И надо же, в первой же каморке луч высветил деревянную полку на стене, густо засаженную пыльными темными стеклянными банками. Егор недоверчиво мотнул головой, зажмурившись, но банки остались стоять, драгоценным хрусталем переливаясь в ласково ощупывающем их луче.
Только бы не грибы.
С трепетом потянулся, взял ближнюю - варенье! О да. Оно самое, банок двадцать по пол-литра, быстренько прикинул. Какое-то клубничное, что ли? Потер рукавом. Или смородина. А лучше бы сливовое, конечно, и чтоб без косточек. Странно, а что же тогда здесь искали? На стене висел древний велик с багажником, в углу какие-то стулья ломаные, одинокая лыжа с притороченными к ней алюминиевыми палками, в другом углу здоровенный ящик. Закрытый! Подцепил ногтями тяжелую крышку, просунул пальцы и дернул. Посередине ящика, в желтом пятне света как какая-нибудь примадонна на сцене, сидела здоровенная крысина и шевелила усами. Посмотрев задумчиво, она повернулась и неспешно затрусила к дыре в углу, на ее месте сиротливо остался лежать обгрызенный кусоккартошки.
- Зараза! - выругался Егор и с грохотом захлопнул крышку.
Слежавшийся воздух пах плесенью и картошкой. И крысами. Или это крысы пахли плесенью и картошкой.
И эта паутина вечная. Ну кого здесь ловить? Какая нормальная муха сюда попрется? Зачем?
Представился одинокий паук, тщательно и прилежно заплетающий углы, и так и не увидевший в этой жизни ни одной мухи. А пока ждал, картошку ел.
И гвозди вечно торчат. Вообще, конечно, невеселое зрелище все эти подвалы. Понастроили люди каморок из чего пришлось, да еще и железом ржавым пооббивали. И гвозди торчат.
Жирно нарисовал на двери букву «В» мелом и знак восклицательный.
В следующем отсеке тоже были полки, на полках глубинными бомбами теснились трехлитровые банки с крупнокалиберными вялыми огурцами внутри. Рассол был мутным, выглядели огурцы угрожающе. Егор хмыкнул озадаченно - тут нужен был специалист, девчонки по рассолу как-то определяли съедобность. С потолка свисала какая-то тряпка на веревке, он посветил вниз - между досками пола на земле виднелись длинные рисинки. Все понятно. Обычные мешки от крыс не канали, другие нужны, поплотнее, брезентовые, или вообще прорезиненные. И все равно следить надо, это ж такие заразы! Вспомнил примадонну в ящике и сплюнул всердцах, так в тот момент картошечки жареной захотелось.
На всякий случай нарисовал огурец - овал с полосочками и вопросительный знак. Сами пускай разбираются.
В этот момент кто-то дико заорал.
Егор, входивший как раз в следующую каморку, от неожиданности споткнулся о высокий порог, растянулся на полу, тут же вскочил, суматошно светя фонариком во все стороны. Вообще, подвалы жутковатая вещь, но как-то вроде привык уже, а тут все детские страхи накатили, аж пот холодный прошиб, а сердце испуганно потерялось где-то в глубине, боясь обнаружить свое живое присутствие. Вопль повторился, Егор судорожно полез за пазуху, схватил рукоятку, но пистолет все цеплялся за что-то, вывалился в проход и побежал, врезаясь в двери и не понимая куда сворачивать. Опять. «Егор», что ли? Семен орет, что у него с голосом?
- Егор!!
- Где ты?
Выключил фонарик - впереди был виден очерченный желтым прямоугольник двери.
- Гош! Гош! Оно красное!!
- Что?
- Оно!!
В каморке на полу сидел Семенов и отчаянно тыкал куда-то в стену напротив. Егор в первый момент не понял что это.
- Идиот. - выдохнул он, без сил привалившись к стене и сползая по ней на пол.
- Красное!
Егор закрыл глаза, запихал пистолет на место и облизал ободранную обо что-то руку. Чертовы гвозди.
- Зачем, ну зачем ты это рассказал? - заскулил Семенов.
- Андрюх, может тебя сразу пристрелить, чтоб ты не мучился? - наконец, успокоившись, предложил Егор. - Ну что, пристрелить тебя сразу, или желаешь помучиться?
Семенов шумно выдохнул.
- Лучше, конечно, помучиться. - неуверенно закончил он цитату.
Егор встал, подошел к старому холодильнику, висевшему на стене, вытащил из него кирпич упакованного в красный хрустящий целлофан печенья и бросил Семенову на колени.
- А доешь это, другое будешь искать. А умрешь ты все равно, ты не переживай.
Когда с набитыми рюкзаками вылезли, наконец, на свет, оказалось, что свет уже не тот. Уже по-зимнему стремительно смеркалось, снег повалил еще гуще и мир съеживался, уменьшался и завораживал своим в белую крапинку превращением.
Семенов, вдруг отчего-то развеселившийся, предлагал еще по квартирам по-быстрому пробежать, но Егор отказался, не любил, там часто попадались мертвые.
3.Засада.
После окружной и в этом безмашиньи трасса казалась невероятно широкой.
Неглубокий снег то здесь, то там был истыркан маленькими шустрыми лапами. Пару раз попались следы и немаленьких лап.
- Лось. - сказал Стас и достал из кармана карту. Теперь главное - большие деревни недалеко от трассы. Там могут жить разбойники. Ты Егорка не спеши - тише едешь, дальше будем. А вы, господа, смотрите в окна повнимательнее и назад тоже, чтобы нам в спину не долбанули.
- Захотят долбануть - долбанут. - спокойно отозвался Максим.
Егор еще на мосту почувствовал. Странное ощущение. Как в старой песне - «И все вокруг чего-то ждет». От них?
Пару раз на встречной попались ткнувшиеся в косогор обочины фуры, засыпанные снегом и с разбитыми лобовыми. Несколько легковушек.
Первый тревожный звоночек тренькнул на повороте на Д. Оттуда, или может туда, шли широкие автомобильные следы, не как у фуры, но широкие. Тезка притормозил. Стас недовольно на него за что-то покосился, но тот уже вышел и, присев на корточки, принялся разглядывать отпечатки. Егор вылез следом и подошел к нему.
- Оттуда. - сообщил деловито. Голос у него оказался хрипловатый, видимо от долгого молчания. Егор тоже посмотрел внимательно, но никаких примет, определяющих направление движения, не обнаружил. Вот если б на тракторе проехали.
Гонит, наверно.
Тем не менее, тревога появилась и принялась обустраиваться где-то в животе.
Впереди кто-то есть. - сказал тезка, глядя в лобовое стекло.
Ну, есть так есть, - невозмутимо заметил Стас. - Что мы? Не знали, что впереди кто-то есть? Поехали, поехали!
Двигатель ровно и почти не слышно заворочался.
На повороте в следующую большую деревню, М., километров через пятнадцать, открылась картина недавно произошедшего боя.
Дым заметили издалека, так что подъезжали осторожно, потом оставили машину с водителем и пошли пешком.
На съезде, в кювете, подломив молодую березку, догорал большой черный «Рейнджровер» с раскрытыми дверьми. Вокруг лежало несколько тел.
Двигались осторожно, держась за автоматы и озираясь. К телам пока подходить не стали, прошли дальше по обсаженному деревьями повороту, уползавшему дальше, к невидимой отсюда деревне. Туда вели две широкие набитые колеи. Переглянувшись, вернулись.
- Так, - сказал Стас, разглядывая следы. - Ну их здесь ждали.
Подошли к телам.
Когда-то они принадлежали трем парням и двум девушкам. Распознать кто из них кто было легко, потому что все они оказались раздеты до белья. Вокруг натоптано, у мертвых прострелены затылки, отчего на лица смотреть было невозможно. Егор, судорожно сглотнув, отвернулся. А Стас ничего -ходил, смотрел. Бледный Максим хмурился вдаль, в сторону недоброй деревни.
- Да-а-а… - бормотал Стас. - Ну и нравы у крестьян. Просто фашисты какие-то… Хоть бы прикопали… Хм… Ну, оружие понятно, а что им, одежды не хватает?…
- Может съездим? - предложил благородный Макс.
Стас с удивлением посмотрел на него и покачал головой.
- Чтобы и нас раздели? Нет. Я не хочу.
И, все еще удивленно поглядывая на Максима, покрутился и пошел назад, к подъехавшей уже машине.
- Поехали, Макс. - сказал Егор, подойдя к другу и тронув его за локоть.
- Знаешь… Я иногда хочу… Чтобы закончилось все быстрее… Со всеми нами. - негромко произнес тот, глядя в сторону.
Егор достал сигареты.
- А малышня?… - спросил. - Девчонки?… Надюха?…
- Простые решения… Надоели.
Макс посмотрел грустно. Тезка, бродивший рядом, тоже вздыхал. Хоронить не стали - может свои приедут заберут,сложили рядком и ветками еловыми прикрыли, замаскировав немного неприглядность смерти.
Дальше по дороге следов не оказалось. На душе было паршиво, кто-то скребся. Казалось бы, столько уже всякого повидали, а все не привыкалось. Это хорошо, наверно.
Стас все вздыхал задумчиво, головой крутил.
- Не хотел бы я так кони двинуть. - разродился он наконец.
- Как? - Егор нагнулся к нему ближе.
- А так, валяться в снегу раздетый с пулей в башке.
- Это понятно. Как ты сказал - «кони двинуть»? Не слышал.
