– Я…
– О чем вы говорили?
– Он сказал, что его ограбили неизвестные, – ответил я, – собственно, я уже во всех подробностях описывал…
– Вы должны сейчас мне воспроизвести ваш диалог с потерпевшим, – настойчиво повторил Геннадий Викторович, – это очень важно.
– Он сказал, что у него украли его… семейную реликвию. И попросил помочь найти ее…
– Что именно у него украли?
Я пожал плечами:
– Медальон в виде китайского дракона. Он всегда носил его на тренировках…
– Что еще он сказал вам?
– Да… ничего он не сказал. Не успел.
В кабинете повисла могильная тишина. Даже кондиционер почему-то не работал.
– Вы лжете, – наконец произнес сотрудник службы безопасности.
– С чего вы взяли? – я пытался смотреть ему в глаза, но у меня не получалось.
– Вы пытаетесь скрыть всю правду о вашем разговоре с потерпевшим, поэтому я вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств.
Я потерял дар речи. На моих запястьях звонко щелкнув, замкнулись кольца наручников. Меня быстро провели через коридор черного хода наружу, где стояла большая черная «Тойота» с тонированными стеклами. Несколько я раз я порывался возразить, протестовать, что-то объяснить, но каждый раз, как только я открывал рот, в горле возникал ком, становилось трудно дышать, и я словно рыба глотал воздух, не в силах что-либо произнести. Мощная чуждая сила сковывала мои волю, тело и даже душу, – ощущение апатии, страха и собственного бессилия превратили меня в беспомощный пассивный овощ.
Машина, пропетляв по городским улицам, выехала за город на заброшенную трассу. То ли от того что машину трясло от многочисленных ям в асфальте, то ли потому, что внешнее влияние ослабло, я пришел в себя.
Никогда не интересовался, где именно в нашем городе находится управление государственной безопасности, но в чем был уверен на все сто, что не возле заброшенной городской свалки, к которой мы приближались. Хоть я мало что мог увидеть через плотно зашторенные стекла, мерзкий запах гниющих годами отходов не позволил ошибиться. Мои стражи ехали молча, не произнеся за все время ни единого слова. Я попытался протестовать, но на меня попросту не обратили внимания.
Неожиданно авто сбавило ход. Наклонив голову на бок, я увидел через лобовое стекло патрульную машину, обогнавшую нас. Из переднего окна полицейский жестом потребовал остановиться. Сотрудники службы безопасности молча переглянулись, но водитель притормозил на обочине прямо напротив свалки. Смрад стоял невообразимый. Я заметил, что сидевший возле меня вытащил из внутреннего кармана пиджака какой-то, похожий на толстую шариковую ручку предмет, и передал его сидевшему на переднем сиденье. Патрульный, тем временем, не спеша, вразвалочку подошел к нашей машине. В тот момент, когда сидящий за рулем потянулся к переданному ему предмету, вдруг произошло нечто, что заставило меня пережить шок от удара мощного заряда электрического тока. Я увидел, как сетка из сине-белых молний в долю секунды наполнила салон, хищно извиваясь вокруг сотрудников безопасности. Они корчились от боли, издавали странные пронзительные нечеловеческие звуки и обмякали, то ли теряя сознание, то ли погибая. Меня трясло от мощных и частых электрических разрядов пока сознание не угасало. Прямо над моим ухом кто-то громким хриплым голосом что-то крикнул на незнакомом языке…
Глава вторая
Мрачное и обеспокоенное лицо майора Синченко вынырнуло из тьмы бессознательности. Я сразу же вспомнил виденный мною странный сон и подумал, что это его продолжение, силясь вспомнить, о чем мы с ним тогда разговаривали. Но память на этот раз подвела.
Пелена стала спадать с глаз, я почувствовал свое тело, вернее, не сколько его, сколько жуткую боль, охватившую, как мне показалось, каждую клетку. Я застонал и схватился за голову.
На этот раз майор Синченко не был сном, во всяком случае, я в этом был уверен. Он стоял возле меня, заложив руки за спину и внимательно разглядывал что-то за моей спиной.
– Вы очнулись, – спокойно молвил майор и сделал странный жест над моей головой, – приношу извинение, что пришлось работать так грубо, но выбора у нас не было…
Я чувствовал как сотни маленьких иголок вонзились в мои руки. Кончиков пальцев я не чувствовал, язык прилип к гортани и не желал двигаться…
– Через несколько минут кровообращение восстановится и вы будете в порядке, – успокаивал меня полицейский. Ему принесли стул. Он подвинул его ближе ко мне и сел.
Я украдкой оглянулся. Мы находились в помещении без окон. Низкий потолок и стены были оштукатурены на скорую руку, возле железной двери висела на проводе лампочка. За спиной Синченко стояли двое и не сводили с меня глаз. Вид у них был такой, словно они были готовы в любую секунду наброситься на меня и разорвать на части.
– С вами все в порядке? – майор с беспокойством заглянул мне в глаза.
Я действительно, как он и говорил, быстро пришел в себя, странное оцепенение покинуло мое тело. Я был не связан и не в наручниках, что не могло не радовать.
– Я так понял, что вы не из милиции, – произнес я, проверяя свою способность говорить, – язык тоже пришел в порядок.
– Вы на редкость догадливы…, – майор усмехнулся.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – я старался подбирать слова таким образом, чтобы не вызвать гнева моих пленителей, с одной стороны, – с детства не люблю, когда меня бьют, – с другой – своей показной бравурностью старался скрыть растерянность и страх, – я, похоже, превратился в некий трофей, за которым охотятся все банды страны с целью получить какие-то несметные сокровища моего покойного преподавателя по йоге.
– Теперь я в заложниках и вы меня будете пытать, пока не получите то, что, как вы думаете, у меня имеется?
Я вопросительно взглянул на майора, затем на двух лбов, неподвижно возвышающихся за его спиной.
Майор потер лоб ладонью и снова улыбнулся виноватой улыбкой:
– Ну, в какой-то мере вы правы, – ответил он после короткого молчания, – вы – действительно своего рода трофей.
– Тогда в чем же я неправ? – я старался выглядеть злым, чтобы не казаться испуганным, но когда встретился взглядом с майором, то тут же понял, что меня каким-то образом читают словно открытую книгу и все мои ухищрения лишь бесполезное ребячество.
– Вы неправы в том, что считаете себя заложником, – сказал странный майор, – с тех пор, как погиб ваш, как вы выразились… преподаватель, сейчас вы впервые находитесь в абсолютной безопасности…
– Что же, или кто мне угрожает? – спокойный и миролюбивый тон собеседника начал меня успокаивать.
– За вами охотятся те, кто…, – майор запнулся, и несколько беспомощно посмотрел на меня, – нам нужно как можно быстрее доставить вас туда, где в вас ждут с нетерпением.
– Кто меня ждет?
Я видел, что майор хотел мне все рассказать, но каждый раз осекался.
– Я думаю… вам лучше самому все увидеть, – ответил майор, – чтобы я вам сейчас ни сказал, это… ничего для вас не прояснит.
– Так я и думал…, – саркастически бросил я, – где же все-таки, меня ждут? Как вы собираетесь меня туда доставить, если это единственное место, где я в безопасности? Или в качестве трупа я тоже схожусь?
– Поверьте, если бы вы понимали всю сложность и критичность ситуации, то вам бы, как и мне, было бы не до шуток, – спокойно произнес майор, – нам надо спешить, пока нас не засекли.
Он встал со стула, обернулся к своим «мордоворотам» и заговорил на странном незнакомом языке. Я, конечно, не спец в лингвистике, но говор показался мне очень странным, – я был уверен, что человеческая глотка не в состоянии издавать такое разнообразие различных звуков.
Мордовороты в ответ только невозмутимо молча кивали и бросали в мою сторону такие взгляды, от которых у меня печень в пятки от страха опустилась.
– Я прошу прощения, – перебил я майора, – если я не в плену, то может, в моем присутствии вы все-таки будете говорить по-русски? Что бы тут не происходило, коль скоро я к этому имею отношение, не мешало бы меня ввести в курс дела и дать оружие. Или ваши… друзья не говорят на русском языке?
Синченко обернулся и посмотрел на меня так, словно только что увидел. Но через несколько секунд согласно покачал головой:
– Пожалуй вы правы, – задумчиво произнес он, – будет лучше, если вы будете в курсе всего, о чем идет речь…
Майор достал из внутреннего кармана своей потертой кожанки плоский серый с матовым отливом портсигар. Не открывая его, Синченко каким-то образом достал из него нечто похожее на желатиновую капсулу и протянул ее мне:
– Выпейте это, – сказал он, – и будем двигаться дальше…
– Это что, наркотик? – недоверчиво спросил я, но заметив в его глазах металлический блеск, решил больше не испытывать терпение моего то ли доброжелателя, то ли бог его знает кто он на самом деле. Поскольку воды мне никто не предложил, то пришлось глотать капсулу в сухую. Ничего особенного я не почувствовал, кроме разве что того странного факта, что понимал все, что мне говорил майор Синченко, хотя он говорил на своем странном языке. Я был настолько впечатлен происходящим, что пропустил мимо ушей половину того, что рассказывал мне, ставший для меня еще более загадочным, майор милиции:
