— Спасибо тебе за кофе. Устала ужасно, и есть хочу.
— Да, давай ешь. Ты же не обедала, — Федор торопливо поднялся, кинул планшет на кровать и присел рядом.
Железные пружины койки обиженно скрипнули, словно возмущаясь тем, что их, таких старых и почтенных, до сих пор беспокоят. Сморщилось толстыми складками одеяло, и Таис вдруг подумала, что Федор уже совсем большой. Но тут она заметила горячие гренки на блестящей нержавеющей тарелке, и больше уже не о чем не думала.
Всего два восхитительно горячих кусочка, поджаристых и ароматных. Они закончились так быстро, что у Таис невольно навернулись на глаза слезы. Ужасно хотелось еще.
Три шоколадных батончика в зелено — синих обертках, и маленький пакетик чипсов. Вот и вся еда. Стараясь жевать как можно медленнее, Таис покосилась на друга и спросила:
— Ты сам ужинал?
— Ужинал, не переживай. Еще когда ты купалась, вместе со всеми.
— Надо завтра опять идти на охоту. Федь, может, к складам полезем, а? Запасов‑то совсем не осталось.
— Может, и полезем, — Федька говорил медленно, растягивая слова и постоянно вертя в пальцах тонкую флешку.
От флешки тянулась к поясу Федора цепочка, натертая до блеска. Таис машинально дотронулась до прыгающих звеньев, быстро глянула в глаза друга, уточнила:
— Меня опять не возьмете?
— И не проси. Это не поход за шоколадом к школьному буфету, сама знаешь.
— Тем более, Федь, я вам пригожусь. Я могу караулить, могу стрелять…
— Ага, стрелять. Из чего, Тай? Из пальца? — Федор добродушно улыбнулся, сунул флешку в карман и вытащил еще один пакетик чипсов, — на вот, припас специально для тебя.
— Я не буду есть твою долю, даже не упрашивай. Тебе тоже надо выжить, как и всем тут.
— Это не моя доля. Мы делили на всех поровну, как всегда, и четыре пакетика оказалось лишними. Малькам и тебе.
— Давай поделим? — Таис взялась за шуршащий край и легко разорвала обертку.
— Да ешь уже. У меня, по — правде говоря, полно работы. Надо продумать маршрут, по которому будем выводить новеньких. Вернее, будем пробовать выводить. Не хотелось бы, чтобы получилось как прошлый раз.
— Прошлый раз детки сами не захотели выходить. Это не наша вина.
Федор согласно кивнул головой, поскреб заросший щетиной подбородок. После сказал, не глядя на Таис:
— Мы должны сделать так, чтобы они захотели.
— Да ничего мы не должны! Мы никому ничего не должны! — злость на мгновение полыхнула горячим, и сдержать ее уже не хватило сил, — все новенькие — это новые едоки, ты ведь знаешь. Кто их будет кормить, когда тут и самим не хватает? Кто их будет учить, одевать? Это лишняя головная боль, вот что это такое!
— А иначе они умрут, Тай, — невозмутимо ответил Федор и положил себе на колени свой планшет.
В его неторопливых движениях сквозила легкость и аккуратность, планшетик свой он очень берег. Тут каждый берег свой планшет — единственное развлечение в стылых и пустых базах. Не считая мусорки, конечно. Там тоже можно было нарыть уйму нужных вещей, факт.
Планшет Федора загорелся неярким светом, заставка — черный звездный космос — замигала значками программ. Вся карта Второго уровня вместе с тепловыми датчиками, лестницами и вентиляционными ходами хранилась в одной из папок на планшете, нажмешь — и она выскочит в 3Д голограмме. А если зайти во внутреннюю корабельную сеть, то можно попасть и в файлы управления тепловыми датчиками.
Федор и Валёк пробрались когда‑то в технический отсек Второго Уровня и оставили там флешку. Маленькую такую, замаскировали ее. Мозг корабля до сих пор эту флешку не обнаружил, потому что Валёк прописал на нее родные кораблю коды. Вот через нее ребята и проникали в файлы управления, расчищали пути, продумывали новые ходы. Работа для мозгов — как любил говорить Валёк. Хотя говорил он мало, все больше зависал над планшетом. И как Нитка с ним только общается?
— Федь, мне их очень жаль, поверь. Но не надо быть такими дураками, не надо верить Моагу.
— Это значит, что не надо верить всему. Ты ведь знаешь, Тай, так? — Федор по — прежнему оставался спокоен.
Такие разговоры происходили очень часто. Особых ответов Таис и не ждала, их просто не было. Но хотелось хоть немного избавиться от горечи и боли, что порой плескались внутри, точно горячая вода в бойлере.
Все, чему их учили на Втором Уровне, все, что они старались запомнить и воплотить в жизнь — все оказалось враньем. Нет ничего — ни взрослых, ни работы на Третьем Уровне. И соблюдение законов ничего не даст, эти законы вообще полная лажа. Все на Втором Уровне не настоящее, даже цветы, что так тщательно выращивают проворные роботы.
Правды нет, и никогда не было. Вернее, она есть, эта правда, но такая темная, холодная и пустая, что при мысли о такой правде хотелось рыдать и биться головой о железные стены.
— Я не знаю. Я ничего не знаю. Дай, вытащу одеяло, хочу спать.
Федор подвинулся, Тай завернулась в коричневую шерсть с квадратной эмблемой корабля "Млечный путь", пристроила голову на подушке. На наволочке подушки темнела такая же эмблема, вышитая коричневыми нитками. Веки стали тяжелыми, точно мешки, набитые кукурузной крупой. Вот бы поесть еще немного горячей желтой каши…
— Ты еще посидишь со мной, Федор? — тихо спросила Таис, не открывая глаз.
— Да, я поработаю тут. Ты согрелась хоть чуть — чуть?
Тай лишь кивнула головой. Толстое одеяло выручало каждую ночь. Ну, и темный обогреватель с бестолковой имитацией пламени. Через открытую дверь немного тепла проникало в крошечную спальню. Двери в спальни не закрывал никто: ни девочки, ни мальчики. Только когда переодевались. А делали это на базах не часто, потому что одежды лишней не было ни у кого. Вообще ничего лишнего не было.
Глава 2. Эмма: экзамен
1.
Верхний ящик комода снова начал заедать. Перекосился немного и цеплял за верхнюю крышку. Эмма несколько раз подергала его, после выглянула в коридор и позвала:
— Лонька, иди, посмотри, что там с ящиком.
С кухни доносилось легкое посвистывание и слышался стук расставляемых на столе тарелок. Лон занят приготовлением завтрака и разворчится, чего доброго. Но ящик не выдвигался, а в нем лежали трусы и майки.
Сегодня важный день, чуть ли не самый важный день в жизни, и Эмма собиралась выглядеть безупречно. Конечно, на последнем экзамене не станут проверять, насколько у нее трусы соответствуют цвету маечки, но уже давно подмечено — чем безупречнее внешний вид, тем удачнее день. Да и, в конце концов, душ принять надо, и чистое белье тоже надеть необходимо. Так что, придется Лону оторваться от своих тарелок.
— Лон, у меня не открывается ящик с бельем! — уже громче позвала Эмма.
Свист прекратился, мягко застрекотали колесики, и отливающий белым робот выкатился из кухни, повернул блестящую голову к Эмме и, не открывая узкой полоски рта, выдал:
— Поднялась на полчаса раньше, чтобы подобрать одежду? Думаешь, Дон-12 оценит твой прикид?
— Посмотри ящик комода. Ты с ним справишься, я уверена, — Эмма вздохнула и повернулась к зеркалу.
А ведь раньше был робот, как робот. Лишнего не спрашивал, на подростковом сленге не разговаривал и бестолковых песен не насвистывал. И зачем Коле понадобилось лезть в его программы?
После того, как Николай пропал, а роботам — учителям, которых называли Донами, стало известно, что он взломал школьную базу и выправил все свои плохие оценки, Эмма хотела заявить, что и домашний робот — нянька теперь существует сам по себе, не зависимо от интеллекта корабля. Пусть бы взрослые сами решали, что с этим роботом делать.
Хотела заявить, но не заявила. Во — первых, младшая сестра Соня распереживалась — мол, что теперь будет с ее любимым Лоном и как же она будет без него? А во — вторых, Эмма просто побоялась, что за испорченный механизм — а робота с полностью замененными программами по — другому никак не назовешь — с нее снимут бонусы. А бонусы с Эммы еще ни разу не снимали.
У нее ведь самые высокие оценки в Выпуске этого года. Хотя выпускается всего три человека, но все равно. И в прошлом году никого не было с такими высокими оценками. Все безупречно, и количество бонусов, и сумма баллов. Сегодня последний экзамен по компьютерным языкам, а через семь суток Праздник Выпускников и Последние Распоряжения.
Эмма лучшая, и ей уже пришло приглашение работать на командном посту с бортовыми компьютерами. Это значит, что она сможет писать программы для самого Моага, и даже управлять полетами. Набранный золотистыми буквами файл пришел ей на почтовый ящик в планшете всего два дня назад. Управление корабля не стало дожидаться, когда Эмма сдаст последний экзамен. Ведь и так ясно, что лучше и талантливее ее в этом выпуске нет.
Кроме нее выпускается Катя Тунс, худенькая девочка с грустным лицом и неуверенным взглядом. Катя вполне себе симпатичная девчонка, но волосы у нее никуда не годятся. Какие‑то бесцветные, прямые, точно соломинки. Катя стригла их по самую шею и ни разу не укладывала, не завивала. Так и лезли на глаза постоянно.
