Надя. Нельзя озлобляться, Нина. Надо верить. Без веры нельзя. Будет же когда-то другая жизнь.
Нина. Я тоже верю, сестра, что будет другая жизнь. Но мои двадцать два года уже никогда не будут.
Звонок в прихожей.
Надя. Ну вот они возвращаются. Ты только не заводись. Сама все это придумала. Посидим, попьем чаю. Люди-то потратились. (Уходит открывать входную дверь и возвращается с Леной Кудриной.) К тебе Лена пришла. Девушки, вы почаевничайте без меня. Мне надо подготовить документы на балансовую комиссию. (Захватив какие-то папки, уходит на кухню.)
Лена. Нинка, в первый раз вижу тебя в парике и с накрашенными губами. Ты куда-то собираешься?
Нина. Собираюсь.
Лена. Я к тебе забежала на минуту. Ты обещала мне лекции Переделкина.
Нина. Возьми, только ненадолго.
Лена. Через пару дней я тебе верну. Хочу что-нибудь выудить у него для диплома. А парик тебе идет. Куда ты собираешься? В театр?
Нина. Замуж.
Лена. Нинка, ты это серьезно?
Нина. Вполне. Видишь, на столе фужеры? Мы только что с женихом и его приятелем шампанское пили. Лена. А где жених?
Нина. Жених сбежал.
Лена. Что-то на гоголевскую «Женитьбу» смахивает. Нина. Да, совсем по Гоголю.
Лена. Парень из нашего университета?
Нина. Он не парень!
Лена. Не парень? А кто?
Нина. Мужчина. Тридцать пять лет. Без вредных привычек. Жену зовут Софочка.
Лена. Он что, хочет оставить семью?
Нина. Это я не успела выяснить.
Лена. Нинка, перестань говорить загадками.
Нина. Я не говорю загадками. Ты спрашиваешь, я отвечаю. Не больше того, что знаю сама.
Лена. Почему же он, как ты говоришь, бежал? Нина. Плохо держит удар.
Лена. Вы поругались?
Нина. Просто знакомились.
Лена. Подожди. Этот твой кавалер – мужчина невысокого роста?
Нина. Да, не Шварценеггер.
Лена. Его Антоном зовут?
Нина. Нет… Впрочем, да. А ты откуда знаешь?
Лена. Твой приятель и его молодой дружок стоят в подъезде и препираются. Молодой его уговаривает: Антон, говорит, ну что вы упрямитесь? Она вас ждет. А тот отвечает: «Я не могу к ней идти. Мне стыдно».
Нина. Скажите, какой стыдливый!
Лена. Нинка, стыдливые, кому за тридцать, – самые опасные мужики. Они из реликтовых, совесть еще не до конца потеряли. Им и свежих ощущений хочется, и семью оставить совестно. Вот и бегают туда-сюда, как Басилашвили в «Осеннем марафоне».
Нина. Да не нужен он мне совсем. Я ведь это просто так, эксперимент ставила. Давай выпьем шампанского.
Лена. Нет, Нина, я побегу. Мне через пару часов на трудовую вахту заступать.
Нина. Сейчас и восьми нет. Если они вернутся, посидим – поокаем. Может быть, этот жених тебе приглянется.
Лена. Нет, подруга дорогая. У меня на мужской пол аллергия. Лекции я тебе в конце недели верну. Надя, до свидания!
Надя (выходит из кухни). Уже уходишь? И чаю не попила?
Лена. Спасибо. Бегу в общагу. Посплю пару часов. Я ведь в ночную смену работаю. До свидания, сестренки. (Уходит.)
Надя. Видишь, сестра. Ты не одна такая. Вот и подруги твои трудно живут. И ничего! Лена учится и в ночную смену работает.
Нина. Мои подруги живут! Ленка стриптизершей в ночном клубе работает, на лекциях отсыпается. Липучкина по квартирам бегает, за какого-то кандидата в депутаты подписи собирает. Наташка Городницкая со студентом из консерватории познакомилась, хорошенький такой парнишечка, волосы длинные, глаза печальные – Чайльд Гарольд, словом. Наташка с ним переспать собиралась, а он говорит: сейчас не нужно, это потом, когда поженимся. А сейчас, говорит, давай кооператив откроем. Будем в подземных переходах музицировать. Ты будешь петь, а я на флейте играть.
Надя. Студент из консерватории?
Нина. Студент из консерватории. Вот и поет Наташка по выходным и после занятий «Сурок всегда со мною». Ее Чайльд Гарольд ничего, кроме классики, не играет. Ниже, чем «Танец с саблями», не опускается.
Надя. И что, неужели зарабатывают?
Нина. На пропитание хватает. Подают из жалости. Видят, интеллигентные ребята, «Сурка» поют. Наташка говорит, в основном старушки раскошеливаются. «Сурка» слушают, слезы платочком утирают. Жалостливые бабульки. Последний рубль в футляр бросают. Так и живем – мальчики и девочки, будущее России.
Надя. Не все же так, как ты рассказываешь.
Нина. Конечно, не все. Некоторых мамы и папы на машинах привозят. Некоторые уже сами на тачках приезжают. Только они в основном на инязе учатся, иностранные языки изучают. Мы для них «неприкасаемые». Они своей стаей держатся, себя в дипработники готовят.
Надя. Нина, ты завелась. Прошу тебя, успокойся. Если они вернутся, надо по-хорошему. Извинись, скажи, что погорячилась. Послушаем, как живут русские за рубежом, и до свидания. Это даже хорошо, что он не настоящий американец.
Нина. Почему это хорошо?
Надя. Потому что при твоем настроении от тебя можно чего угодно ожидать.
Нина. Ты против брака с иностранцем? Или вообще против брака по расчету?
Надя. Я против того и другого.
Нина. А ты выходила замуж по любви?
Надя. Ты знаешь.
Нина. И твой Виталик – по любви. Только он ухитрялся любить еще всех твоих подруг… Надюха, ты плачешь? Ну прости меня. Прости. Ты же знаешь мой характер. Никуда я от тебя не уеду.
Надя. А «Любовь без границ»?
Нина. Это я так, для самоутверждения. Любопытно все-таки: может мной кто-нибудь заинтересоваться? На курсе-то у нас одни девчонки.
Надя. Ну дискотеки есть. Для девушек, я читала, вход даже бесплатный.
Нина. Надюха, о чем ты говоришь? Была ты там когда-нибудь?
Надя. Я не была.
Нина. А я была, Надя. Ну и что?
Нина. Лучше не вспоминать.
Надя. А все-таки?
Нина. Пошла как-то на дискотеку для юных натуралистов. Там, кто-то говорил, без спиртных напитков и вообще культурно. Сижу за столиком, тяну молочный коктейль через соломинку. Подкатывается хлопчик лет девятнадцати, не больше. «Курить хочешь? – спрашивает. – Могу угостить». «Не курю», – говорю. «А зачем ты сюда пришла?» – спрашивает. «Как зачем? Танцевать». – «Ну пойдем потанцуем». «Сейчас, – говорю, – белый танец. Приглашают девушки». «Вот ты меня и пригласи». Словом, пошла танцевать. Он еле ноги передвигает. То ли спит, то ли мечтаниям предается. Руку на задницу положил и елозит. «Парень, – говорю, – ты что мою географию изучаешь? Убери руки!» «Слушай, телка, – говорит, – ты зачем сюда в трусах пришла? Сюда девочки без трусов приходят. Тут порядок такой: это клуб юных натуралистов. Здесь в натуре все должно быть. Сечешь?..» Надюха, ты смеешься! Вот и хорошо! Жених сбежал, стыдливый! Хорошо, что сбежал. Все хорошо, Надюха! Все хорошо!
Надя. Конечно, хорошо. Зачем нам женихи из какой-то там Америки? (Звонок в прихожей.) Неужто вернулись?
Нина. Я думаю, это агент № 1 за париком пришел. «Красота женщины – дело рук самой женщины». (Сняла парик.) Отдай ему и поставим точку.
Надя идет открывать и тут же возвращается.
Надя (бросает сестре парик). Надевай скорее. Они вернулись. (Заслоняет сестру спиной, пока та возится с париком. Входящим.) Мы уже думали, вы не придете. Вы нас простите, мистер Петров, не обижайтесь на мою сестру. У нее сегодня плохое настроение. У нее деньги сегодня в магазине вытащили.
