девчонка.
Малики опускает бутылку в руке и вопросительно смотрит на меня.
— Ты что-то забыла?
Как я и надеялась, место почти опустело, а несколько оставшихся людей собрали свои вещи и направились к двери.
Я качаю головой, и между нами наступает недолгое молчание, пока он ждет, что я объясню, зачем я здесь.
— Я подумала, что тебе может понадобиться помощь в уборке.
— Ты подумала, что мне может понадобиться помощь в уборке? — медленно повторяет он. — Сколько ты выпила?
— Мало. — Я двигаюсь дальше в бар, молясь, чтобы он не выгнал меня, ведь это то, с чем у него никогда не было проблем. — Даже если ты не хочешь, чтобы я убиралась, мы можем потусоваться? — Я запрыгиваю на барную стойку и раскачиваю ногами вперед-назад, пытаясь предотвратить их дрожание.
Он пожимает плечами, обходит вокруг бара и начинает расставлять табуреты на столиках паба.
— Я всегда рад приятной компании.
Он считает мою компанию приятной.
Ура!
Я вскакиваю, чтобы помочь ему, и, не выдержав молчания, задаю последний вопрос:
— Тебе не нравится Девин, да?
Он практически бросает следующий табурет на стол, и тот сдвигается вперед.
— Тебе не понравится мой ответ на это.
Я хватаю табурет, но мои навыки подъема никак не сравнятся с его изяществом. Вещи тяжелые.
— Почему бы и нет? — Почему я спрашиваю об этом, когда уже знаю ответ?
Он собирает грязные стаканы, ставит их на барную стойку и берет тряпку, чтобы вытереть стол.
— Я не вижу тебя с ним надолго. Он — мокрое одеяло, которое будет гасить свет внутри тебя. Я чертовски боюсь, что это случится.
Я понимаю его доводы. Мои братья высказали ту же самую тревогу, но сформулировали ее по-другому. Они не знают Девина так, как я. Рядом со мной он совсем другой человек.
Мы познакомились на мероприятии, которое мое сестринство устроило вместе с его братством. Я была так расстроена в тот день. Парни стояли вокруг, пока мы, девушки, делали всю работу, но только не Девин. Он схватил ленты, которые я вешала, шагнул на лестницу и помог мне. Он был глупым, милым и по-своему забавным, и он баловал меня вниманием. У нас было несколько общих классов и регулярные занятия, которые привели к перепихонам.
Проблема в том, что чем больше Девин общается со своим отцом и друзьями по студенческому братству, тем больше он принимает их облик. Он стал осуждающим и менее понимающим. Он предпочитает проводить время в загородном клубе своих родителей, в то время как я предпочитаю проводить время здесь.
Я останавливаюсь у стола, возле которого стою, и играю со спинкой рваного табурета, не зная, как ответить.
— Тебе нравится твой вроде как, типа парень, Сьерра? — спрашивает он в ответ.
— Конечно нравится.
Его глаза темнеют.
— Тогда почему ты здесь со мной, а не с ним?
Его вопрос чуть не сбил меня с ног.
— Ему завтра рано вставать.
Он подходит ближе, его внимание ко мне усиливается.
— Еще раз, почему ты здесь, а не в постели с ним?
Несмотря на то, что мне это необходимо, я не разрываю наш зрительный контакт. Хотелось бы, чтобы паб не был так слабо освещен. Я хочу лучше видеть его, хочу наблюдать за всем, что он собой представляет. У меня нет ответа на его вопрос. Ни одного честного.
Я провожу потными руками по джинсам.
— Я хотела потусоваться с другом. Учитывая нашу историю, мы должны считать себя друзьями.
Он смеется, не веря моему ответу.
— Да, мы такие отличные друзья.
Глава 5
Сьерра
— Ты тихая сегодня, — говорит Малики, пополняя запасы пива в холодильнике.
Я помогаю ему закрывать бар — теперь это обычная рутина.
Я расслабляюсь на барной стойке, скрестив лодыжки и вытянув их перед собой, наблюдая за его работой.
— Со сколькими женщинами ты спал? — резкий вопрос вырывается у меня изо рта прежде, чем я успеваю остановить себя.
Сегодня вечером мне все равно. Мы с Девином ранее поссорились, и все мои закидоны ушли с последней рюмкой, которую налил мне Малики.
Долгие годы я задавалась этим вопросом, но у меня никогда не хватало смелости спросить. Невозможно не заметить женщин, которые разглядывают его с ног до головы, как закуску, которую не терпится съесть. Они флиртуют с ним, пишут свои номера на барных салфетках и прикасаются к нему так, как хотела бы я. Мои фантазии ужасны, при условии, что я состою в отношениях, но это не мешает мне возмущаться ими.
Малики делает паузу, ставит пиво, которое держит в руке, на барную стойку и окидывает меня взглядом.
— Что?
Ох, он меня услышал.
— Со сколькими женщинами у тебя был секс?
Он пожимает плечами и возвращается к кулеру.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь, со сколькими женщинами ты спал? — медленно произношу я, недовольная его ответом.
То, что Малики отмахнулся от моего вопроса, не удивительно. Он никогда не заходит на личную территорию. Мы ведем светскую беседу, например, о том, что мы делали в течение дня или о кино, и он делится со мной сумасшедшими историями о клиентах.
— Нет, — говорит он, приседая, чтобы взять последний ящик.
Я корчу рожицу.
— Это странно.
Его глаза наполняются усталостью, когда он смотрит на меня.
— Странно? Я не веду гребаный подсчет, Сьерра. — Раздражение горит вместе с его словами.
— Значит, много, да?
Он закрывает холодильник с особой силой.
— Я не совсем понимаю, что ты подразумеваешь под словом «много».
— Много… — Я колеблюсь, пытаясь подобрать идеальные слова. — Не думаю, что я спала с таким количеством парней. Скорее всего, их число меньше, чем у тебя. Это…
Он поднимает руку вверх и прерывает меня, его голос холоден:
— Меня не волнует, со сколькими мужчинами ты спала. — Он качает головой, отворачивается и открывает кассу. Он засовывает туда деньги и захлопывает кассу. — Зачем мы затеяли этот разговор?
— Я надеялась, что мы сможем лучше узнать друг друга. — Я ревную, не уверена в себе и запуталась в своей жизни.
Он прислоняется к стене и хмурится на меня.
— Сьерра, я знаю твой любимый цвет, любимую еду, любимый гребаный фильм. Мне не нужен твой секс-список и не интересно знать твою чертову любимую секс-позицию.
Я скрещиваю руки.
— А если я захочу узнать твою?
— Есть ли причина, по которой ты спрашиваешь меня об этом сегодня?
Я оттягиваю верхнюю часть рубашки, комната нагревается.
— Я просто… я не знаю… я не знаю, хороша ли я в постели.
— Хороша в постели?
Я киваю и барабаню
