– Хорошо. Мама, а ты знаешь, как одним словом сказать «умереть на время»?
– Нет, не знаю. Ты прочел: «Толпа выразила восхищение». Дальше!
– А я знаю: заснуть! Это я сам придумал.
– Молодец. Читай следующее слово.
– Хорошо, сейчас. Можно в туалет?
– Нельзя! Читай!
Гоня потер лоб и водрузил щеки на сложенные руки так, что глаза у него превратились в щелочки, а сам он стал напоминать грустного хомяка.
– Вос-хи…
– Это ты уже прочитал. Следующее слово!
Сын зевнул и снова покорно уставился в книгу. Всем своим видом он говорил: «Я стараюсь и делаю все, что мне говорят. Но прошу помнить, что я еще дошкольник, а детская психика неустойчива и ранима, и чрезмерные нагрузки могут нанести непоправимую травму…»
Однако мама этот молчаливый упрек проигнорировала:
– Я отойду на секунду, а когда вернусь, ты мне назовешь следующее слово, хорошо?
Мальчик кивнул, не отрывая глаз от текста. Мама вернулась быстро.
– Ну?
– Мам, у меня для тебя загадка: кто больше всех думает?
– Не знаю. Кто?
– Поэты. Они все время рифмы придумывают.
– А ученые?
– Ну, мне кажется, ученые после того, как что-нибудь откроют, уже не думают. А поэты все время стихи пишут.
– Гоня, ты сам эту загадку придумал?
Гоня радостно кивнул.
– А следующее слово прочитал?
– Прочитал.
– Ну?
– А?
– Следующее слово назови, будь любезен!
Гоня, уткнувшись носом в книгу, сопел несколько мгновений и наконец выдал:
– И.
– Что – и?
– Следующее слово – и!
– Гоня, я сейчас умру от тоски! – пригрозила мама.
Гоня заинтересовался. Что – правда можно умереть от тоски? Или мама преувеличивает? Спросить не решился – слишком грозный вид был у мамы.
– И Ав-ре-ли-о от-пра-вил-ся к ко-ро-лю…
– Быстрее читай, не надо по слогам.
Этой маме не угодишь: то надо по слогам, то не надо.
– Есрпт, – пробормотал Гоня недавно выученное красивое ругательство.
– Не есрпт, а епрст, – машинально поправила мама. – Продолжай.
Гоня хотел продолжить, но неожиданно вспомнил, о чем хотел спросить с самого утра:
– Мам, а если занозу не вытащить, то что будет?
– Ничего не будет. У тебя что, заноза?
– Нет, я имел в виду – если кто-нибудь посадит занозу и не станет ее вытаскивать, то что будет?
– Умрет в страшных мучениях. Читай дальше!
– Что, правда?
– Неправда, конечно. Заноза потом сама выйдет.
– А я думал…
– Гоня, пока ты думал, первый «В» закончил урок и ушел в столовую завтракать.
Мама очень боялась, что из-за медлительности у Гони могут быть проблемы в школе.
– А здорово, они ушли, а я остался! Значит, теперь можно не читать?
– Не можно. Пока ты рассуждал, все уже позавтракали и вернулись. Следующий урок начался.
– А-а. Мам, а мне до какого места читать?
– Хотя бы до конца фразы.
– А фраза – это что?
– Это предложение. Ты будешь читать или нет?
– Буду. На… сле…ду…ю…щий… день… Мам, акула – хищник?
– Да.
– А дельфин?
– Дельфин не хищник.
– Он же рыбу ест, почему же он не хищник?
– Не знаю. Может, и хищник. Гоня, читай ради бога.
– Я читаю. А до конца предложения – это значит до конца строчки?
– Не обязательно. Предложение может быть на несколько строчек. Заканчивается, где точка.
– Так-так-так… Где у нас точка? Вот точка. О, это не очень длинное предложение. Вот если бы было длинное, это было бы хуже. То есть я имел в виду…
Дверь приоткрылась и в щелку просунулась лукавая физиономия Яны.
– А Гонька читать не умеет! – подразнила она и, показав язык, скрылась.
Гоня беззлобно показал сестре кулак.
– Сама не умеешь! А еще ты «р» не выговариваешь!
За дверью возмутились:
– Это ты не выговар-риваешь! А я выговар-риваю! И вообще, я тебя игнор-рир-рую!
И Яна обиженно зарычала.
Гоня перевел взгляд на маму, которая сидела с убитым видом. Было ясно, что судьба принца Аврелио перестала ее интересовать. Гоня попытался ее приободрить:
– Мам, ты знаешь, раньше людям головы отрубали… Мне Степа сказал. А теперь не рубят.
– Послушай, Гоня, – взорвалась мама. – Тебе скоро семь лет, ты в школу пойдешь. А читаешь до сих пор еле-еле. Вот представь себе, все ребята на уроке начнут читать условие задачи. Потом ее решить надо. А ты, пока с условием будешь разбираться, все время потратишь. Дети домой пойдут, а ты над учебником сидеть будешь. Весь день и всю ночь.
Гоня оживился:
– Что, ночью в школе? А учителя спать не ложатся?
– Что ты мне зубы заговариваешь? Ты вот как себе свою дальнейшую жизнь представляешь? Как жить будешь?
Мысли о будущем посещали Гоню не раз. Ничего конкретного пока не прорисовывалось, но некоторые занятия казались привлекательными. Например, Гоня любил животных и хотел за ними ухаживать. Он даже представлял себе небольшую ферму, где он будет директором. На его ферме будут собаки, кошки, лошади и слоны. Может быть, обезьянки и дельфины – они тоже очень симпатичные. Гоня будет каждый день кормить своих питомцев, гулять и играть с ними. Лечить, если они заболеют. И все животные будут счастливы.
Еще хотелось стать художником. Гоне больше всего нравилось рисовать сказочные сюжеты – монстров, зубастых невиданных животных. Иногда он изображал природу. Краски предпочитал темные – серый, черный, коричневый, бордовый, темно-зеленый. Если закат – непременно на грозовом небе, темно-красный. Если лес – обязательно дремучий. Получалось красиво.
Еще интересно попробовать профессию строителя. Строить всегда увлекательно, особенно если не знаешь заранее, что у тебя получится – дом, подъемный кран или паровоз.
Но не об этом же спрашивает мама – Гоня прекрасно понимал. Когда мама задает вопрос таким тоном, ответ не требуется. Надо просто молчать и слушать, как мама сама себе отвечает. И Гоня в который раз выслушал то, что он и так знал. Он должен серьезно готовиться к школе. Школа – это не детский сад. Отвлекаться на уроках нельзя. Учительницу надо слушать внимательно, на ее вопросы отвечать четко и громко.
Конечно, Гоня был согласен – мама права. И стараться он будет, и грызть гранит науки. О посторонних вещах на уроке думать не будет. Все было понятно, кроме одного момента:
– Мам, а зубы заговаривать – это как?
Дима-дельфин
Когда на уроке литературы разговор зашел о выборе профессии, и Петр Евгеньевич стал по очереди опрашивать ребят, кем они мечтают стать, ответы посыпались самые необычные и разнообразные. Только несколько человек изъявили желание пойти по проторенной дорожке, избрав спокойные и надежные профессии врача, инженера и учителя. Большинство детей стремились к оригинальности: в классе оказались будущие стюардессы, певцы, режиссеры, директора кондитерских фабрик и композиторы. Пара человек собирались баллотироваться в президенты России, кое-кто мечтал быть олигархом или банкиром. Мода на полеты в космос прошла, и ни одного Гагарина в классе не нашлось; зато обнаружилось целых три Цукерберга, жаждущих подчинить своему влиянию все социальные сети планеты.
А Дима сразу сказал – хочу стать дельфином. И никем больше. Петр Евгеньевич попробовал уточнить – как это, дельфином? Может быть, все же океанологом? Или дрессировщиком в дельфинарии? Нет, упрямился Дима, просто дельфином. Обычным дельфином, с гладкой серой кожей, хвостом и плавниками. Жить в глубине и лишь иногда подниматься на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. А потом – снова в воду, в бездонный и свободный мир, где нет границ и условностей. «Да ну тебя, – отмахнулся учитель, – взрослый парень, а ерунду несешь. Пусть лучше Петренко расскажет про обязанности охранника. Петренко, что тебя так привлекает в этой профессии? Слово красивое – «секьюрити»?»
Дима не слушал Петренко – он мечтал. Дельфином ему гда хотелось быть, с раннего детства. Потому что Димин папа тоже был дельфином. Правда, мама рассказывала, что он – капитан дальнего плавания, но мальчик с самого начала подозревал подвох: его отец не мог быть обычным человеком. С мамой он познакомился в Сочи, на морском берегу. Как и все дельфины, папа умел на время превращаться в человека и даже ходить по земле. Это, конечно, очень сложно, но при регулярных тренировках можно научиться резким внутренним толчком разрывать хвост вдоль и превращать его в две ноги. А после того, как все важные дела на суше будут сделаны, необходимо плотно приклеить ноги друг к другу перед прыжком в воду – они снова срастутся, превратившись в хвост. Папа искусством перевоплощения владел в совершенстве и регулярно им пользовался. Вот так он и познакомился с мамой, и они договорились, что их будущий сын родится среди людей, вырастет и получит человеческое воспитание и образование. Но потом, когда повзрослеет, Дима должен вернуться на свою родину – в море, потому что именно там его место, его истинный дом. И там, в морских глубинах, предстоит Диме освоить науки куда более важные, чем физика и математика, а какие именно – Дима представлял слабо. Но море влекло его страшно и неумолимо.
