порядке, принцесса. Пора тебе идти домой, — говорит он.
Я причесываю пальцами свои волосы, и мой желудок опускается.
— Мой телефон сдох. Я позвоню кому-нибудь и подожду снаружи, пока они приедут.
Надеюсь, с Элли будет кто-то трезвый.
Он протягивает руку, помогая мне подняться, и отступает на шаг, чтобы дать мне возможность обойти его. Я беру куртку со стула, накидываю ее на плечи и просовываю одну руку внутрь, останавливаясь, когда он говорит.
— Я отвезу тебя домой.
Я смотрю на него, и куртка падает на мою незакрытую руку.
— Разве это разумно, что я сажусь в машину с незнакомым человеком? Опасность незнакомца и все такое?
Кого я обманываю? Я дважды позволяла ему затащить меня в офис в задней части бара. С ним я уже давно перестала принимать разумные решения.
Он пожимает плечами.
— Ты можешь идти, но я бы предпочел, чтобы ты не шла. Выбирай.
— Хорошо, но из меня получится ужасный заложник. Мой отец сказал бы тебе оставить меня у себя, а я очень требовательна. Ты будешь вынужден приносить мне горячие крылышки, выпрямитель для волос и обеспечивать много компании.
Он фыркнул.
— Я не похищу тебя, поэтому тебе не о чем беспокоиться, Малолетка.
— Малолетка? Я не малолетка.
— Ты — малолетка. И сплошные неприятности. Неприятности богатых родителей, превращающих жизнь парня в ад за то, что он разговаривает с их драгоценной дочерью.
Он не ошибается. Мой отец перевернул бы все свое дерьмо.
— Давай. Я очень вымотался.
Я выхожу за ним из кабинета к двери, над которой светит яркая лампа Exit. Тишина говорит мне, что бар закрыт.
— Который час? — спрашиваю я, когда он открывает для меня скрипучую дверь.
Мы выходим на плохо освещенную, пустую заднюю часть бара. Я двадцатилетняя женщина, которую подвозит незнакомец после пьяной ночи, но я не волнуюсь. Назовите меня извращенкой за то, что я в восторге от того, что провожу время с этим человеком, даже если это чревато смертью.
Ладно, я сомневаюсь, что он серийный убийца, но я живу ради драматизма.
— Немного позже двух, — отвечает он.
Хорошо, что сегодня я остаюсь у Элли. Моя мать заставила бы полицию или моего брата искать меня.
Кстати, об Элли…
Неужели она не поняла, что ее лучшей подруги нигде не видно?
Я натягиваю на себя куртку, мои сапоги на каблуках хрустят по гравию, и, следуя за ним на коротком расстоянии к работающей машине, прохладный ветер обдувает меня.
— У тебя есть зарядка для телефона? — спрашиваю я у него за спиной. Он кивает, но не оглядывается на меня.
— В машине.
Он открывает водительскую дверь черного «Камаро», и я делаю то же самое с пассажирской стороны. Мы одновременно опускаемся на свои места. Я провожу ладонями по рукам, благодарная за то, что он прогрел машину.
Я спокойно жду, когда он открывает бардачок, берет зарядное устройство и протягивает его мне.
— Спасибо.
Он переключает машину на задний ход, но не трогается с места.
— Ты собираешься дать мне свой адрес?
— Боже, нет, — поспешно отвечаю я. — Ты хочешь, чтобы меня отправили в колледж для девочек?
— Я не очень хорошо знаю, кого туда отправляют, но похоже, что такой драматичной девушке из женского общества, как ты, это не понравится. — Он качает головой и улыбается. — Я удивлен, что твои родители еще не отправили тебя куда-нибудь. Я не ожидал, что их дорогая дочь окажется такой бунтаркой.
— Поверь мне, они тоже.
Он выезжает задним ходом с парковки, его рука ложится на верхнюю часть моего сиденья.
— Это акт бунтарства? Желание привлечь внимание?
— Ни то, ни другое. Я — это я.
У меня возникает желание посветить телефоном в его сторону, чтобы увидеть выражение его лица.
Что напоминает мне о…
Я неуклюже вставляю телефон в зарядное устройство. Как только он включается, я пишу Элли.
Я: Какого черта? Я знаю, что ты всегда забываешь всякую ерунду, но я надеялась, что все ограничится твоей лучшей подругой!
Через несколько секунд мой телефон подает сигнал.
Элли: Успокойся, королева драмы. Я видела, как ты следила за горячим барменом, на которого ты запала.
Я: Я не запала на него!
Элли: Ага, хорошо. Я запишу тебя завтра на прием к врачу по поводу притворства.
Я: Это не объясняет, почему ты меня бросила! ТЫ НИКОГДА НЕ БРОСАЕШЬ МУЖЧИН!
Элли: Остынь. Он разрешил мне проверить тебя дважды, и ты дремала. Твой брат и Лео тусовались всю ночь. Когда я пыталась придумать план побега, Малики предложил забрать тебя. Я ждала, когда ты позвонишь.
Я: Он мог отрубить мне голову!
Элли: Моя сестра трахалась с ним. Он не любит это извращенное дерьмо.
Я: Я ненавижу тебя. Мы больше не друзья.
Элли: Я буду делать тебе вафли по утрам и куплю новую свечу.
Я: Две свечи, и лучше, чтобы у тебя была Нутелла.
Элли: Хорошо, две свечи, и да. Мне все еще нужно ждать, или ты останешься с ним на ночь?
Я: Я уже еду. У него нет пристрастия к девчонкам, которые не могут легально пить.
Элли: Какая жалость.
— Ты собираешься сказать мне, куда мы направляемся? — спрашивает Малики, отрывая меня от СМС.
Я бросаю телефон на колени.
— К Элли.
— А где живет Элли?
— Ты должен знать, раз ты трахнул ее сестру.
— Странно, что ты предполагаешь и развлекаешься моей сексуальной историей, Малолетка.
Я прикусил внутреннюю сторону щеки.
— Так сказала Элли.
— Если Элли это сказала, значит, это правда.
Я переместилась в своем кресле, чтобы повернуться к нему лицом и скрестить руки.
— Ты хочешь сказать, что это неправда?
Он выезжает с парковки, не отвечая на мой вопрос, и едет к дому Элли — подтверждение того, что сестра накручивает себя. Я никогда не была поклонником старшей сестры Элли. Однажды эта девица плюнула мне в волосы жвачкой. Тот факт, что она спала с Малики, заставляет меня ненавидеть ее еще больше.
— Знаешь, я нашла презервативы, когда обыскивала твой офис в прошлый раз.
Он постукивает пальцами по рулю, не отрывая глаз от дороги.
— Я знаю.
Мой рот открывается.
— Ты смотрел камеры? — Я ломаю голову над всем, что я сделала той ночью, молясь, чтобы это не было чем-то постыдным. Я наговорила Элли много дерьма о нем. Если была аудиозапись, нет сомнений, что он меня слышал.
— Я хотел убедиться, что ты не ограбила меня.
— К сожалению, я не нашла денег.
— Хорошо. Это значит, что мои тайники в сохранности.
— Твои тайники с презервативами — мусор.
— Не хочу прятать их
