— Наверняка мастера прошлого имели секреты в ручной ковке,— сказал мне, утирая пот, мастер.— Хорошо было бы открыть их снова и использовать в реставрации.
Мастерская в Новоспасском существует более двадцати лет, и почти столько же работает в ней ее нынешний директор Валентин Владимирович Шиффер. Начинал он здесь механиком. Когда вокруг него образовалась группа энтузиастов, попробовали заняться реставрацией. Сначала, конечно, взялись за несложные вещи: нужной оснастки не было. Постепенно обзавелись необходимым. Много энергии и сил отдал Валентин Владимирович, доказывая необходимость расширения реставрационных работ...
Алексея Сергеевича Галахова, тоже работающего в мастерской со времени ее образования, я разыскал в помещении. Он что-то вытачивал на станке.
— В ту пору,— припомнил мастер,— мы находились здесь же, но не в белостенном монастыре, недавно отреставрированном, а в довольно неприглядных его развалинах. Несколько лет работали на улице, без крыши над головой. Сначала сами поставили кузницу, изготовили скарпели для каменщиков — и дело пошло.
Что примечательного в работе наших предков — русских умельцев? — размышляет Галахов. — Прежде всего несхожесть. Каждый мастер старался, чтобы его изделие не повторялось. Наверное, поэтому трудно найти в Москве две совершенно одинаковые решетки. Узор подсказывала окружающая природа, и из-под молота выходили листья, цветы; встречались и виноградная лоза, и даже лавровые венки. Различные приемы, навыки, секреты кузнечного ремесла познавались рано и передавались по наследству. На некоторых люстрах, бра, небольших колоколах я видел клейма примерно с такими надписями: «Изготовили отец и сын Овчинниковы».
Долго я не уходил от старого кузнеца. Мы говорили и о том, как «подновляются» городские ограды, особенно перед праздниками. Решетки не красят, а равнодушно, словно забор, замазывают краской, оставляя застывшие подтеки-сталактиты. И так слой за слоем. Портится материал, исчезает красота, а вместе с ней уважение к старине отечественной...
Железное кружево, как и другие памятники,— наше прошлое, наша история, и без понимания этого человек становится лишь случайным прохожим на улицах города.
А. Зверев
Ночь бледного дрозда
Затих вдали рокот вертолета, и нас окружила тишина. Она плескалась волнами таежной речки Дулькумы, постукивала еще голыми ветками деревьев, шуршала прошлогодней сухой осокой. Мы удивленно внимали тишине, отвыкнув в нашем железном мире слышать чистые голоса природы. Вспомнилось, что в старину у многих народов были заповедные священные рощи, в которых врачевали природой больных людей. Народный многовековой опыт знал, по-видимому, целительную силу тишины.
Любая экспедиция начинается с костерка. Исконные таежники эвенки, кеты никогда не разводят без надобности больших костров. И наш костерок тоже был маленький, достаточный лишь для того, чтобы вскипятить котелок чая. Костерок потихоньку глотал тонкие сухие веточки, острыми язычками вспыхивали сухие травинки. Дегтярно-черный чай снял усталость после долгой дороги, и мы начали устраивать первый таежный ночлег.
Мне и моему спутнику Феликсу Робертовичу Штильмарку, большому специалисту заповедного дела, предстоит провести в тайге не один день. Надо выполнить изыскательские работы на территории будущего Центральносибирского заповедника. Предполагается разместить его в Красноярском крае, по обе стороны Енисея. Главные его земли на правом берегу Енисея — бассейн реки Столбовой, притока Подкаменной Тунгуски. Это первый советский заповедник, который уже на стадии проектирования отвечает требованиям международной программы по изучению взаимоотношений человека и биосферы земли — МАБ. Заповедники, которые работают по этой программе, получили название биосферных. Перед ними стоит задача глобального мониторинга (слежения) за изменениями состояния биосферы под влиянием хозяйственной деятельности человека. В нашей стране на службу МАБ было сразу поставлено несколько уже существующих заповедников: Березинский, Кавказский, Репетекский, Сары-Челекский, Сихотэ-Алиньский и другие. Однако, в связи с тем что сеть биосферных заповедников еще довольно редка, было решено создать новые — в Якутии, в степях РСФСР и в Центральной Сибири.
...Коротка майская северная ночь. Не успело взойти солнце, как мы были уже на ногах. Нужно пересечь долину Дулькумы до водораздела. Посмотреть, что здесь за тайга: ведь тайга тайге рознь. Посмотреть и, конечно, учесть всех встреченных зверей и птиц, отметить особенности рельефа и растительности. Эти записи лягут в основу наших соображений о проектируемом заповеднике.
Идем густым пихтарником. Над головой высоко-высоко, точно пики, не шелохнутся вершины пихт. Подлесок — корневые отростки пихт — стоит стеной около метра. Приходится буквально продираться через заросли. На стволах старых пихт поблескивают капельки смолы-живицы. Нет лучшего средства при открытых ранах. Помазал рану — и не страшен ни один микроб.
Ноги утопают в толстом ковре мха. Но под ним твердый грунт — вечная мерзлота. Ей еще долго таять. А когда подтает, здесь уже не пройти.
А вот и водораздел. Поднялись мы всего на триста метров и попали в зиму. Исчезли пихты. Дует холодный пронизывающий ветер. Повсюду лежат сугробы снега, которому еще таять да таять. Водораздел покрыт березовым криволесьем. Кое-где темнеют молодые кедры не более метра высотой. Едва ли они станут взрослыми. По всему пространству водораздела не видно ни одного высокого дерева, даже сухостоин нет. Не выдерживают, наверное, зимних вьюг...
А над этой зимой — стаи овсянок. Суетятся. Перелетают с места на место. Здесь пролегает их путь на север. Казалось бы, что их место в долине, где теплее и нет снегов. Но там они нам не встречались. Только на водоразделе в березовом криволесье. Вот и ответ на вопрос, какие угодья отвести под заповедник. Для сохранения всего живого важна не только долинная высокоствольная тайга, но и хилое криволесье водоразделов.
Вообще, охрана перелетных птиц — самое трудное в заповедном деле. Ведь перелетные птицы не могут быть сохранены в рамках национальных законов. Нужны международные усилия, цепочки заповедников, которые как бы нанизаны на пути миграции птиц. И размещать заповедники должно так, чтобы во время перелета они всегда могли найти убежище и корм. В принципе можно запретить охоту на птиц. Но это не спасет их. Ведь нередко и птицы и звери исчезают с лица земли не в результате физического уничтожения, а из-за изменения природных условий. Центральносибирский биосферный заповедник послужит надежным домом для перелетных птиц — многие из них на его территории гнездятся. Например, в непосредственной близости от северных границ заповедника был добыт гусь, окольцованный в Нидерландах. Хорошо налаженный мониторинг мог бы показывать общее состояние популяции перелетных птиц. Если ее численность уменьшается, значит, где-то на длинном пути создались неблагоприятные условия и птицам нужна помощь.
Дальше наш маршрут проходит по реке. Красная надувная лодка бесшумно скользит по таежной Дулькуме. Феликс легко работает кормовым веслом. То справа, то слева над рекой свешиваются «гребенки» — подмытые, но еще не упавшие деревья. Ветви лиственниц, словно зубцы зеленого гребня, расчесывают темную воду. В затонах-уловах крутятся хлопья белоснежной пены. Вдруг за поворотом мы увидели плывущую лосиху. И для нас и для нее встреча оказалась неожиданной. Ее удивление длилось мгновение. Длинные ноги пришли в движение, и огромное тело рванулось к берегу в тучах брызг. Лосиха ушла на левый берег Дулькумы, на север, на свою родину. Лишь на зиму она уходила к югу, где меньше снега и больше кормов.
Выходит, по территории заповедника будут пролегать не только миграционные пути птиц, но и лосей. Это обязательно нужно учесть при составлении проекта. Чтобы не получилось так, как, например, в Башкирском заповеднике, где границы охраняемых земель были по неизвестной причине отодвинуты от берегов Белой на пятнадцать километров. Именно на этом отрезке мигрирующих лосей Южного Урала начали усиленно преследовать браконьеры: после переправы лоси некоторое время идут узкими «коридорами», представляя отличную мишень для охотников.
Осенью, мигрируя к югу, лоси будут уходить с территории Центральносибирского заповедника, переправляясь через Подкаменную Тунгуску. Поэтому границы охраняемых земель должны охватывать все места переправ и районы прибрежных коридоров. Надо, чтобы с территории заповедника лоси выходили рассеянными веерами. Следовало бы заповедать и бассейн реки Апрелки, левого притока Подкаменной Тунгуски. Забегая вперед, скажу, что эта поправка к проекту, к сожалению, не была принята. Конечно, сейчас, когда население на Подкаменной Тунгуски очень редкое, эта ошибка проекта не будет роковой для лосей, но в дальнейшем она непременно скажется.
