Ничего себе! Я бы тоже взбунтовался. Очень надо играть за кого-то, а самому навсегда остаться на островах! Голова у меня прямо гудела от мыслей, я не знал, что и спросить у Малька. Но ему уже стало скучно…
— Димка, — протянул он, — пойдем, искупаемся…
И я как-то сразу вспомнил про море. Пусть остров был нашей тюрьмой. Но море-то ни в чем не виновато! Я вспомнил, каким видел его вчера — огромным, голубым, даже на взгляд теплым, и тут же спрыгнул с кровати.
— Пошли! Я только оденусь…
— Ты джинсы обрежь, — покровительственным тоном посоветовал Малек. — Возьми у девчонок ножницы, и сделай шорты. Жарко ведь.
Совет был неплохим, но следовать ему не хотелось. Это как-то унижало меня, примиряло с островом, словно я, действительно, собирался здесь оставаться надолго. Неопределенно пожав плечами, я затянул ремешок.
— Ремень хороший, — тем же умным тоном сказал Малек.
Что в нем хорошего? Обычный оранжевый кожаный ремешок, не очень-то подходящий к вытертым джинсам.
— Пряжка хорошая — тяжелая, — разъяснил Малек. — Если в бою меч сломается, можно ремнем отбиваться.
Я засмеялся. Пряжка и верно тяжелая, если такой ударить, получится гораздо сильнее, чем тоненьким деревянным мечом…
Мы вышли из комнаты в узкий коридор из такого же розового мрамора, что и весь замок. Малек то забегал вперед, то останавливался, распахивая все двери по сторонам и вопя что попало. Там были комнаты других ребят, но в них никого не оказалось.
— Что они делают на мостах? — спросил я.
— Караулят, не дают напасть… — Малек веселился от души. Мы спустились на этаж ниже, туда, где находился Тронный зал, и Малек завопил в распахнутые деревянные двери:
— Ритка-нитка, голодное племя водоплавающих индейцев идет к морю!
— Идите, — спокойно отозвалась Рита, видно привыкшая к его фокусам. — Но через час я все со стола убираю, и вы останетесь голодными до обеда. Доброе утро, Дима!
— Доброе утро! — пробормотал я.
Рита стояла возле стола и резала хлеб. Она улыбнулась и сказала:
— Да вы бегите, ребята. Это же твой первый день на острове, Димка, а в первый день можно ничего не делать.
— Да здравствует первый день! — завопил Малек. И деловито пояснил: — Я твой сопровождающий и тоже могу ничего не делать.
И мы бросились дальше. Вылетели из дворца — наружные двери были раскрыты — и уже через минуту дурачились в воде — теплой, соленой, в которой дрожало повисшее в небе солнце. И не вылезали до тех пор, пока теплая вода не стала казаться холодной, и я всерьез не испугался, что Рита нас не дождется, и мы останемся без завтрака. Но Малек посмотрел на солнце и уверенно сказал, что мы можем еще полчаса греться на песке. И мы разлеглись под розовой стеной замка, так, чтобы на голову падала тень, а все остальное загорало…
— Малек, а как тебя зовут на самом деле? — спросил я.
— Игорь, только у нас Игорей и без меня целых три. Вначале звали Игорем-маленьким, а теперь просто Мальком. Пробовали звать Малышом, но я не согласился.
— Малыш и Карлсон, — хмыкнул я. — Читал?
— Нет, — виновато протянул он. — Я когда сюда попал, еще не умел читать. А здесь этой книжки нет. Но Рита мне ее рассказывала…
— Малек, объясни мне еще раз правила Игры, — попросил я.
Мой сопровождающий вздохнул, словно учитель, которому попался непонятный ученик:
— Значит так… Цель Игры — захватить чужие острова. — Малек говорил явно чужие, не им придуманные слова, и это было немного смешно. — Оружие Игры — мечи и кинжалы… У Игоря-длинного есть арбалет.
— С деревянными стрелами?
— Угу. Нельзя играть в поддавки. Нельзя воевать ночью…
— Почему?
— Ночью мосты разводятся. Понимаешь, они из такого камня, который от нагревания сильно расширяется. Посередине моста есть зазор. Утром мосты нагреваются, половинки сходятся, и мост делается целый. А сразу после захода солнца, или просто в пасмурную погоду, мост раздвигается. Провал делается в четыре метра, так что не перескочишь. Да и нельзя перепрыгивать, нужно сразу кончать игру.
— А если перепрыгнешь?
Малек сердито взглянул на меня.
— Нельзя, накажут!
— Кто?
Он посмотрел вверх и с неохотой сказал:
— Ну эти… пришельцы. У нас один мальчик, Ростик, пустил стрелу после захода солнца, когда мосты разошлись. А вечером пошел купаться — и утонул.
Я опасливо взглянул наверх. Небо было голубым, чистым, и ничего в нем не было — ни летающих тарелок, ни крылатых чудовищ. Но мне, как, наверное, и Мальку, стало казаться, что оттуда следит кто-то невидимый. Невидимый и страшный. До этого я храбрился, все-таки Игра — это и есть Игра. Деревянным мечом разве что шишку набить можно… А этот Ростик утонул по-настоящему. И из-за чего? Из-за дурацкого правила.
— А почему нельзя смотреть вверх во время заката? — спросил я, вдруг вспомнив еще более дурацкий закон.
— Не знаю, — честно признался Малек. — Только посмотришь вверх — ослепнешь.
Меня больше не радовал ни шелест прибоя, ни яркое солнце. Оказывается, не только остров был против нас, безмятежное небо тоже грозило бедой. Мелкий песок, на котором мы лежали, вдруг показался мне колючим и до отвращения сухим, словно грязная придорожная пыль. Я поднялся:
— Пошли завтракать.
— Идем… — у Игоря-маленького тоже испортилось настроение. Мы побрели к замку. Озеро обходить не хотелось, и мы пошли вдоль берега. Там было неглубоко, по колено, вода оказалась горячей, как кипяток, но у дна вертелись какие-то рыбки.
— Мы со стен замка рыбачим, — сказал Малек. — Закидываем удочки в море и рыбачим. Девчонки уху варят.
Замок розовел на солнце, нарядный, как елочная игрушка. «Разгромить бы этих пришельцев», — подумал я. «А здесь устроить курорт или пионерлагерь…» От этих мыслей мне стало смешно. Разгромить! Пришельцев, которые взяли, да и перенесли нас на другую планету! Да у них техника в сто раз лучше земной! Даже целая армия тут ничего не сделает! Нет, эту Игру надо выигрывать по их правилам…
Железные ворота замка вдруг заскрипели, раскрываясь, и из них выскочила Ритка. Метнулась к нам, и лицо у нее было такое перепуганное, что я невольно уставился на ворота — может за ней гонится какое-то чудовище?
— Ребята, на южном мосту… Ребята… — Ритка всхлипнула, и я понял, что ничего большего от нее не добьешься — в лучшем случае она разревется. Впрочем, и так все было понятно. Вслед за Игорьком я бросился к воротам.
5. ДЕРЕВО И СТАЛЬ
Мост был узким, метра два в ширину. По краям поднимались низенькие, в метр, перильца из того же розового мрамора, что и мост, и весь замок. Хуже всего было то, что мрамор моста оказался чертовски гладким, ноги скользили. Я пытался бежать ближе к краю, там плитки выглядели шероховатыми. Зато сразу стало страшнее — уж слишком далеко под нами дрожала морская гладь. Мы с Мальком бежали уже минут пять, наш замок остался позади, и напутствий, которыми засыпали нас девчонки, слышно уже не было. И хорошо… Я вспомнил, как они притащили оружие, но стали меня отговаривать идти на мост. В первый день можно не играть… Что я, предатель, что ли? На южном мосту, где дежурили всего трое ребят, шла ожесточенная схватка. Таня увидела ее с дозорной башни — сегодня была ее очередь наблюдать за мостами — и подала сигнал тревоги. А меня пытались отговорить помогать ребятам! Мало ли, что я не умею фехтовать… Тоже мне, мушкетеры. Мастера деревянного клинка… Я несся за Мальком, а меч, тот самый, который он мне показывал утром, мотался у меня на поясе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
