Нечисть бывает разная. Как правило, к ней по незнанию относят существ, связанных с иными мирами или умерших, что вернулись к жизни, обретя магическую силу. Их ошибочно обобщали, несмотря на то, что с первыми зачастую можно было договориться. Несправедливо, ведь время от времени на лесных дорогах встречались те, кто утратил человеческий облик, не проходя загробных перевоплощений.
Они встретились на пути в Глошек — первый город на пути к Красным Сопкам от Холодного Камня. Одежда с чужого плеча, судя по тёмным пятнам, была снята уже с покойников. Из оружия — большие мясницкие ножи да старый топор.
— Ты посмотри, какой парниша к нам забрёл, Лешак. Совсем один, — проговорил обладатель топора. Он держался впереди и одет был немного лучше остальных.
— Дааа… его нам надолго хватит, не то что… — Подпевала смахивал на облезлого хорька с неприятным масляным взглядом и вызвал у меня наибольшее омерзение.
— Подозрительный какой-то, — ворчливо подал голос третий. Единственный в чьём голосе сквозила опаска.
Троица грабителей, заступивших мне дорогу, обсуждала меня так, словно я этого не слышал. Сожрать они меня планировали или надругаться, было в общем-то всё равно. Лично я решил, что сделаю с ними, едва натолкнулся на овраг с останками других путников. Характер ран не оставлял сомнений в том, что убивали не клыками и когтями.
— Эй, парниш, ты мобыть из благородных? — соизволил обратиться ко мне первый, приближаясь ещё на шаг.
— Из блаженных, — вставил второй и загоготал, покрутив пальцем у виска.
— Я слыхал, одно другому не помеха. Выродок лордика. Ещё и немой.
Меня передёргивало от отвращения, отчего мнимое равнодушие давалось с трудом. Но я ещё некоторое время слушал, как они обсуждают скромность моей одежды, отсутствие коня, и «зубочистки» за поясом.
О да, будь в моих ножнах обычный меч, они бы занервничали и бросились бы сразу, а так… могут и не заметить, как умрут от «зубочисток». Неприлично везучее отребье, не знающее о том, что любая сталь может стать оружием в умелых руках, а обладатель отменной реакции может обойтись и без неё.
— Посмотри на меня внимательно, — произнёс я нарочито медленно, привлекая внимание предводителя. Голос поднимался из глубины вместе с низким дребезжащим рыком.
Разбойник беззвучно распахнул рот и его глаза незряче обратились к небу. Второй завалился набок с занесённым топором — его шею украсила кривая ухмылка смерти. Третий попытался сбежать, но я настиг его в два счёта и пинком опрокинул на землю. Самый опасливый не зря показался и самым сообразительным из троицы. Хотя расторопности ему всё равно не хватило.
— Пощады! — завопил он и тут же захрипел, когда под моей ногой точно сухие ветки хрустнули его рёбра.
— Сколько раз пощады просили у вас? Сколько прожила та женщина, тело которой лежит сейчас в овраге?
Та женщина, её сыновья. Все, кто был до них и мог быть после. Крестьяне, торговцы и даже кто-то из охотников — душегубам было плевать.
— Я не…
— Сколько?! — рявкнул я, окончательно сорвавшись и практически впечатав в него сапог. Я ненавидел, искренне ненавидел весь этот сброд — разбойников, грабителей, пиратов. Меня страшно бесило, когда кто-то умудрялся приписывать им благородство.
Ответа не последовало. От злости я не рассчитал силу, и бандит просто захлебнулся собственной кровью.
Убивать нежить всегда было намного проще. Это казалось таким естественным и понятным — уничтожать всё то, что и без того должно быть мертво. Типы вроде встретившихся мне на пути разбойников, всегда пробуждали во мне то, от чего я бежал. Я не желал упиваться собственным превосходством над людьми подобно родственникам, не хотел воскрешать прошлое.
Благо подобная стычка на дороге пока что оказалась единственной. Всё ближе становился первый город, где я собирался задержаться на время. Конечно, не планировал отсиживаться там слишком долго, поскольку работы вблизи Холодного Камня, как правило, было крайне мало. Но перевести дух и отмыться всё же хотелось невыносимо сильно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
4. Без ума
На грязной мостовой лежала бабка. Самая обычная, разве что сильно располневшая. Верхняя часть черепа отсутствовала, открывая обзор на подчищенные стенки. Клок тонких как паутина волос слипся от крови, часть которой попадала в водосток, и стекала вниз по улице, смешиваясь с нечистотами. Судя по всему, тело пролежало здесь как минимум с ночи, но по какой-то причине никто не сподобился его убрать.
Я подобрался ближе, прислушиваясь к разговорам зевак и продолжая изучать искорёженный труп старухи. В том, что убийство не дело рук людей, я не сомневался, едва увидел зияющую в голове дыру и вывернутую шею. Однако у местных было своё мнение.
Самым говорливым оказался батрак, рассуждающий о происшествии с уверенностью очевидца. Найдя в лице одной из местных кумушек благодарную слушательницу, он вещал так, что не слышал его только глухой.
— Охотники упырицу прикончили, я тебе говорю!
— Да ну, старая и упырица? — сомневалась слушательница.
— А то ж, она на свет дневной, когда последний раз показывалась? Где дочка её?
— Кто ж её знает, я думала, что померла бабка давно…
— Вот и померла! И нежитью воскресла! Охотнички-то не дремлют, сразу поняли, что к чему.
— Убрали бы за собой ежели так… — посетовала недовольная собеседница.
Проведя ночь в одном из самых дешёвых трактиров, я собирался компенсировать неудобства хорошим завтраком. Видимо, теперь придётся не скоро. Пусть бабка и не была упырицей, но убило её точно нечто нечеловеческое. С этим необходимо было разобраться. Ну или убедиться в том, что дело не оставят как есть.
Неожиданно меня в бок деловито пихнули острым локотком.
— Какая неожиданная встреча, — негромко пропела Шаталка, подмигивая зеленющим глазом и заправляя за острое ушко вечно растрёпанные волосы. — Берёшься за дело?
— Не совсем, — откликнулся я, втайне радуясь, что лесная бестия ещё жива. — Но нельзя же просто уйти.
— Мы должны во всём разобраться, конечно, — покивала девушка и плавной походкой направилась к телу, бросив через плечо: — Решай скорее!
Толпа расступалась перед ней словно по волшебству. На самом деле, окружающие люди испытывали сильные противоречивые чувства, ведь к эльфам и их отпрыскам они привыкли относиться с подозрением, но помимо того, что Шаталка была полуэльфийкой, она оставалась ещё и довольно красивой девушкой, знающей о своём влиянии и нагло его использующей.
— Прошу немного вашего внимания, господа, — пропела она бархатистым голоском обращаясь сразу ко всем и ни к кому конкретно. — Мне бы очень хотелось увидеть тех из вас, кто проживал с этой бедной женщиной под одной крышей, а также людей, проживающих в этих домах. — Она обвела взглядом улицу и прищурилась. — От этого зависят ваши жизни, дорогие мои.
Люди, как это обычно бывает, восприняли слова девушки немного неправильно. Пара женщин побледнела, будто полуэльфийка пообещала съесть их на завтрак, если не получит желаемого. Несколько зевак успешно ретировались подальше, ну, а кто-то, похоже, слишком сильно залюбовался девушкой, отключив голову напрочь.
— Если ты всегда используешь такой подход, я не удивлён тому, что у тебя столько приключений, — негромко произнёс я, приближаясь к ней.
— О, ты наслышан? Не ожидала…
— Скромничаешь, — фыркнул я, игнорируя кокетство.
Она взглянула на меня как-то странно, будто оценивая, а потом снова отвернулась, рассматривая труп.
— Деньги будем делить поровну или заключим пари на то, кто разберётся в происходящем быстрей?
Я изобразил задумчивость, хотя для себя уже всё решил. Мне хотелось скорее продолжить путь и к соревнованию не испытывал ничего кроме равнодушия. Был бы тут другой охотник, я бы с радостью отдал дело ему, а так…
— Поровну. Вместе.
Ох, и не понравилось мне это, с виду простое, дельце.
Людей, с которыми жила старуха всё же удалось найти. Ими оказалась пожилая супружеская пара: бывшая базарная торговка и чудаковатый уличный проповедник. Время от времени они сдавали одну из пустующих комнат, но уже года два они не меняли постоялицу. Их, как и бабку, тоже нашли мёртвыми и натёкшая с тел кровь, успела потемнеть и подсохнуть.
