Матвей наблюдает за мной какое– то время, а потом невозмутимо выдает:
– Я же говорил тебе, что он не отцепится. Я был прав. Что делать будешь?
Ему можно сказать всё. Или почти всё. Потому что всё на самом деле мы не можем рассказать никому.
– Я не знаю, – на самом деле мне не стыдно ему признаваться в том, что я растеряна и не ведаю, как поступить.
В конце концов, родители тоже люди. И могут сомневаться и в себе, и в окружающих.
– Мам, что тебя не устраивает? Да, он повел себя в начале как полный козел. Но... незапланированная беременность после случайной связи... Мне кажется, он так отреагировал, потому что сам боится привязываться. Ведь мать Артема живет и здравствует. У нее другой муж, есть еще дети. В школе болтали, что с Артемом она даже не видится. Неизвестно, что там произошло. И как это отразилось на них обоих. Ты ведь тоже боишься. После всего, что случилось. И это нормально – испытывать страх. Я тоже боюсь, когда выхожу на ринг. Страх – это инструмент выживания. Но если его слишком много, он мешает жить. Твоей дочери нужен будет отец. Да и ты вряд ли мечтаешь провести всю жизнь одна. Тебе просто нужно перешагнуть через стену, которую ты выстроила за последние месяцы. И попробовать. Получится – и ты сможешь быть счастливой. Не выйдет – никто не застрахован от ошибок.
Я смотрю на сына и спрашиваю:
– И в кого ты такой умный?
Хитро улыбается в ответ:
– Разве мне не в кого?
Смеюсь и треплю его по голове. Пусть он уже вырос, но некоторые вещи никогда не поменяются. Он навсегда останется моим сыном.
– Ты точно на правильный факультет пошел учиться? Может, поменяешь?
– Нет, у меня все норм. Личный психолог я только для тебя. Обращайся.
Он уходит, а я размышляю над его словами. Он, как всегда, прав. Мне мешает страх. И поведение Влада в начале. Я боюсь ошибиться. Но если не пытаться преодолеть себя, то будет ли мне хорошо? Я стараюсь быть честной, хотя бы сама с собой. И когда вижу пары, которые приходят в те же места, что и я, в ожидании ребенка...Нет, я не завидую. Но испытываю другое чувство – какого– то глубокого разочарования. Почему у меня по– другому? Я чем– то хуже? Понимаю, что так нельзя думать, но ничего не могу с собой поделать.
Звонок, которого я ждала, раздается внезапно. А меня накрывает паника. Что мне ему говорить?!
Может, не брать?
Хотя, так тоже не получится. Он, наверняка, приедет.
– Алло, – все же беру трубку.
– Привет, – начинает Влад первым, – и неожиданно замолкает.
Матвей не ошибался – и Влад, и я просто не знаем, как вести себя друг с другом.
– Олесь, давай погуляем где– нибудь?
За окном теплая, солнечная погода, больше подходящая для конца августа. Воздух пахнет спелыми яблоками, солнцем и осенью. Мне... мне хочется с ним пройтись по улице. И спокойно поговорить о том, что меня беспокоит. Конечно, свидание предусматривает какое– нибудь заманчивое место. Но в ресторан, кино или куда– нибудь наподобие мне не хочется. Понятно, что он может это все себе позволить. Только мне нужно другое.
– Я...– прочищаю горло, – Да, я бы хотела.
– Тогда я приеду сейчас? – Влад предпочитает действовать.
– Приезжай, – и чтобы не передумать нажимаю "завершить вызов".
Одеваюсь удобно, крашусь. Остаюсь собой довольна. Конечно, конкурировать с модельными красотками я не могу. Но я и не собираюсь.
Влад приезжает быстро. Я его жду во дворе, наслаждаясь осенним солнышком.
Завидев машину, выхожу за ворота. Он останавливается, вылезает из салона, помогает мне сесть. Когда он оказывается поблизости, меня окутывает тепло его тела и запах. Хочется прижаться к нему сильнее и отгородиться от мира его силой.
– Куда едем? – спрашивает Влад уже в машине.
– В парк. Там сейчас очень красиво.
Забиваю ему маршрут в навигаторе. Машина трогается с места, а я принимаюсь рассматривать мужчину, пользуясь тем, что он сосредоточен на дороге. Мужественное лицо притягивает взгляд даже против воли. Хочется дотронуться, провести пальцами по скулам, лаская смуглую кожу, спуститься к подбородку, дотронуться до губ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– О чем думаешь? – вопрос Влада вырывает меня из транса, в который я впала, рассматривая его.
Говорить неправду нет смысла. Он наверняка заметил, как я его разглядываю.
– О тебе.
Лицо мужчины становится серьезнее.
– Интересно, что ты обо мне думаешь? Не нравлюсь? – продолжает он допрос.
– Нравишься, – и здесь я лукавить не стала, – Только ведь не мне одной. И у меня возникает закономерный вопрос – зачем тебе я?
Он уже припарковал машину на парковке. Дальше можно пройти лишь пешком. Влад отстегивает ремень безопасности, наклоняется ко мне и ведет костяшками пальцев по щеке. Меня охватывает знакомое ощущение тепла.
– Нравишься, – возвращает он мне мой ответ и продолжает, – Олеся, ты нравишься, не другие.
Потом он проводит рукой по моему животу и отстегивает меня.
– Идем, покажешь, где здесь красиво.
Мы идем по аллее к небольшому озеру. Моя ладонь лежит на сгибе руки Влада, вторая его рука накрывает мою сверху. Я чувствую жар его кожи. И мне так спокойно, как не было уже давно.
– Расскажи про мать Артема, – прошу я, понимаю, что затрагиваю неприятную тему..
Но мне нужно знать. Я почему– то уверена, что это важно.
Олеся
Влад невесело улыбается:
– Я надеялся на романтическое свидание, а не на исповедь.
Не злится и это учитывая его характер уже хорошо. Но и рассказывать не торопится.
Обстановка действительно больше располагает к романтике. Впереди раскинулось небольшое озеро, обрамленное плакучими ивами, часть листьев которых отливает золотом, а часть – осталась такой же зеленой, будто летом. Под ногами шуршит желтая, красная, зеленая листва, по которой приятно идти. К вечеру стало прохладнее, но солнце бросает прощальные лучи словно поцелуи. Небольшой ветерок шевелит ветви деревьев, опавшую листву и лишь иногда создает на водной глади озера легкую рябь. Воздух наполнен горьковатым ароматом ушедшего лета, но несмотря на это хочется дышать полной грудью.
Мужчина задумчиво посматривает на меня, будто просчитывая, стоит ли мне что– то говорить.
– Ладно, – в конце концов решается он, – Я женился рано. На четвертом курсе института. Мы были... удобны друг другу. Только это я сейчас понимаю, а тогда всерьез рассчитывал, что жена создаст мне надежный тыл. У нас были хорошие отношения, и Света была образцовой. Почти во всем. Наша женитьба пошла на пользу и тем бизнесам, которыми занимались наши отцы. Через год родился Артем. Все были довольны, даже, наверное, счастливы. А еще через год умер мой отец. Скоропостижно. Я многого не знал и не умел. Начал тонуть. Тесть решил, что своя рубашка ближе к телу и не стал вмешиваться. Отношения с женой испортились. Это мягко сказано. Слегла, а потом умерла мама. Она отца пережила все– го на три месяца. А через неделю после похорон я пришел с работы домой, Света ждала меня. У нее был собран чемодан. Она много чего говорила. Это, извини, касается меня и ее, рассказывать не буду. Но меня добило, что она ушла одна. Ребенок оказался ей не нужен. Ему тогда было чуть больше года. И вот тогда начался ад. Я находился на грани банкротства, денег не было ни то, что на няню, на самое необходимое. Я очень много работал, а по ночам занимался Артемом. Он был очень беспокойным, спал плохо. И знаешь, я чуть не сломался. Практически собрал его вещи, чтобы отвезти в детдом. Это было ночью. Он вдруг проснулся, но не заплакал, просто смотрел на меня. И взгляд этот был... Я его помню до сих пор.
Тогда я подумал, что же я делаю? И что будет с мальчишкой, если его предадут самые близкие? Я не смог. Справился как– то. Очень помогли родители Тимура Саркисяна, светлая им память. Где– то через год бизнес пошел в гору. Но я зациклился в гонке за деньгами. Наверное, пытался что– то доказать бывшей жене. Вместо того, чтобы принять ее решение и отпустить. Артем вырос сложным, у меня на него никогда не хватало времени. Зато было все, чего он хотел. Его мать стала предпринимать попытки общения, когда ему исполнилось десять лет. Не знаю, с чего вдруг. Но сын отреагировал крайне отрицательно. Хотя я ему ничего не рассказывал про мать, только факты – вышла замуж, родила еще детей.
