— Я верующий, о, Господи, защити меня!
— Богов не существует, о смертный.
— Но как тогда можешь существовать ты?!
— Я не то, что вы знаете под именем дьявола. Я лишь близок этому образу.
— Так кто же ты?
— Я вампир. Хищник. Хищники охотятся на жертв, освобождая их род от больных и слабых, способных принести вред в своем потомстве. Я избираю своими жертвами только тех, кто не способен принести окружающим и себе ничего, кроме горя. Ты согласен, что не способен вырваться за пределы порочного круга своих ограничений?
Питер рухнул на красный песок, содрогаясь от рыданий.
— Я исправлюсь, о Господи, клянусь тебе! Я брошу пить, я найду работу, я стану образцовым мужем!
— Я не бог. Я дьявол.
Человек молча дрожал. Аорт долго смотрел на смертного у своих ног.
— Веришь ли ты моим словам, смертный?
— Да, да!
— Тогда знай, что я сказал тебе истину о твоем будущем. И ты не сможешь изменить ничего в своей судьбе.
Питер поднял белое от ужаса лицо. Аорт продолжил:
— Смотри, человек. Я вовсе не обязан убивать тебя. Я предложил тебе дар сладкой смерти, и ведь если ты верующий, то должен верить в лучшую жизнь на том свете… — Тонкие губы вампира тронула усмешка. — Но помни. Если я повернусь сейчас и уйду искать другую жертву — все, что я говорил, сбудется. Ты умрешь всего через три года, а за это время познаешь ад. Смерть твоя будет такой мучительной, что меня даже пробирает жалость. Итак, выбор за тобой.
Аорт молча вдыхал морозный ночной воздух. Звезды тихо звенели над его головой, ветер ласкал холодную кожу. Глаза сверкали ледяным блеском.
— Ты… ты уйдешь, если я скажу?.. — Человек дрожал.
— Да.
— А… а если я не скажу?..
— Тогда ты познаешь величайшее из доступных смертному наслаждений.
Час спустя высокий человек в черном плаще вошел в фойе небольшой гостиницы, посмотрев прямо в глаза швейцару. Тот молча протянул человеку ключи. Холодный голос нарушил ледяной покой пустого помещения:
— На один день.
За стенами человеческого дома тихо пел свою вечную песню ветер, не первый миллиард лет пытаясь подобрать достойные слова к симфонии Тьмы.
5
Он плыл в черных глубинах океана, рассекая холодные воды могучей грудью. В океане никогда не бывает тихо, но даже вечный гомон колыбели всей жизни стихал, когда гигантский морской змей плавно скользил над скалами дна.
Он был огромен и сверкал всеми оттенками золота. Мощное тело, казалось, способно победить любые глубины; так оно и было. Красивая голова с острыми серповидными рогами равномерно рассекала тьму ночного моря, громадные глаза, похожие на драгоценные камни, не мигая смотрели вперед.
Он плыл много дней, не останавливаясь ни на мгновение. Усталость была ему незнакома. Змей не спешил — его ждала вечность.
Подводные ветры, которые люди зовут течениями, ласкали его чувствительную кожу. По чешуе пробегали волны, гасящие турбулентные завихрения, свет фосфоресцирующих рыб отражался в каждой чешуйке, как в зеркале. Он был властелином океана.
Впереди, в едва заметном свете луны, грозно вздымались пики подводных гор. Длинное тело змея скользило между ними, время от времени задевая скользкие склоны, вызывая камнепады. Горы знали о своем повелителе.
Змей поднялся ближе к поверхности, вознесшись над скальным лабиринтом, словно лунная радуга над океаном. Под ним простирался затонувший материк, известный людям как Гондвана. Вокруг огромной пирамиды, вздымавшей ровные грани к зеркалу поверхности, струились потоки жизни и ощущались тысячи запахов. Впервые за много дней змей прервал свое равномерное движение к югу.
Он долго парил в струях фосфорного света, и видевшие его трепетали от счастья — столь величественное зрелище представлял собой Великий Змей в лучах лунного света под черным зеркалом вод. Наконец могучий повелитель глубин двинулся вперед, обратившись в беззвучно струящийся золотой луч.
Он вплыл в пирамиду сквозь широкие арки, на которых еще виднелись древние письмена иных народов. Водоросли и анемоны, рыбы и осьминоги — все уступали дорогу королю, когда он струился через них, оставляя за собой радость и благоговение.
В центре пирамиды на постаменте горела синяя звезда, освещая огромный призматический зал мертвым светом. В синем сиянии золотой Змей казался нереальным мерцанием, иллюзией необъяснимой игры теней. Он подплыл к постаменту.
— Ты принес вопросы, Нерей. — Тусклый голос мертвого существа заставил воду слабо завихриться в спирали.
Змей свернулся кольцом вокруг постамента, подняв прекрасную голову на один уровень со звездой. Он был столь огромен, что звезда терялась на фоне изумрудного сияния его глаз.
— Да, Древнейший, я принес вопросы.
Мертвое существо ничего не ответило.
После тягостного молчания Змей спросил:
— Кто я такой?
— Бог подводного царства, — ответ последовал сразу.
— Что означает понятие «бог»?
— Бессмертное и всемогущее существо, способное создавать.
— Тогда я не бог. Ведь я не всемогущ.
— Понятие абсолютно лишь в определении. Тот, кто ближе всего к идеалу, может называть себя так. Ты ближе всех.
— Я не могу создавать.
— Ты создаешь не материю.
— А что?
— Дух глубин, способный влиять на смертных.
Нерей помолчал.
— Зачем? — В этом вопросе слышалась печаль.
— Затем, что не будь этого духа — и многие смертные лишились бы надежды, безропотно приняв смерть.
— Вот второй вопрос, который я хотел задать. Почему я несу смерть?
— Ты несешь жизнь.
Змей внезапно ощутил гнев.
— Древнейший, не уходи от ответа. Я питаю свою жизнь смертями других, и в то же время я не способен дать жизнь даже своему потомству, ведь я один. Так о какой жизни ты говоришь?
— Ты несешь жизнь жертвам своих жертв. Разве это не так?
Нерей глубоко задумался:
— Но разве хищник и жертва не равно хотят жить? Разве они не равны в своем праве бороться за жизнь?
Звезда долго молчала.
— Я не могу ответить на этот вопрос, Нерей. Я никогда не жил.
Змей помолчал.
— Кто же ты?
— Я — собрание знаний и эмоций своих создателей. Я не существо. Я лишь смесь крошечных частиц от многих существ. Все они мертвы уже тысячи лет. Я никогда не был живым, хотя и я могу умереть.
— Тогда дай мне ответ на главный вопрос, который мучает меня много лет.
Звезда немного умерила яркость.
— Нерей, я знаю ответ на твой вопрос. Но хочешь ли ты услышать его? — Голос звучал тихо.
Змей долго молчал.
— Уже нет.
Он неуловимым движением развернул кольца своего тела к выходу и замер при следующих словах Древнейшего:
— Великий Змей — один. Бессмертных владык Тьмы — трое.
Нерей быстро повернул изумрудные глаза к постаменту, озарив его неземным светом отчаянной надежды одинокого.
— Что?
— Один из вас король ночей. Он правит тьмой, неся лишь смерть. Второй парит на небесах, пылая яростью очей. Стихии тьмы подвластны вам. Несет симфонию небесам один вампир, один дракон, но ноты все не знает он. Есть третий — тот, кто в темноте пылает яростней огней; он сомневается во Тьме, но даже он не знает дней. Царит он там, откуда жизнь распространилась по земле, и только он способен дать симфонии Тьмы мелодию дня. Пока вы врозь — симфонии нет, как нет единства под луной. Объединившись, три царя услышат пение одной. Вы знаете имя для нее; она дала вам жизнь и власть. Вложила холод в одного, второму подарила страсть. Избрала третьему судьбу, достойную воспетой быть, но мудрость Змей постигнет сам — и сможет двух освободить. В тот миг, когда увидит Тьма, что дети научились жить, — она вернет вам знание дня, и вы научитесь любить. Владетель ночи в смерть уйдет, она ему жена и дочь, и никогда не сможет он свои инстинкты превозмочь. Владыка неба может стать одним из властелинов Тьмы, и в рабство мать свою вогнать, и победить, и проиграть. А может он огонь познать, и солнцу бросить в небо гнев, и проиграть — но навсегда остаться властелином сфер. И третья возможность есть: от Змея мудрость примет он, придав огню своей души неистовство океанских волн. Два повелителя Земли, владыки моря и огня. Одна душа, и мать одна. Покой от неба и до дна. Запомни, Змей, — тебе решать. Ты дирижер симфонии Тьмы. Покой навек — или война; огонь и солнце — или Тьма!
Ледяное течение окутало пирамиду древних, и золотая струя выплыла из широкого проема непостижимо древних ворот. Нерей медленно всплывал к черному зеркалу поверхности, рассекая тьму воды сверканием золотого света. Он размышлял. Мудрость — в этом была сила Великого Змея, именно это имел в виду Древнейший.
Черное зеркало с плеском приняло в себя могучее тело, огромная голова поднялась высоко над поверхностью океана, наполняя воздух изумрудным сиянием глаз, похожих на драгоценные камни. Нерей задумчиво смотрел на волны.
