не всякий проявил бы такое понимание, — заметила она. — Я это очень ценю, Марк, поверь. Я знаю, Дилан бывает просто невыносим… и ведь он даже не твой сын, — добавила она извиняющимся тоном.
— Не говори так, — оборвал ее Марк. — Он мой сын. Я считаю его своим. И я не поменялся бы местами ни с кем на свете. У меня есть все, что мне в жизни нужно.
— Знаешь, что самое удивительное? — спросила Кили. — Я верю, что ты действительно так думаешь.
Марк добивался ее расположения с тем же упорством, с каким выигрывал дела в суде. Казалось, он понял, что она ему нужна, с той самой минуты, как впервые ее увидел. Теперь, оглядываясь назад, Кили удивлялась, откуда у него взялась эта железная уверенность. Да еще вот так сразу!
Она решила похоронить Ричарда в его родном городе Сент-Винсентс-Харборе, штат Мэриленд. Мать Ричарда, к тому времени овдовевшая, была не в состоянии ехать на похороны в Мичиган, к тому же Кили показалось, что это правильно — похоронить Ричарда у него на родине. Марк, друживший с Ричардом еще в школе, пришел на похороны. Народу собралось неожиданно много, Кили его даже не запомнила. А вот он, как выяснилось, ее очень даже хорошо запомнил. Марк потом часто повторял, что принял решение на ней жениться еще до того, как закончилась заупокойная служба. Его внезапное решение представлялось ей особенно поразительным, потому что он в то время был помолвлен с другой женщиной.
В первое время, когда их отношения только начинались, она иногда втайне думала, что ее влечет к нему только от отчаяния, из страха одиночества. Но с каждым проходящим днем она все больше убеждалась, что приняла правильное решение, выйдя за него замуж. Этого человека просто невозможно было не полюбить.
— Дай-ка я пойду позову Дилана, — сказала она.
Проходя через столовую, Кили заметила, что стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик, открыты, и, нахмурившись, закрыла их. Теперь, когда Эбби научилась передвигаться самостоятельно, было небезопасно оставлять эти двери открытыми. Даже несмотря на то, что воротца, ведущие к бассейну, были заперты, она все-таки беспокоилась.
Старинный каменный дом был прекрасен, Кили влюбилась в него с первого взгляда. Тем не менее она готова была отказаться от покупки, стоило ей только узнать, что при доме имеется бассейн. Марк мало что знал о детях, он не понимал, как быстро годовалый ребенок начинает передвигаться. Кроме того, он сам не умел плавать. Несчастный случай на воде, от которого погибли его родители, произвел на Марка такое травмирующее впечатление, что он после этого ни разу не заходил в водоем глубже дождевой лужи. Но Марк почувствовал, как ей понравился дом, и настоял на его покупке. Ничто не могло его разубедить. «Мы будем осторожны, — уверял он ее. — Будем запирать бассейн». Кили пыталась сделать вид, что дом ей разонравился, но не сумела его обмануть. Марк видел, что она в восторге, и ему этого было довольно. Он купил бы ей весь мир, если бы только мог.
Обновление старого дома заняло больше полугода, ремонт обошелся недешево, но Кили очень скоро убедилась, что дело того стоило. «Я счастливая женщина, — твердила она себе. — Я думала, моя жизнь кончена, но теперь…»
Она со вздохом подошла к подножию лестницы, положила ладонь на резные ореховые перила и, запрокинув голову, позвала:
— Дилан!
Ей долго никто не отвечал. Потом сверху до нее донесся его голос, как обычно, слегка недовольный:
— Чего?
— Спустись вниз, милый. Ты еще не сделал уроки.
Он пробормотал что-то неразборчивое.
— Сию же минуту! — строго потребовала Кили. — Спускайся.
Марк медленно прошел мимо нее в гостиную, держа за ручку Эбби. Кили с улыбкой пошла за ними и остановилась в арочном проеме. В гостиной тоже были застекленные двери, ведущие во внутренний дворик.
— Надо бы закрыть эти двери, милый. Не хочу, чтобы Эбби выбралась наружу.
— Не беспокойся, — ответил он, — я с нее глаз не спущу.
С этими словами Марк уселся на пол прямо в брюках от дорогого итальянского костюма и расхохотался, сделав вид, что Эбби опрокинула его на спину.
— Испортишь брюки, — предупредила Кили.
— Ничего, эти брюки понимают шутки, — улыбнулся Марк.
— Надеюсь, — заметила она с сомнением.
Впрочем, у нее не было серьезных возражений — ей даже нравилось, что Марк так легко относится к своим вещам. Он покупал дорогую одежду, потому что должен был безупречно выглядеть на работе; ему нравилось жить в этом великолепном доме и водить шикарную машину, но все это не имело для него большого значения. Эта черта его характера, подмеченная ею в самом начале знакомства, очень импонировала Кили и не переставала ее поражать, так как она ни на минуту не забывала, какие лишения ему пришлось перенести в детстве. Она полагала, что такому отношению к вещам Марк научился у Лукаса, который сказочно разбогател, но смотрел на свое имущество с полным равнодушием и по-настоящему дорожил только собранной за долгие годы коллекцией ковбойских сувениров. Лукас дожил до старости, но так и не утратил чисто детского энтузиазма ко всему, что касалось истории Дикого Запада.
Поначалу Кили не знала, как ей относиться к Марку. Вскоре после того, как она с Диланом вернулась в Мичиган, похоронив Ричарда, Марк внезапно появился на пороге ее дома. Он заявил, что случайно оказался в городе по делу, и предложил свою помощь в разрешении многочисленных юридических проблем, возникших у нее в связи со смертью мужа. «Ради старой дружбы, которая связывала меня с Ричардом», — уверял он. Теперь, вспоминая, как все это было, Кили поняла, что его появление не вызвало у нее тогда никаких вопросов. Она восприняла его появление как ответ на свою молитву.
Первым делом Марк взялся оспорить решение страховой компании, отказавшейся платить по страховому полису Ричарда, потому что он, как было доказано, сам купил пистолет, а полиция установила, что роковое ранение было нанесено его собственной рукой. Зная, что Ричард покончил с собой, и чувствуя себя виноватой, Кили восприняла это решение как должное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
