Дорога кажется бесконечной из-за того, что на сиденье рядом со мной сидит Ирдэна, а не Фредди. Все из-за Триш. Ирдэна ее терпеть не может, так что пришлось сжалиться над бедняжкой и посадить рядом с собой. Ехать на заднем сиденье рядом с Фрэдди она естественно не может из-за очередного правила нашего этикета. Триш он как будто и не касается.
К спортивному центру мы подъезжаем за 20 минут, до начала шоу. Центр занимает довольно большую территорию, это просторный комплекс из спортивных залов, спальных мест и отдельного здания для показательных выступлений.
На улице начинает накрапывать мелкий дождь, и мы спешим войти внутрь. Рядом с нами семенят состоятельные джентльмены и леди средних лет. Даже среди них Ирдэна умудряется встретить нескольких своих знакомых и останавливается для того, чтобы обменяться приветствиями и представить нас. Наконец, нам удается миновать холл и еще какое-то помещение, вдоль стен которого тянутся одинаковые отгороженные решеткой сектора с табличками, на которых значится номер рейба и кличка лошади. Идти нам приходится очень медленно и степенно из-за того, что наши дамы обуты в туфли на каблуках огромной высоты.
Наконец, мы достигаем наши места и садимся в следующем порядке, дабы соблюсти все приличия, – Триш, Ирдэна, я и Фредди. Я предвкушаю два часа тревожного сна, не думаю, что это действо способно увлечь меня.
Свет в зале гаснет, и широкая арена озаряется яркими софитами. Из оркестровой ямы звучит задорная музыка и представление начинается. На площадке появляется с десяток маленьких девочек на лошадях самых различных мастей и пород, они описывают какие-то фигуры, и время от времени кто-то из них спрыгивает с лошади, чтобы перекувыркнуться в воздухе и вновь оказаться на своем скакуне. Женщины вокруг меня хлопают при каждом таком кульбите, я же, не зная, что делать от скуки начинаю рассматривать ближайших своих соседей. Незаметно для меня заканчивается выступление младших групп и музыка прерывается. Это привлекает мое внимание к арене. Свет полностью гаснет, и я оказываюсь в кромешной тьме. Вокруг меня слышится тихий шепот, который тут же обрывается, при появлении первых звуков. Тонкая трель флейты пронизывает меня насквозь, постепенно к ее звучанию прибавляются все новые и новые инструменты. На поле выбегают несколько гимнасток без лошадей, они начинают танцевать какой-то затейливый танец, украшая его выбросом лент и мячей, все они одеты в одинаковые алые костюмы, которые полыхают как языки пламени в ярком свете. Музыка нарастает и приближается к своей кульминации, и вот под оглушающий грохот барабанов появляются две всадницы. Одна из них с головы до ног закутана в черную, струящуюся на ветру ткань, она делает сальто в воздухе и при приземлении расставляет руки в стороны, превращая свой костюм в огромные черные крылья, ее вороной жеребец движется легко и непринужденно, кажется, что его передние копыта едва касаются песка. Вторая всадница, одетая в золотистое одеяние, проезжает мимо нее стоя на руках на спине у своего гнедого скакуна, она выполняет какие-то невероятные упражнения с такой легкостью и грацией, что мне начинает казаться, что она научилась летать. Кроме действия на арене перестает существовать все остальное. Только я и эти две гимнастки со своими лошадьми.
Номер заканчивается также неожиданно, как и начался. Музыка затихает, и всадницы исчезают в мягкой тьме. Зал взрывается аплодисментами, я встаю и хлопаю наравне со всеми, думаю, что сегодня здесь не осталось равнодушных. Сквозь этот шум до меня доносится восторженный голос Фредди:
– Это просто невероятно! Просто невероятно!
Я мысленно соглашаюсь с ним и нетерпеливо смотрю на арену, желая еще раз увидеть гимнасток, когда они выйдут на поклон. Гимнастки так и не появляются, и мы вместе с толпой выходим из зала. Здесь нас ожидает небольшой сюрприз. Все те отсеки, что пустовали во время нашего прихода, заняты гимнастками и их лошадьми. Ирдэна и Триш отлучаются в дамскую комнату, и я как никогда рад этому. Мне хочется задержаться подольше среди этих очаровательных рейбов. Фредди солидарен со мной, он нетерпеливо ускоряет шаг, и я теряю его в толпе. Сам я нарочно не спешу. Не знаю, почему, но мне не хочется, чтобы она меня заметила. Странно. Обычно мне наплевать на то, что обо мне подумают рейбы.
Я вижу ее издалека. Всадница в золотистом. Ее длинные голубые волосы лишь чуть-чуть собраны сзади, при малейшем дуновении ветра они разлетаются в разные стороны. Она нежно обнимает шею своей лошади. Я мог бы подойти прямо к ней и прочитать кличку ее лошади и ее собственный номер, но мне совсем этого не хочется. Пусть лучше она не знает о том, что я за ней наблюдаю.
Рядом с клетушкой я замечаю какой-то автомат. Пожилой джентльмен подходит к нему и бросает туда монетку. Моя всадница оживает и легко вспрыгивает на спину лошади, там она встает на руки и переворачивается в воздухе, приземляясь на ноги. Джентльмен аплодирует ей, а она возвращается в свое исходное положение – в обнимку с лошадью.
Я замечаю Фредди. Он стоит напротив нее, но его внимание занято совсем другой гимнасткой. Той, что была в черном. Одну за другой он бросает монетки в автомат, и гимнастка снова и снова выполняет один и тот же трюк – отталкивается от небольшой платформы за спиной своей лошади, делает кувырок и при приземлении расправляет свои «крылья». Она похожа на огромную черную птицу, неудивительно, что Фредди смотрит на нее таким завороженным взглядом. Меня правда больше привлекает моя всадница с голубыми волосами. Она улыбается проходящим мимо нее старикам. Мне хочется, чтобы она улыбнулась и мне.
Триш и Ирдэна возвращаются из уборной. Триш, смеясь над какой-то шуткой, подхватывает Фредди под руку и вместе они устремляются к выходу.
Я предлагаю Ирдэне свою руку, она что-то говорит мне, но я пропускаю все мимо ушей, потому что мы проходим как раз мимо моей гимнастки. В последний момент я решаю отвести от нее взгляд, чтобы случайно не встретится с ней глазами. В любом случае, ее я больше не увижу. Мы редко посещаем одни и те же развлечения дважды. К тому же, завтра утром я и не вспомню о ее существовании.
Бона II
Открываю глаза. Вокруг меня царит мягкая полутьма. На стене напротив горят часы. 05:55. Еще пять минут до подъема. Кажется, кроме меня еще никто не проснулся. В нашем дортуаре шесть человек. Когда я была меньше мы жили в другом, там нас было пятнадцать.
Койки стоят в два стройных ряда. Моя – во втором, если считать от входа, крайняя слева. С трех сторон наши кровати отгорожены друг от друга невысокими стенками, лежа на такой кровати, ты не можешь увидеть своих соседей, так что кажется, что ты здесь один. Для нас это очень ценное чувство, так как остаться одному практически нереально.
06:00. Звучит утренняя сирена. Все вскакивают с кроватей и натягивают униформу – легкие сапоги, трико и футболки. За пятнадцать минут мы должны успеть одеться и заправить постели. В 6:20 мы уже стоим во внутреннем дворе. Некоторые девочки зевают и потягиваются. Я встаю рядом с Изуми – моей подругой и партнершей по некоторым номерам. Изуми почти на голову ниже меня, на руках она ходит также ловко, как и на ногах, при этом она может удерживать огромный вес на ногах, поэтому в наших постановках она обычно выполняет роль нижнего гимнаста. У нее восточный разрез глаз, поэтому кажется, что глаза ее постоянно смеются, впрочем как и ее рот. Длинные алые волосы собраны в аккуратный хвост, позже она заплетет их в косу. Татуировка у нее на левой стороне – красный символ, отдаленно напоминающий какой-то иероглиф, одна из полос пересекает бровь, удачно гармонируя с ее рубиновым цветом глаз.
Изуми смотрит на меня и не может сдержать улыбку. Я вопросительно поднимаю брови, но она только отрицательно качает головой и кивает в сторону дверей, ведущих в главный корпус. Оттуда уже вышла Сантана, наша надсмотрщица, а значит нам нельзя произносить ни слова, чтобы не нарваться на наказание.
Сантана, крупная дама тридцати-сорока лет с желтыми волосами, собранными в тугой пучок, проводит перекличку. Из старших групп все уже здесь, а вот кто-то из малышей опаздывает. Я неодобрительно смотрю на младших девчонок. Неужели так сложно проследить, чтобы твои соседи вовремя пришили на утренний сбор?
Появляются три опоздавшие девочки. На них все еще ночные сорочки. Они трясутся от страха перед предстоящим наказанием. Я замечаю слезы на глазах одной из них.
Сантана не взяла с собой плетку и поэтому она ограничивается простой пощечиной. Небольшой синяк может и будет, но это они еще легко отделались.
Закончив с поркой, Сантана начинает утреннюю разминку. Разминка длится не более сорока пяти минут, после нее мы можем принять душ и привести себя в порядок. Мы с Изуми спешим обратно в дортуар, никто не хочет стоять длинную очередь в душевую. Вода в душе подается по времени – несколько минут теплая, а потом ледяная. Раз в месяц нам дают талон на купание в ванне. Его не обязательно использовать в том же месяце, но и копить их тоже не имеет смысла, использовать можно не более трех талонов в месяц. Талоны нам выдают еще на питьевую воду в бутылках и сладости. Внутри спортивного центра существует целая подпольная система обмена талонов. Иногда на их можно выменять действительно стоящую вещь.
